И хотя индейцев майя к ХХ веку уцелело немало, никто из них не знал древнюю письменность и не мог помочь ученым в ее расшифровке. В первой половине прошлого столетия самым известным майянистом считался археолог Эрик Томпсон. У него за плечами был один курс исторического факультета университета. Для американского археолога с кнутом и пистолетом вполне достаточно, не так ли? За свои как бы научные изыскания по вывозу майяских артефактов в США и Европу Томпсон получил рыцарский титул из рук королевы Елизаветы. От не слишком большого ума Эрик Томпсон считал иероглифы майя обычными картинками. И на этом основании полагал расшифровку письменности майя невозможной.
Кроме того, Томпсон с большим пренебрежением относился к книге де Ланда: «Знаки, которые приводит де Ланда, — недоразумение, путаница, глупости… Можно растолковывать отдельные рисунки. Но вообще письменность майя никто и никогда не сможет прочитать!..» Ученики Томпсона, среди которых была русская женщина Татьяна Проскурякова, сами уподоблялись индейским шаманам, когда пытались растолковать ту или иную надпись майя на камне. А надписей сохранилось очень много — в настоящее время корпус надписей майя на камнях и керамики составляет около 17 тысяч изображений. Только Индиана Джонс мог бы подумать, что это просто картинки! Как мы помним из фильмов Спилберга, Индиана слишком часто ударялся головой о твердые предметы…
И все же Татьяна Проскурякова, знавшая русский язык, робко пыталась указать Эрику Томпсону на книгу некоего молодого советского ученого-эпиграфиста Юрия Кнорозова, который в 1952 году расшифровал основные иероглифы майя и дал ключ к пониманию остальных.
Я уже упоминал, что в Гватемале и Мексике когда мы общались с учеными, чиновниками, простыми людьми, таксистами, — у всех возникало только две ассоциации с именем Юрий: Гагарин и Кнорозов.
Оба — первооткрыватели и первопроходцы. Оба штурмовали неизведанное: один — в просторах космоса, другой — в глубине веков. Но о Юрии Кнорозове, в отличие от Юрия Гагарина, мало кто у нас в Украине знает. А ведь это наша история и наш соотечественник.
Харьковчанин Юрий Кнорозов работал в ленинградском Музее этнографии. Проживая в одной комнатушке со Львом Гумилевым, молодой ученый исследовал процессы изменения человеческой психики, в результате которых устная речь обретает письменность.
Запись чисел — это всегда изобретение торговцев, а запись слов — удел жрецов. Вот почему больше всего Кнорозова интересовали шаманские практики. Для их изучения молодой ученый в составе экспедиций провел несколько месяцев в Средней Азии, на Алтае и на Курилах.
Однажды на глаза Кнорозову попалась статья Пауля Шелльхаса «Дешифровка письма майя — неразрешимая проблема». Кнорозов принимает вызов Шелльхаса и восклицает: «Как это неразрешимая проблема? То, что записано одним человеческим умом, не может быть не прочитано другим!»
Этнограф-эпиграфист для расшифровки письменности майя применяет все наработки своих многолетних экспедиций. Он никогда не видел «вживую» ни одного иероглифа майя, только прорисовки из книги епископа Диего де Ланда. Он никогда не был ни в Мексике, ни в Гватемале или там — Белизе и Гондурасе. Он жил в музейной подсобке, в узком «пенале», где умещался лишь письменный стол и сундук, служивший шкафом и кроватью одновременно. Но Кнорозов говорил: «Я могу заниматься наукой и на подножке трамвая». Первые результаты своей работы Кнорозов опубликовал в 1952 году. Было ему всего 30 лет.
Ученый мир был шокирован: никому не известный харьковчанин, не выходя из кабинета, дешифровал древнее письмо, над которым сто лет бились лучшие умы европейской и американской науки! Американец Майкл Ко назвал победу Кнорозова над письмом майя «триумфом духа и интеллекта». А вот у Эрика Томпсона открытие Кнорозова вызвало бурю ненависти. Он даже написал послание своим коллегам, которое велел вскрыть только в 2000 году. В «письме потомкам» Томпсон опустился до прямых оскорблений с сексуальным подтекстом в сторону Кнорозова и Проскуряковой. Но время все расставило по своим местам.
В 1989 году Юрий Кнорозов таки побывал в сердце любимой им цивилизации майя, был удостоен высших наград Гватемалы и Мексики. Он часто говорил о себе: «Я — кабинетный ученый. Чтобы работать с текстами, нет необходимости лазать по пирамидам». А мы, идя по дороге, проложенной Юрием Кнорозовым, все-таки выбрались из кабинетов и отправились в увлекательное и опасное путешествие — теперь уже за разгадками тайн цивилизации майя!
После испанских инквизиторов уцелело всего лишь четыре рукописных майяских книги. Называются они кодексами, а не книгами, и каждый назван в честь города, в котором он хранится: Мадридский кодекс, Парижский кодекс, условно говоря, Нью-Йорксий кодекс и самый знаменитый — Дрезденский кодекс.
Индейцы майя писали свои книги на бумаге, которую делали из волокон растения, похожего на агаву. По виду этот материал больше напоминает мешковину, чем бумагу. Страницы книги писари покрывали тончайшим слоем штукатурки, по которому и рисовали кисточками и красками растительного происхождения.
Дрезденский кодекс представляет собой рукопись XI–XII веков, которая является списком с более раннего текста. Из существующих кодексов майя он считается наиболее достоверным и наиболее древним. Выделяется он изысканностью линий и богато раскрашенными иллюстрациями. Мне довелось видеть копию Дрезденского кодекса в Мексике в Центре Кнорозова в Шкарете (Сentro Knórosov Xcaret).
Кто бы мог подумать, что здесь же, в Мексике, нашей экспедиции удастся напасть на след еще одной, пятой, уцелевшей книги майя, которую еще пока не видел мир!
Дело было так: наш навигатор Михаил Дворянчук проложил маршрут экспедиции через Мериду — это столица штата Юкатан, основанная более 450 лет назад. Типичный испанский колониальный город с многолетними традициями, архитектурными памятниками и своеобразным шармом. Мерида никогда не была индейским городом. Ее построили испанские колонизаторы для себя. Что характерно, во время многочисленных индейских восстаний Мерида никогда не была взята восставшими, даже ни разу не горела. В Мериде по сей день живут потомки тех, кто ее построил. Им принадлежат бывшие индейские земли и многие трофейные индейские артефакты. Это потомственные миллионеры, хотя внешне они вполне скромные. На «майбахах» и «лексусах», как наши внезапно разбогатевшие жлобы, по городу никто не рассекает.
Вечером мы вышли прогуляться по старинным улочкам Мериды и разбрелись кто куда, в зависимости от интересов. Кто-то пошел поглазеть на квартал «красных фонарей» (проституция в Мексике легальна), кто-то отправился дегустировать текилу и мескаль. Мне же хотелось остаться в одиночестве, поблуждать по узким каменным мостовым:
