Православный человек старается молиться Богу, мало-помалу совершенствуя свое молитвенное правило. В жизни своей при совершении поступков он старается руководствоваться не мыслью: “Как мне лучше?”, а мыслью: “Чего от меня хочет Бог?” Понятие об этом приходит постепенно, по мере чтения Евангелия и других Священных книг. Ежедневное, например вечернее, чтение этих книг и является для нас, грешных, беседой с Богом.
Давно подмечено учителями Церкви, да и я, неофит, могу свидетельствовать, что, бывает, мечешься с иной житейской проблемой или духовным вопросом весь день, а вечером сядешь читать очередную главу из Евангелия (причем по порядку, который сам когда-то для себя установил) — и вычитываешь прямой ответ на этот вопрос.
Желающий быть православным внимателен к таким маленьким чудесам, он следит за своей внутренней духовной жизнью, скрытой от посторонних глаз, помнит о том, чего он просит у Господа, и отмечает посылаемое ему в ответ на те или иные его молитвы и дела. Это, конечно, далеко не все, а лишь некое начало, чтобы можно было себя назвать человеком воцерковленным, при этом звание Православный Христианин остается для нас неким идеалом и почетным именем, подтвердить которое мы можем не менее, как терпением страданий за Веру и готовностью к смерти за Христа.
Устремленность воцерковленного человека к Жизни вечной, по сравнению с которой наше нынешнее существование — лишь краткое мгновение, не означает индифферентности к окружающему миру. Ведь он окружен родными и близкими, своим народом, по отношению к которому у него есть установленные Богом обязанности. За вывеской экономических и политических проблем Отечества своего он отчетливо видит войну, развязанную против последнего оплота земной Веры сатаной, усматривает его явных и тайных служителей. Необходимость защиты Христианского Отечества, нашего сжимающегося Мира, в котором все еще возможно спасение душ человеческих, воспринимается им острее и болезненнее, чем человеком, видящим лишь социальную и политическую упаковку наших бед.
К примеру, за таким, как бы аграрным вопросом “О продаже земли” стоит вопрос: “А кто нам давал право распродавать Удел Божией Матери на Земле, торговать Землей Обетованной нашего народа, данной многим поколениям в прокормление и обеспечение всем необходимым для нашего, если потребуется, автономного существования? Кто нам дал право торговать этим Даром Бога народу, несшему Свет Истинной Веры?
За вопросами “информационной политики телевидения” просматривается принудительное отлучение от Бога огромного количества людей — и особенно молодежи — посредством приобщения их к греху, а растленная душа сама удаляет себя от Лица Бога. Это все не только слабости человеческие или продажность отдельных личностей, а осмысленная работа служителей дьявола по приобщению людей к аду. Утопленники тянут на дно все новые и новые жертвы. Так же и с вопросом об армии, о экономике, о чем угодно.
После необходимо поверхностных, ограниченных размерами статьи рассуждений о православном человеке перейдем к словам о нашей Православной Церкви. Обычно нынешнее общественное сознание понимает под этим словом Патриархию, Епископов и Священство. На деле, ее составляют все христиане: бывшие, настоящие и даже будущие. Одним своим существованием в Мире они активно воздействуют на мир. “Вы есть соль земли”. Вся система координат, если можно так выразиться, в которой существует человечество, включая и некрещеную его часть,— христианская. Летоисчисление, недельные циклы, международ- ное право, юриспруденция и многое другое. К великому горю, чем далее человечество уходит от Бога, тем сильнее размывается эта система, тем ближе приход Зверя.
Часто стал слышен упрек: “Почему Церковь не призовет к восстанию?” Глупый упрек. Но ответим. Потому что не Ельцин, Березовский, Чубайс и Гусинский с Лебедем сойдутся в рукопашной на Красной Площади, а русские крещеные, но не разумные мужики в милицейской и армейской форме, иные и без формы. Да и было уже восстание. Герои, за Отечество живот свой положившие, спят в земле сырой, и Церковь молится за них, а лукавые вожди кровопролития спят мертвым сном своих душ в правительственных и неправительственных кожаных креслах, а должны бы проводить дни свои в слезообильном покаянии. Церковь никогда не призовет к гражданской войне, но к стоянию за Веру, за Божий порядок жизни она призовет. А призыв этот должен быть обращен к верующим людям. Внутренне мертвые люди на распятие за Отечество не пойдут.
