не понравились: показались неестественными и чересчур политизированными. Гильермо многим был обязан Мексике. Здесь он нашел новый дом после эмиграции из Германии. И для него фотография всегда была средством отображения реальности, а не ее критического переосмысления. А вот Фриде работы Модотти понравились, и она была счастлива лично познакомиться с автором. У Тины было бурное прошлое: она родилась в Италии, жила в Калифорнии, снялась в паре немых фильмов в Голливуде. Последние несколько лет она провела в Мексике, собирая вокруг себя художников и революционеров, столичную богему. Тина была необычайно красива, заражала всех вокруг своей энергией и жила яркой жизнью, которой Фрида горячо завидовала.
— У меня завтра вечеринка, — сказала Тина. — Почему бы тебе не прийти?
— Мне? — изумленно переспросила Фрида.
— Да, тебе, — подтвердила Тина.
На следующий вечер Фрида, слегка волнуясь, вошла во двор дома Тины Модотти. Двустворчатые ворота захлопнулись у нее за спиной, отделив от шума и суеты уличной жизни. Здесь был слышен лишь плеск воды в фонтане, в чаше которого росли крупнолистные растения. Резкий крик заставил Фриду вздрогнуть. Оглянувшись, она увидела разноцветного попугая. Тот сидел на ветвях и смотрел на нее, склонив набок голову.
Поймав взгляд гостьи, попугай издал еще один гортанный вопль.
К внутреннему двору слева и справа примыкали другие дворики. Но где же Тина? Фрида прислушалась. Откуда-то доносилась музыка, но она не могла понять откуда. На одной из стен цвела петуния высотой с человеческий рост. Больше всего на свете Фрида любила эти ярко-красные цветы со странными пестиками, такими длинными, что они высовывались наружу и колыхались при малейшем прикосновении. Она осторожно сорвала два колоколообразных цветка и уже собиралась воткнуть их в волосы, как сверху, с опоясывающей дом галереи, раздался голос Тины:
— Фрида, вот ты где. Почему бы тебе не подняться и не присоединиться к нам?
Фрида повертела головой по сторонам в поисках входа;
— Лестница спереди, слева от тебя.
Тина ждала гостью у входа, прямо на лестничной площадке, и Фрида поднялась по ступенькам. На втором этаже пол был выложен плиткой, и со всех четырех сторон внутрь дома вели сдвоенные двери. По периметру стояли диванчики и растения в больших горшках.
— Цветы для меня? — поинтересовалась Тина.
Фрида опустила глаза на петунии, которые держала в руке.
— Вообще-то нет, — призналась она, — я сорвала их у тебя во дворе. Хотела воткнуть в волосы.
Тина откинула голову назад и засмеялась.
— Тогда пойдем к зеркалу.
Они вошли в прихожую. Здесь было темновато, лишь свечи распространяли вокруг мягкий свет. Фрида встала перед зеркалом и вытащила несколько заколок из прически, чтобы приколоть петунии.
— Я мигом, — бросила она Тине.
Парой умелых движений она закрепила оба цветка на голове. Получилось что-то вроде диадемы. Закончив, она с довольным видом улыбнулась своему отражению. Восхищаясь ее прическами, люди не обращали внимания на искалеченную ногу.
Она все еще стояла с поднятыми над головой руками, когда заметила в зеркале мужчину, настоящего гиганта, который замер позади, внимательно глядя на нее темными глазами. Эти глаза, блестевшие за стеклами очков без оправы, сразу же пленили ее. Широко посаженные, они постоянно двигались, точно пытаясь вырваться из-под слегка припухших век. Острый взгляд пронзал насквозь.
«Этот мужчина смотрит на мир иначе, чем обычные люди, — вдруг подумала Фрида. — Он проникает в самую суть. Интересно, что он увидел во мне?» Чтобы не утонуть в его глазах, она окинула взглядом фигуру незнакомца целиком. На нем были круглая шляпа с широкими полями, твидовый костюм и огромные туфли. Осмотрев его с ног до головы, она снова заглянула ему в глаза. А он, не отрываясь, разглядывал ее, хотя уже понял, что она его заметила. Фрида приподняла подбородок и слегка повернулась вбок, будто желая убедиться, что цветы закреплены как надо. Петунии были расположены прямо по центру и бросали яркие отблески на ее черные волосы. При этом Фрида не сводила глаз с незнакомца, скользя по нему долгим изучающим взглядом.
— Ни за что не поверю, что ты нежный цветочек, — вдруг подал голос незнакомец, — пусть даже ты хочешь казаться такой.
Во взгляде Фриды отразилось недоумение.
— Ты можешь выглядеть как цветок, хрупкое нежное создание, — продолжал мужчина, — но ты не хрупкая.
Ты сильная и гибкая, как и эти петунии. Они гнутся на ветру, но не ломаются даже в бурю.
«Значит, вот я какая? — подумала Фрвда. — Сильная и гибкая?»
От этой мысли ей стало радостно. Она сразу поняла, что незнакомец хорошо разбирается в людях и проникает им прямо в душу.
Ты прекрасна. Ты напоминаешь мне женщин из Теуантепека[10], которые носят по рынку корзины на голове.
Фрида повернулась к нему и чуть не задохнулась. Перед ней стоял не кто иной, как Диего Ривера, самый известный художник Мексики. Во время диктатуры Ривера много лет провел в Европе. Несколько лет назад, после падения диктатуры Порфирио Диаса, новый президент Обрегон и министр образования Васконселос вернули Диего на родину и поручили ему рассказать историю мексиканцев в картинах, полотном для которых послужили стены государственных учреждений. Его произведения говорили со зрителем простым языком, понятным даже неграмотным.
Фрида продолжала смотреть на него, а он на нее. Глаза у него немного навыкате, заметила она про себя, но от их лучистого взгляда ее бросало в жар. А ведь некоторые считали Риверу уродливым толстяком. Неужели они не могли увидеть его как следует, рассмотреть личность, которая скрывается под этой внешностью? На первый взгляд он и правда мог показаться непривлекательным, но его харизма сводила Фриду с ума. Поговаривали, что Диего умеет быть неожиданно нежным. Женщины, которых он любил, исчислялись тысячами.
Фрида уставилась на костюм из плотной материи, делавший его похожим на колосса.
— Я тебя знаю? — спросил Диего.
Фрида как завороженная смотрела на его полные губы. У верхней губы был отчетливый чувственный изгиб. Сама того не желая, Фрида представила, как эти прекрасные губы целуют ее. Пристальный, оценивающий взгляд Риверы скользил по ее телу. Но, помимо любопытства, в этом взгляде было нечто загадочное, очень глубоко спрятанное, а то и даже опасное. Фриде вдруг подумалось, что этот мужчина способен пожирать женщин, и она затрепетала, как неопытная девчонка. Но ей не хотелось показывать свою неуверенность, поэтому она ответила подчеркнуто небрежно:
— Я была в Препартории, когда вы расписывали стены. У вас еще был пистолет.
Ривера откинул полу гигантского пиджака, под которым обнаружились патронташ и кобура с револьвером.
— Никогда не знаешь, откуда ждать опасности, — заметил он, все так же сверля ее изучающим взглядом, и Фриду вновь
