Стандартный осмотр на медкомиссии.
Отказ.
— Неужели ничего нельзя сделать?
Вытащив из стопки бумаг пару купюр, незаметно подложил их доктору на стол.
— Вы что, Архипов? Шутить намерены? — Его глаза недобро сощурились.
— Я хочу служить.
— А я хочу спокойно доработать до пенсии.
— Я Вас не о многом прошу.
— А я Вас прошу покинуть мой кабинет. И позовите следующего.
В коридоре перед дверью толпилась целая очередь. Высмотрев среди них Андрея, кивнул ему на кабинет. Тот, поморщившись, вошёл. Я остался ждать.
Когда он вышел, в моей голове уже выстроился точный план.
— Подойди.
— Чего тебе? — Спросил он с брезгливым выражением лица. Оттянул его за руку подальше от любопытных ушей.
— Прошел?
— Тебе-то какая забота?
— Я тебя нормально спрашиваю.
— Ну, прошел.
— Служить хочешь?
— Слушай, придурок. У меня нет настроения поддерживать твой тупой юмор.
Андрей рыпнулся в сторону, но я придержал его за плечо.
— На вопрос ответь.
— Ну, не хочу. И?
— Документы гони.
— Не понял.
— Что ты не понял? Я служить хочу, ты — нет. Ты прошел, я не прошел.
— У-у, не хило тебя по башке долбанули…
— Слушай, Андрюха. Я первый раз в жизни тебя о помощи прошу.
— Это-то меня и настораживает. Подлянку подстроить хочешь?
— Хотел бы, давно уже подстроил.
— Ну да, ну да.
— Чего хочешь? — Выдавил я через силу. — Говори по-быстрому. Времени в обрез.
— На колени встань, тогда подумаю.
Я приценился. Бегло осмотрел его самодовольную мину. Но кулака так и не занёс.
— Что, не встанешь? — Он изобразил мнимое огорчение. — Жаль.
Больше всего на свете мне сейчас хотелось размазать его по стенке. Но, вместо этого, я просто пожал плечами и отступил на шаг.
— Как хочешь, Андрюха. Служи. Может, хоть там из тебя человека сделают.
Развернувшись, хотел уже было уйти, как его клешня вцепилась в мою руку.
— Что я с этого поимею? — Прямо спросил он, скинув с себя напускную ленцу.
— Смотря, чего ты хочешь.
— Тридцатку зеленью. Слышал, ты сейчас неплохо зарабатываешь…
— Тридцатку?
Я слегка прищурился, оценивающе пройдясь по нему взглядом.
— Что, пообтрепался, братец? А это не мои проблемы, — он развел руками. — Хочешь моё имя — гони тридцатку.
— Никогда бы не подумал, что за дерьмо такие деньги выложу, — признался я.
— А ты не дерзи.
— Тридцать, так тридцать. Документы.
— Деньги.
— Я их тебе из трусов сейчас достать должен? Вечером приходи, получишь свои деньги.
— Обманешь — пожалеешь!
— Пупок развяжется со мной тягаться. Документы давай.
Он удручённо вздохнул, словно это все ему было в тягость и обменялся со мной документами.
Пол дела сделано.
____________________________________
Андрей заявился практически ночью, протарабанив весёлый мотив по входной двери.
— Заходи.
— Андрей? Что ты здесь делаешь?
Вера несказанно удивилась его визиту.
— На кухню. И ты тоже, — попросил я Веру, игнорируя ее непонимающее выражение лица.
— Давай бабки и разойдемся. У меня нет времени, — поделился Андрей с широким зевком. Явно старался показать, что делает мне одолжение своим визитом.
— Пять минут тебе погоды не сделают.
— Какие бабки? — Вера подозрительно посмотрела на меня. — Что случилось?
— А ты не в курсе? — Андрей сразу же оживился, предвкушающе распахнув глаза. — Этот опездол в армию уходит. Вот, даже сделку мне предложил, чтобы вместо меня. Под моим именем.
— Это правда? — Она пристально вгляделась в мои глаза.
— Правда.
— Да… Ты… У меня даже слов нет. Ты больной?
— А ты этого ещё не поняла? — Радостно влез Андрей.
— У тебя сотрясение. Какая нахрен армия? — Верка протестующие замотала головой.
— Успокойся. Давай хотя бы не при нем.
— А ты, — она перевела взгляд на Андрея, словно не слыша моих слов. — Ты хочешь, чтобы он умер что ли?
— Я был бы не против такого исхода. Только пусть умирает под своим именем.
— Нет, это… — Она приложила ладонь к глазам. Нервно сглотнула. — Это уже выше моих сил. Ты — придурок. Конченный.
— Вера…
— Да что, мать твою, Вера? Хочешь подыхать — подыхай один. Вот сейчас с меня реально достаточно. Отбитый идиот!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она судорожно вздохнула и в запале чувств пошла паковать свои вещи. Я вытащил из ящика деньги с последнего боя, отсчитал нужную сумму и бросил на стол перед Андреем, вместе со своим паспортом.
Не дожидаясь его ухода, пошел в комнату.
Вера хаотично бросала свои шмотки в сумку, не обращая на меня никакого внимания.
— Давай поговорим.
— Я сыта по горло твоими разговорами.
— Вер.
Я протянул руку к ее плечу, но она дернулась в сторону, как чумная.
— Не трогай меня.
— Вер. Выслушай.
— Не хочу. Я не хочу ничего больше слышать. Хватит.
— Если я сейчас останусь, я точно загнусь. Не с Алиевым, так с Варданом. Мне нужно время чтобы все обдумать.
— И армия — это идеальный вариант, да?
Она оторвалась от своей сумки и подняла на меня глаза.
— Это отсрочка.
— Отсрочка чего? Твоей смерти?
— Вер, ты реально не понимаешь? Если я не приду в норму, то я точно сдохну.
— Да лучше бы сдох, чем вот так надо мной издевался.
Ее слова вогнали меня в ступор. Воспользовавшись моей заминкой, она утрамбовала свою сумку. Натянула лямку на плечо. С ненавистью посмотрела мне в глаза, ясно дав понять, что отступать не намерена.
— Отойди.
Я сдвинулся с места, открыв ей проход. Она протиснулась мимо со своим баулом, задев на прощание мое плечо.
Вполне ожидаемо хлопнула входная дверь, отрезвив мои мысли.
Больше у тебя нет пути назад, Архипов. И не будет.
Чужая война
Бог прячется,
Как только слышит выстрелы…
Аль Квотион
Бритоголовому строю не было конца и края. Все сновали туда-сюда по перрону, прощаясь с близкими. Я стоял посреди всего этого действа с сигаретой в руках. Меня то и дело задевали, извинялись и вновь толкали.
— Странная суматоха, — поделился я с Максом.
— Последние минуты свободы, — с жизнерадостной улыбкой проговорил друг, впитывая лучи солнца и радуясь жизни.
— Как по мне, так свобода начнется там, — ответил я, не разделив его энтузиазма.
— Конкретно твоя — возможно.
Я ухмыльнулся, поглядев в сторону толпы гражданских, стоящих едва ли не каждый со слезами на глазах.
По мне слезы лить некому, — подумал я отдаленно, сбрасывая пепел под ноги.
Верка, хоть и пришла провожать, испоганила весь настрой очередным скандалом. Пропустив все мимо ушей, я просто развернулся и ушел. Она ещё долго сыпала вслед проклятья, но, благо, другие голоса ее быстро заглушили.
Затушив окурок, я вскочил на ступеньку поезда. Бросил последний взгляд на ясное небо со слепящим солнцем и вошёл в тамбур.
В нашем вагоне уже нечем было дышать от сигаретного дыма и паров спирта.
Макс уселся перед окошком и все с той же тупой улыбкой уставился на перрон.
Я привалился рядом, отрешённо глядя себе под ноги.
— Похож, — услышал я брошенное в мою сторону пьяным в стельку соседом.
— Что?
— На Карпа, говорю, похож, — пояснил он, посмотрев на меня мертвым взглядом.
— Не понял.
— Семыч, отстань, — попросил его друган, хлопнув пьянчугу по плечу.
— Пуля в череп его унесла. И остальных положили. У меня на глазах. Всех положили. — Несвязно поделился он со мной, смотря прямо, без вызова. А взгляд пустой.
— Перепил. С кем не бывает? — Влез его друг, подсовывая ему новую порцию водки.
— Не лезь, — спокойно попросил парень, отмахнувшись от водки. — Он понимает. У него взгляд такой же.
— Отдохни, Семыч. Желторотиков не пугай. Контрактник, — пояснил он нам, словно в этом слове крылся весь смысл пространного бреда этого самого Семыча.
