Для подобного фанатического стремления к уродству должен был существовать весьма мощный стимул. И стимул достаточно устойчивый — чтобы в течение многих веков собственному ребенку жесткими досками сжимать мягкую головку! Вот только представьте свое дитя на месте этого несчастного! Ребенок и так-то, без всяких досок на голове, то не спит, то у него животик болит, то, не пойми с чего, капризничает. А тут еще две вечно давящих доски на голове прикручены.
У одного из участников нашей экспедиции Александра Туренко есть еще одно предположение: что майя, деформируя черепа у младенцев, пытались воздействовать на лобные доли его мозга.
Трудно понять, зачем майя так издевались над собственными детьми.
А вот Александр Туренко считает, что при повреждении лобных долей у человека наблюдается снижение самоконтроля, предвидения, творческой активности и спонтанных действий. Зато появляются повышенная раздражительность, эгоизм, отсутствие заботы об окружающих. Характерны эмоциональная уплощенность, отсутствие побуждений и заторможенность. Могут развиться изменения в сторону импульсивности, грубости, эмоциональных срывов, примитивного юмора и появления необоснованных амбиций. Также при поражениях лобных долей нарушаются двигательные функции и моторика речевого акта.
Поскольку черепа́ уплощали лишь младенцам знатных майя и жрецам, то, может быть, причиной упадка цивилизации майя были психические проблемы ее вождей? Напрашивается даже некая аналогия с нашей Родиной. Старшее поколение помнит, что последние десятилетия «великим и могучим Советским Союзом» правила кучка впавших в маразм старцев. Выжившие из ума деды из Политбюро ЦК КПСС все народные деньги тратили на производство танков и вооружение Африки/Латинской Америки. В то же время «кремлевские мхи» отрицали потребности нашего населения в персональных компьютерах, доступной телефонной связи, разнообразных телевизионных каналов… Да что там говорить, когда даже джинсы этим «дедам-колдунам» казались элементом буржуазной культуры, угрожающим основам советского строя!
Лобные доли в современной нейропсихологии характеризуются как блок программирования, регуляции и контроля сложных форм деятельности. И если древние майя деформировали лобные доли своим правителям еще с детства прикрученными к башке дощечками, то у нашего «рожденного в СССР» украинского политикума (избежавшего, к сожалению, люстрацию) «мозги набекрень» от томов Маркса/Ленина, также с детства насильно «прикрученных» к черепу, отчего ум «бывших советских партхозаппаратчиков» стал плоским, а амбиции — необоснованными.
Глава 8. Мы держали в руках то, чего мир еще не видел
Когда правитель майя захватывал и подчинял себе другое государство, то для того, чтобы прекратить самостоятельную историю порабощенных, он повелевал вырвать ногти и переломать пальцы всем писателям-историкам побежденного племени. Цивилизованные испанские конкистадоры и инквизиторы поступили с майя еще хуже — они уничтожили все майяские книги вместе с писателями.
Мы устали от потерь,
А находим слишком редко.
(Константин Никольский)
Уничтожение книг — один из излюбленных приемов христиан для обращения язычников в «истинную веру», изгнания из них духа родноверия и свободы. Без рукописных летописей своего прошлого, без самобытной культуры любой народ обречен на деформацию сознания и подчинение завоевателям. Где теперь руны наших пращуров? Кто их видел? Кто может читать и писать на «глаголице» — письме, бытовавшем у наших предков до официального принятия христианства? А раз нам не ведомы руны, не в состоянии мы прочесть глаголицу, что чудом спаслась от костров православных попов, значит, обречены мы вести свою историю от 988 года — становления христианства на Руси. А из того, что было до 988 года, узнаем лишь то, что нам позволили знать христианские летописцы — всего несколько имен: Аскольд, Дир, Бус Белояр.
Испанцы сожгли практически все книги майя, а позднейшая каменная надпись майя датируется IX веком. Вот почему до последнего времени казалось, что майя бесследно и загадочно исчезли. Теперь-то археологи знают, что, когда испанцы вторглись на территории майяских государств, одни из них, на юге, переживали глубокий упадок, северные же города процветали. На юге правители майя совсем выжили из ума: они строили никому не нужные пирамиды, выжимали из собственного населения непомерные налоги на эти постройки, да еще и убивали сородичей сотнями, проливая их кровь в угоду бесполезным богам. А в северных городах строительствами исполинских пирамид особенно не заморачивались. Там все усилия были сосредоточены преимущественно на свободной торговле, строительстве комфортного жилья, производстве удобных в использовании товаров — полупрозрачных тканей, тонкостенной полихромной керамики, изысканных украшений из драгоценных камней и перламутровых раковин.
Границ и паспортов тогда не было, так что население южных «классических» городов майя за пару сотен лет практически все «утекло» в те места, где ему не досаждают яйцеголовые и вместе с тем тупоголовые цари-эксплуататоры. Оставшихся фанатиков перебили испанские инквизиторы. А густозаселенные северные города майя испанцы лишили майяской письменности, так что уже в XVII веке индейцы записывали свои священные тексты латиницей. Так называемые «Книги пророка-ягуара» XVIII века, содержащие туманные намеки на то, что конец тринадцатого Бактуна (21.12.2012) принесет неисчислимые бедствия, написаны на староиспанском.
Особую свирепость в искоренении письменности майя проявил печально известный епископ Диего де Ланда. По иронии судьбы, именно его книга спустя три века помогла расшифровать письменность майя.
Диего де Ланда вел записи о нравах и обычаях майя и даже попробовал с помощью грамотных индейцев установить соответствие между испанским алфавитом и иероглифами майя. Свои наблюдения он изложил в книге «Сообщение о делах в Юкатане».
При Диего де Ланда еще был жив писарь майя, который мог писать и латиницей на испанском, и иероглифами на майяском. Ланда записал три десятка иероглифов майя в качестве букв алфавита, но они совершенно не поддавались расшифровке. Думается, христианская спесь не позволила епископу разобраться в системе письменного языка майя. Со времен де Ланды попытки расшифровать письменность майя предпринимались неоднократно.
И хотя индейцев майя к ХХ веку уцелело немало, никто из них не знал древнюю письменность и не мог помочь ученым в ее расшифровке. В первой половине прошлого столетия самым известным майянистом считался археолог Эрик Томпсон. У него за плечами был один курс исторического факультета университета. Для американского археолога с кнутом и пистолетом вполне достаточно, не так ли? За свои как бы научные изыскания по вывозу майяских артефактов в США и Европу Томпсон получил рыцарский титул из рук королевы Елизаветы. От не слишком большого ума Эрик Томпсон считал иероглифы майя обычными картинками. И на этом основании полагал расшифровку письменности майя невозможной.
