– Н-нет.
– Тогда говори.
– Нет.
– Ты должен мне все рассказать, – сказала она. – Ты – мой.
– Нет, – сказал он.
Последовало молчание. Он знал, что пистолет снова обрушится на него, и попытался поднять руку, чтобы прикрыть ею зубы, но рука ослабла настолько, что отказывалась подчиниться его воле. Он полулежал, опираясь плечом на радиатор, его левая рука, распухшая и пульсирующая от боли, была схвачена зубчатым браслетом, кровь из раны на лбу и разбитого носа стекала по лицу. И он бессильно и покорно дожидался удара по зубам, не имея ни сил, ни даже желания сопротивляться.
И тут он вдруг почувствовал ее губы на своих губах. Она впилась в него горячим поцелуем. Потом так же неожиданно она отстранилась и поглядела на него.
– Утром тебя найдут мертвым, – прошептала она. И тут он окончательно потерял сознание.
* * *
Автомобиль был обнаружен во вторник утром на дне глубокого оврага по ту сторону реки Харб примерно в пятидесяти милях от города в редко заселенном районе соседнего штата. Краска его почти полностью обгорела от жаркого пламени, но по остаткам ее можно было все-таки прийти в выводу о том, что это был “Форд” зеленого цвета с регистрационным номером РИ 7-3461.
Труп на переднем сиденье также обгорел и обуглился. По более сохранившейся нижней его половине можно было сказать, что это труп мужчины, однако лицо его и туловище обгорело до неузнаваемости, волосы и одежда выгорели полностью, а кожа стала черной и обугленной. Руки его были в типичной “позе боксера”, которая наступает в результате посмертного сжатия мышечных тканей, пальцы были скрючены как когти. Золотое обручальное кольцо на среднем пальце левой руки сохранилось, однако огонь, уничтоживший кожу и мышечные покровы, закоптил его до черноты. На торчащих наружу пружинах переднего сиденья был обнаружен служебный револьвер тридцать восьмого калибра системы “Смит-и-Вессон” вместе с металлическими деталями сгоревшей кобуры.
Во рту трупа не было ни одного зуба. В обгоревших остатках того, что могло быть бумажником, был обнаружен жетон детектива за номером 714-5632.
Звонок в главное управление полиции позволил местной полиции установить, что жетон этот принадлежал детективу второго разряда Стефану Луису Карелле.
Глава 5
Тедди Карелла молча сидела в своей гостиной и следила за губами лейтенанта Питера Бернса, который в этот момент говорил ей о том, что ее муж мертв. Крик остановился у нее в горле; она даже чувствовала, как судорожно перехватывает у нее горло от этого рвущегося наружу крика, и в какой-то момент ей показалось, что дышать больше нечем. Она поднесла руку ко рту и плотно зажмурила глаза, чтобы больше не следить за этими губами, произносящими столь страшные слова, чтобы не получать еще одно подтверждение тому, что она знала со вчерашнего вечера, когда муж ее не вернулся домой к ужину.
Нет, она так и не закричала, хотя крик этот и метался у нее в душе. Она почувствовала, что теряет сознание. Она чуть было не соскользнула со стула на пол, но в этот момент увидела лицо лейтенанта прямо над собой, ощутила его заботливые руки на своих плечах. Она только кивнула в ответ и попыталась улыбнуться сочувственно, чтобы показать ему, что она понимает, как трудно было ему прийти сюда с такой неприятной миссией. Слезы безудержно катились по ее лицу, ей было просто необходимо, чтобы муж пришел сюда и утешил ее, но тут ей неожиданно стало ясно, что муж ее уже больше никогда не придет и не утешит ее. Осознание этого факта потрясло все ее существо, беззвучный крик раздирал ее душу и не находил выхода.
А лейтенант тем временем заговорил снова. И снова ей нужно было следить за его губами. Она сидела на стуле, совершенно окаменев, судорожно сжимая сложенные на коленях руки. Она думала о том, что хорошо, что сейчас детей нет дома, но, господи, как ей потом сказать им об этом.
– А пока что, Тедди, – говорил он, – я сделаю для тебя все, что смогу, я говорю это от себя лично, и я полагаю, что ты сама знаешь, как много Стив означал для меня, да и для всех нас. И если только мы хоть чем-нибудь сможем тебе помочь, то мы с Хэрриет сделаем все, что в наших силах. Впрочем, я думаю, что тебе этого не нужно объяснять. Ты и сама это прекрасно знаешь.
Она кивнула.
