— Естественно, — согласилась Марина. — Когда на них не смотрят, они ложатся на кровать, отгрызают каблуки от туфель и едят письма.
Леонора задумчиво выслушала эти доводы и вдруг мрачно сказала:
— Моя мама снова выходит замуж.
Марина поняла, что за внешним спокойствием девочки скрывается глубокое волнение.
— За Лайама, — добавила Леонора.
Женщина испустила тяжелый вздох, подумала, что тут можно сказать, и промолчала. Приходившие на ум слова утешения были банальными и бесполезными.
Наступила долгая пауза. Леонора сосредоточенно гладила уши Риска.
— Я получила приглашение, — наконец промолвила она. — И папа тоже.
— На свадьбу?
Девочка кивнула:
— В Нью-Йорк. Там живет мама. — Она принялась почесывать Риску брюхо, и тот зажмурился от удовольствия. — Туда долго лететь. В самолете показывают видео.
Марина вздрогнула всем телом. Воздушное путешествие, полет! Перспектива сидеть в стальном ящике на высоте несколько тысяч футов смертельно пугала ее. Так было всегда. А когда погибла ее однокурсница, летевшая на Кубу, чтобы работать с беспризорными детьми (которую все в один голос убеждали держаться как можно дальше от этой бочки с порохом), Марина почувствовала мрачное удовлетворение: значит, ее страх имел под собой почву.
Полет, подумала она. Маленькая Леонора и ее загадочный отец. У нее участился пульс. Поиск, путешествие, опасность…
О Боже!
Риск повернул голову и посмотрел на хозяйку. Потом перекатился на живот, неуклюже поднялся, встал рядом и прижался головой к ее ноге.
— Он очень любит вас, — сказала потрясенная Леонора. — Если я буду часто приходить, он немножко полюбит и меня тоже?
— Несомненно. У этой собаки самые изысканные вкусы, — ответила Марина. — Поэтому приходи как можно чаще. Иногда мне бывает одиноко.
— Мне нравится ваш дом, — сказала Леонора, оглянувшись по сторонам. — Тут так много старых вещей.
— Да. В том числе и я, — согласилась Марина.
Леонора посмотрела на нее со вновь вспыхнувшим интересом и возражать не стала.
Она с любопытством подошла к стопке долгоиграющих пластинок, лежавших на полу рядом со стереопроигрывателем семидесятых годов. Такому ребенку все это должно, было, казаться антиквариатом. Аудиосистема была гордостью Колина. Когда дело касалось того, что ему нравилось, Колину требовалось все самое лучшее, самое чувствительное, дорогое и престижное. Он ни за что не пошел бы в местный магазин бытовой электроники. Его оборудование подбиралось месяцами после тщательного изучения проспектов, посещения магазинов, торговавших аппаратурой высшего класса, и долгого поиска каждого отдельного блока.
Полностью собранная система была настоящим произведением искусства. Симфонией особых репродукторов для низких и высоких частот, стоившей целое состояние.
Она положила руку на пластмассовую крышку, прикрывавшую драгоценную «вертушку». О да, эта система была радостью и гордостью Колина. Пока не прошел год-другой и технология не шагнула вперед. А Колину требовалось все самое современное…
Марина прекрасно понимала, что морочит себе голову. Все эти воспоминания о делах давно минувших дней понадобились ей только для того, чтобы отогнать от себя пугающую картину: ничего не подозревающие Леонора и Франсуа садятся в самолет с намерением пересечь Атлантику.
Она отчаянно хотела припомнить подробности гадания, заставившего ее обратить пристальное внимание на соседей, и в то же время шарахалась от этих подробностей как черт от ладана.
Поиск, путешествие. Опасность.
— «Волшебная флейта», — прочитала Леонора надпись на конверте, лежавшем сверху, и провела пальцем по красивой картинке, изображавшей дворец с белыми колоннами на фоне покрытого звездами неба цвета морской воды. Каждая колонна была украшена головой свирепого чудовища.
— Это музыка, — объяснила Марина. — Сказка с музыкой и пением.
— Это страшно?
Палец Леоноры осторожно коснулся морды чудовища.
— Очень. Если я поставлю ее, Риск убежит наверх и спрячется под кровать.
— Почему?
— Потому что эти ужасные создания с картинки иногда рычат, воют и пугают его до смерти.
— Бедный Риск! Не надо ее ставить.
— Я и не ставлю. Стоит только сказать ему, что я собираюсь это сделать, и он начинает вести себя как ангел.
Леонора глубоко задумалась. Она посмотрела картинки на других конвертах, но те не шли ни в какое сравнение с «Волшебной флейтой».
— Думаю, пора возвращаться к папе, — сказала она. — Можно, я скоро приду снова?
— Конечно. Без тебя папе будет одиноко, — иронически ответила Марина.
Леонора подняла глаза. Марина увидела в них бремя ответственности ребенка за счастье своих родителей и выругала себя за дурацкую, случайно вырвавшуюся фразу.
— До свидания, — сказала Леонора со ступеньки. Она отвернулась, а потом обернулась снова. — Когда ты будешь очень старая, — добавила она с чарующей добротой, — такая старая, как мой дедушка, который живет во Франции, я буду вместо тебя ухаживать за Риском.
Глава 7
В нескольких милях отсюда, неподалеку от Ковент-Гардена, Зоя спускалась по каменной лестнице с железными перилами, направляясь к цокольному этажу высокого дома, построенного в георгианском стиле. Блестящая латунная табличка рядом с дверью лаконично гласила: «Теодор Доулан. Консультации только по предварительной записи».
Объявление в телефонном справочнике было более пространным. Там значилось: «Ясновидящий, хиромант и целитель. Серьезные, правдивые предсказания для подготовленных индивидуальных клиентов. Прием днем и вечером».
Она нажала на кнопку старомодного латунного звонка и подумала, что тот не слишком-то соответствует стилю фешенебельной улицы, где каждое здание оснащено домофоном. Впрочем, ясновидящие и так должны знать, кто к ним идет.
В других обстоятельствах эта мысль заставила бы Зою рассмеяться, но сегодня она нервничала и отчаянно нуждалась в ободрении. Добравшись до таинственной двери, она поняла, что смертельно боится погрузиться в зыбучий песок страха. Самой ей с этим не справиться.
Дверь открыл мужчина. Маленький, аккуратно одетый, лысый, с острым носиком и бородкой, он производил впечатление, полностью противоположное тому, которого она ожидала.
— Мисс Пич? Проходите. — Через крошечную прихожую он провел ее в комнату, окна которой выходили в сад позади дома, сел за блестящий полированный стол и жестом пригласил Зою расположиться напротив.