Главный же подвиг Церкви — не от Мира сего. Он в том, что сквозь преследования и кровь Таинства Божии донесены до нашего страшного времени. Без Них человек не может попасть в Царствие Божие. Ныне мы уподоблены Ветхозаветному народу израильскому. Ведь немцы распрощались с Благодатью Таинств при утверждении лютеранства, англичане — протестантства, американцы никогда и не знали Ее, так как Америка — баптистская страна от века. Католики же, признавая чин Литургии Иоанна Златоустого, Василия Великого и брата Христа Апостола Иакова, по которым совершают богослужение православные, так исказили и сократили свою Литургию к настоящему времени, что трудно говорить о совершении у них главного Таинства. А ведь если бы попущено было предтечам нынешних служителей тьмы перебить Православное духовенство в 20-30-е годы и прервалось бы Таинство Хиротонии — Рукоположения нашего духовенства, уходящего непрерывной цепью к Апостолам Христовым — мы были бы лишены возможности спасения. И если был такой Божий Промысел — значит, надежда на нас еще есть. Каждый воскресный и праздничный день Церковь взывает: “Приидите и ядите...” На что “новый православный” отвечает: “Да нет, я в душе верю”. А ведь за эту возможность пролиты не только моря крови исповедников христианских, но и Бесценная Кровь самого Спасителя.
Юрий ЮРЬЕВ
“ЧТОБЫ СЫН МОЙ СПАССЯ...”
Эта история была рассказана мне моей доброй знакомой Н., экскурсоводом музея при Ново-Иерусалимском монастыре. Произошла она еще до перестройки.
Однажды Н. пришлось вести группу из католической испаноязычной страны. Казалось, ничто из рассказов экскурсовода не могло тронуть иностранцев. Они были холодны. Попытки переводчика перевести и довести до слушателей смысл понятия "предел Архангела Михаила" наткнулись на полное непонимание, история о Усекновении Главы Иоанна Крестителя оставила их равнодушными. Это удивило Н., ведь в их стране не было гонений на церковь, не взрывались храмы — откуда же такая степень незнания. В группе была красивая смуглокожая женщина с хорошим знанием русского языка. Она пыталась как могла помочь переводчику. Было ясно, что она верующая католичка. Сама же Н., как она себя оценивала, на тот момент еще не пришла к Вере, а только лишь начала интересоваться церковными вопросами, особенностями русского церковного искусства. Это нужно было для работы в музее, но эти новые удивительные знания с головой захватили ее в тот момент.
На улице было зябко, холодны были иностранцы. Экскурсию нужно было сворачивать. И чтобы как-то в последний момент преодолеть эту надменность, Н. решилась высказать сведения, полученные от ее друга Алексея, верующего человека, страстно увлекавшегося русской и церковной историей. Молодому экскурсоводу было чего опасаться в тот момент, ибо ей было уж обращено внимание на то, что ее лекции начинают все более выходить за рамки рассказов о культуре и искусстве и приобретать недопустимый по тем временам религиозный смысл.
Н. вывела экскурсантов на самое интересное, по ее словам, место — к западу от ротонды Воскресенского храма, и рассказала, что каждый год в храме, находящемся в Иерусалиме, по подобию которого построен этот собор, только в Православную Пасху при службе Православного Иерусалимского Патриарха сходит на Гроб Господень Благодатный неопалимый огонь. Группа окончательно умолкла, было даже непонятно, дошел ли до них смысл сказанного. Но та эффектная женщина, помогавшая переводчику, стала расспрашивать. Не фокус ли это? Была ли Н. сама в Иерусалиме? И прочее. Н. как могла отвечала на ее вопросы, но видно было, что убедить женщину не удалось. "Не удивительно, ведь у меня на тот момент не было такой Веры, было лишь желание блеснуть услышанной из чужих уст информацией",— вспоминает Н. Прошли годы, позади осталась "перестройка" и гайдаровское запустение, когда никакие иностранцы вообще в монастырь не приезжали.
Однажды во время экскурсии к Н. подошла женщина и спросила: помнит ли она ее. Н. затруднялась. "Вы нам рассказывали про Благодатный огонь",— пояснила женщина. Когда Н. припомнила экскурсию в тот холодный день и красивую иностранку, та рассказала ей, что побывала в Иерусалиме в Православную Пасху и своими глазами видела чудо Схождения Огня. Еще сказала, что несмотря на огромное сопротивление своих родных и близких католиков, посчитавших это оскорбительным, она окрестила своего сына в Православную Веру. "Я хочу, чтобы сын мой спасся",— сказала она.