– Есть версия, что он просто стал жертвой несчастного случая, – говорил лейтенант. – Но мы, Тедди, очень сомневаемся в этом, мы этому просто не верим, мы считаем, что это не могло быть всего лишь несчастным случаем, да и с чего бы вдруг ему переезжать на тот берег и колесить там, в другом штате, да еще в пятидесяти милях отсюда?
Она снова кивнула. Глаза у нее застилало слезами и она уже едва могла видеть его губы.
– Тедди, я очень любил этого парня. И я предпочел бы двадцать раз подставить собственную грудь под пулю, чем сидеть вот так вот в этой комнате и говорить тебе об этом. Я очень сожалею о случившемся, Тедди. Поверь мне – это и для меня самое настоящее горе.
Тедди сидела на стуле, совершенно окаменев от свалившейся на нее катастрофы.
* * *
Детектив Мейер Мейер вышел из дежурки в два часа пополудни и, перейдя улицу и миновав низенький каменный забор, углубился в аллеи парка. Стоял мягкий апрельский день, солнце ярко сияло над его головой, щебет птиц доносился до него с робко зеленеющих деревьев.
В одной из дальних аллей ему удалось разыскать незанятую скамейку, где он и сел, скрестив ноги. Одну руку он опустил на спинку скамейки, а вторая безвольно лежала у него на коленях. Поодаль от него играли мальчишки и девчонки. Одни ходили, взявшись за руки, шепча друг другу на ухо свои полудетские секреты, другие гонялись со смехом друг за дружкой, старики прогуливались по аллеям, не отрывая глаз от своих умных книг.
Жизнь шла своим чередом. Мейер Мейер сидел на скамейке и тихо оплакивал своего друга.
* * *
Детектив Коттон Хейз зашел в кино. На экране шел какой-то модный вестерн. Лихие ковбои перегоняли скот, тысячное стадо мелькало перед глазами зрителя, орали залитые потом могучие парни, лошади вставали на дыбы, оглушительно щелкали бичи. Индейцы носились по прериям бешеным галопом, окружая фургоны, свистели градом сыплющиеся стрелы и копья, в ответ раздавались ружейные залпы, люди падали, стонали раненые. Была там также и сцена схватки в местном салуне. В воздухе летали стулья и бутылки, женщины визжали и прятались где попало, юбки у них задирались, мелькали кулаки. Одним словом, действие развивалось красочно, увлекательно и шумно.
Когда на экране замелькали заключительные титры, Хейз вздохнул, поднялся со своего места и вышел по центральному проходу зала на улицу, так, кажется, и не осознав, чем все это кончилось там, на экране.
Уже смеркалось. Город вокруг него оживленно шумел. И все это, вместе взятое, никак не могло помочь ему избавиться от засевшей в мозгу мысли о том, что Стив Карелла мертв.
* * *
Энди Паркер, который при жизни Стива Кареллы терпеть его не мог, решил провести эту ночь в постели с девкой. Избранницей его стала профессиональная проститутка и он получил право на ее тело, пригрозив просто арестовать ее, если она ему откажет. Девушка эта занималась проституцией в районе всего только неделю. В первые же дни коллеги по профессии отвели ее в сторонку и потом показали ей примерно всех переодетых сотрудников полиции нравов, а также и местных полицейских, чтобы она не совершила трагической ошибки и не предложила по ошибке своих услуг одному из них. Однако Паркер к тому времени уже более двух недель был в отпуске по болезни и поэтому о его профессии ее не предупредили. Вот она и подошла к этому парню в баре Эйнсли, посчитав его достаточно пьяным. И прежде чем бармен успел подать ей знак, она уже произнесла профессиональным тоном хорошо заученную фразу: “Не желаешь ли поразвлечься, детка?” И тут же совершила следующую ошибку, сразу же объявив ему, во что это развлечение ему обойдется. Паркер без слов принял ее предложение и вышел с ней из бара, в то время как бармен делал ей за его спиной предупредительные знаки. Девушка только успела подумать, какого черта он там так размахался руками. Единственное, что она твердо знала, так это то, что ей сегодня попался клиент, который сразу же решил всю ночь пользоваться ее услугами. Она и не подозревала, что на этот раз клиент ее является стражем закона.
Она привела Паркера в снятую с этой целью комнату на Калвер-авеню. Паркер действительно был уже очень пьян – он начал пить в полдень, сразу же после того, как весть о смерти Кареллы дошла до их дежурки – но все-таки он был еще не настолько пьян, чтобы у него вылетело из головы твердое правило – он не может арестовать проститутку, пока она не продемонстрирует ему свои “интимные места”. Он дождался того момента, когда она разделась догола, а потом предъявил ей свой жетон и предложил на выбор – отправиться в полицию, где ей грозила трехлетняя отсидка в тюрьме или провести приятно часок-другой с отличным парнем.
