– Тут у вас как в лавке старьевщика. Или на чердаке нашего особняка. . .
– Когда кто-нибудь находит вещь, которая ему не нужна, он приносит ее сюда, и любой может взять, – объяснил Джин. – Или когда… гм. – Когда они отправляются в свой последний путь вниз к Тенбери, но это Джин сказать не мог. Возможно, ему такое и знать не положено.
Майлз-сан прикипел к чему-то взглядом:
– О! Обувь! – И он похромал туда.
Джин, подошедший вслед за ним, помог разбирать кучу. Нога у инопланетника оказалась чуть меньше, чем у самого Джина, а тому месяц назад удалось подобрать себе здесь обувку: тогда у него из старых кроссовок начали высовываться большие пальцы, совсем как зеленые побеги из земли. Больше всего в куче скопилось модных женских туфелек: они здесь мало кому подходили и со временем их количество только увеличивалось. Наконец, Майлз откопал себе пару подходящих кед. Правда, с девчачьим рисунком в цветочек, но этого он даже не заметил.
– Вот так-то лучше. Теперь я способен передвигаться, – заявил он, завязывая шнурки. Потом повернулся, оглядывая склад уже внимательней: – Ха! Трости!
В углу стояла целая коллекция тростей, и Майлз придирчиво перебрал всю. Медицинские, толстые и с резиновым наконечником, ему не подходили, слишком длинные – тоже. Он перепробовал несколько, делая выпад, как мечом, и сильно ударяя в стенку. Джин уже начал сомневаться, что ему нужна трость, чтобы опираться, а не драться. На всякий случай обратно он повел его другой дорогой, по пожарной лестнице и через дверь теплообменника.
Майлз-сан придвинул стул, положил на стол бумагу и задумался, напряженно морща лоб. Потом он склонился и принялся что-то царапать ручкой, делая долгие задумчивые паузы. Джин успел почистить куриные ящики, пересчитать цыплят – вдруг они опять выбирались к бортику? – и вычесать Лаки, прежде чем тот дописал и запечатал свою записку, и, прищурясь, огляделся вокруг.
– У тебя есть чистый острый нож, булавка, или иголка?
– Я посмотрю. – Джин как-то подобрал полу-укомплектованную аптечку; там нашелся маленький скальпель. Майлз-сан оглядел его, пожал плечами и, к ужасу Джина, ткнул лезвием в большой палец. Когда капля крови набухла, он склонился и прижал палец к клапану конверта, оставляя четкий отпечаток поперек склейки, потом ручкой обвел его и поставил свои инициалы.
– Ух ты! А зачем вы это делаете?
– ДНК. Отпечаток пальца сработает как печать не хуже, чем кинжал-печатка моего деда. Даже лучше. В его времена генсканеров не было. В конце концов, посольский атташе пальцем не пошевелит из-за какой-то анонимной записки с улицы!
Дальше он выдал Джину целый перечень сложных указаний, что тому делать, когда он доберется до восточной части города, да еще заставил повторить их наизусть. Результат заставил его вздохнуть и еще раз сесть за стол, чтобы дописать на конверте адрес и имя.
– Надеюсь, так или иначе ты туда попадешь. Запомни: не отдавай письмо никому, кроме лейтенанта Йоханнеса или консула Форлынкина. Оно личное и секретное.
Джин пообещал и пошел искать свою коробку с мелочью. Он выудил оттуда достаточно монет, чтобы хватило на проезд на подземном трамвае в оба конца. После этого там почти ничего не осталось.
– Это весь твой банк? – спросил Майлз-сан, глядя ему через плечо. Джин кивнул. – Ты только доставь мое письмо, и получишь деньги обратно.
Джин не знал, каким образом, но все равно кивнул. Теперь уже он выдал Майлзу-сан целый список того, что нужно делать, если в его отсутствие со зверями что-нибудь случится. Тот удивленно заморгал, но повторил все по памяти и без ошибок. Джин засунул письмо под рубашку, последний раз с сомнением оглянулся и полез вниз.
Джин переживал из-за трамвая – боялся, что там все будут смотреть на него, но никто не хватал его за руку и не тащил в полицию. Потом он чуть было не потерялся на большом пересадочном узле в нижнем городе, потому что не знал, какие маршруты ходят на восток. Но Джин очень внимательно читал все указатели на стенах и изо всех сил старался выглядеть уверенно. Сейчас для него помощь от чужих людей не менее опасна, чем их подозрения. Наконец, он нашел правильный туннель и нужную остановку.
Дальше он прошел пешком шесть кварталов, почти не сворачивая, и вышел к своей цели. Тут сплошняком стояли не аккуратные многоквартирные дома, вроде того, в каком он вырос, а пугающе роскошные особняки, каждый за решеткой и с садом вокруг. На некоторых у ворот висели бронзовые таблички, обозначающие посольство той или другой планеты. Самым большим было эскобарское. Барраярское консульство – хорошо, что тоже с табличкой – по контрасту показалось ему не таким уж страшным: просто небольшое здание у самой дороги, так что Джин даже испугаться не успел, пока шел к крыльцу. Никаких охранников в форме, а декоративные железные ворота такие низенькие, что мальчик мог бы их перепрыгнуть, не будь они гостеприимно открыты. Джин сглотнул и нажал кнопку звонка.
Дверь открыл светловолосый мужчина в рубашке с короткими рукавами и узких зеленых брюках на подтяжках; он был помятый и усталый, и еще ему явно не помешало бы побриться. Он поглядел на Джина, насупив брови, и неприветливо сообщил:
– Ни коммивояжеров, ни попрошаек не пускаем.
У него был тот же рокочущий выговор, что и у Майлза-сан, и Джин только сейчас к своему смятению осознал, что не все барраярцы такие низенькие. Мужчина был очень высоким.
– Прошу вас, сэр. Я посыльный. У меня письмо для лейтенанта Йоханнеса или консула Фор… Форлынкина. – По описанию Майлза-сан мужчина походил на этого самого лейтенанта, но разве лейтенанты ходят сами открывать дверь? И, кроме того, подумал Джин с обидой, Майлз-сан сказал, что Йоханнес – "славный паренек", а никак не страшный взрослый. Хотя, наверное, лейтенант и должен быть взрослым.
– Я Йоханнес.
Джин полез под рубашку за письмом; мужчина напрягся, но снова расслабился, когда увидел конверт. – Это от Майлза-сан… от господина Форкосигана. – Джин старательно выговорил фамилию.
– Черт!!
Джин вздрогнул от крика. Но дальше лейтенант Йоханнес перепугал его еще больше: сцапал за руку, затащил в вестибюль и захлопнул дверь. Он схватил письмо, поднял его к свету, надорвал и заорал куда-то наверх:
– Стефин!
Лейтенант мазнул взглядом по аккуратным, плотно исписанным строчкам.
– Жив, слава богу! Мы спасены!
На его крик по лестнице сбежал еще один взрослый, старше и даже выше первого. Этот был одет как обычный норбриджский бизнесмен, в просторные штаны-хакама и накидку-хаори с широкими рукавами, только не завязанную. У него были такие же красные глаза и усталый вид, как у лейтенанта.
– Что, Трев?
– Поглядите. Письмо от лорда Форкосигана – он на свободе!
Прибежавший человек начал читать письмо у него через плечо. Сперва он точно так же закричал: – Слава богу! Но почему он не позвонил? – а чуть попозже: – Что? Что?!
Лейтенант перевернул листок, и оба принялись читать дальше.
– Он что, с ума сошел?!
Мужчина постарше поглядел на Джина, так нехорошо прищурясь, что у мальчика сразу ожили худшие его страхи, и в воображении тут же замаячила фигура полисмена.
– Оно настоящее? – потребовал старший.
Джин наклонился, подобрал разорванный конверт и молча его протянул. Потом, сглотнув, выдавил:
– Он сказал, отпечаток пальца вам понравится. Говорил, это как печать его дедушки.
– Это кровь?
– Э-э, ага...
Мужчина протянул письмо лейтенанту:
– Возьмите вниз и проверьте.
– Есть, сэр. – Трев-сан скрылся в глубине вестибюля; секундой спустя Джин услышал, как хлопнула дверь и протопали вниз по лестнице сапоги.
– Извините, сэр, а вы консул? – Как Джин смутно представлял себе, консул – нечто вроде посла, только не такой важный. Словно этот дом среди прочих особняков. – Потому что Майлз-сан сказал обязательно отдать его письмо только лейтенанту или консулу Форлынкину. – Сейчас Джин ухитрился выговорить его фамилию без запинки. Он думал, посол окажется старше и солиднее, а этот человек худой и даже моложе, чем Майлз-сан, по крайней мере, седины в его русых волосах нет.
– Моя фамилия Форлынкин. – Барраярец смотрел на Джина пристально и сосредоточенно, глаза у него были голубые, как небо в жаркий летний день. – Где ты видел лорда Аудитора Форкосигана?
– Я, гм, встретил его прошлой ночью. Он заблудился в Криокатакомбах. Он так сказал.
– Он в порядке?
Ответ казался сложнее, чем вопрос, но Джин решил опустить подробности и просто сказал консулу:
– Сегодня утром ему намного лучше. Я покормил его яйцами.
Форлынкин моргнул и перечитал письмо еще раз.
– Если бы это письмо он не написал собственноручно… если это письмо окажется не от него… я допрошу тебя под фаст-пентой, так что… да. Так где ты его видел?
