После пяти минут однообразной работы руками створка послушно поползла в сторону… и кристалл в руке Васи опять отреагировал: разгорелся ярче, как будто даже замерцал. Я уже открыл рот, чтобы задать вопрос, но осекся — зажмурившаяся дочь широко распахнула глаза и неуверенно махнула рукой во тьму за воротами:
— Пап… там и правда выход. Я… я чувствую? Егор?
— Что-то такое… не уверен. — Сын покрутил в воздухе кистью руки.
Я выглянул в проход и, не удержавшись, хмыкнул. Коридор, ровный и прямой, в первый раз за время блужданий он под небольшим углом поднимался вверх, причем дальний конец терялся в темноте. Неужели и правда — почти выбрались?
Монотонный подъем оказался коварен — вроде совсем не сильно «в горку», но ноги у меня «загудели» уже через пару десятков минут. Еще через десять минут я уже был готов объявить очередной привал, однако дети шагали и шагали как ни в чем не бывало, даже немного обогнав меня. Неужели в рюкзаке дело? Так все равно, брат с сестрой только недавно ощутимо притормаживали движение — а теперь в балласте я? Вот ведь… старость не радость. Хотя я как-то не ожидал «поймать» старость до тридцати пяти. Да и не в такой уж я плохой форме! Я…
— Папа, у тебя ноги болят? — Внезапно остановилась Вася, встревоженно меня разглядывая. — Ой, и спина тоже?
— Эээ… — Вот так сознаваться в своей слабости перед собственными детьми мне не хотелось, но младшенькая даже не стала дожидаться, пока я что-нибудь скажу.
— Пап, я знаю, что делать! Садись на рюкзак… Егорка, что стоишь как чурбан? Помогай!
— О. — Парень «отвис» и метнулся следом за сестрой.
У меня на языке так и крутилось «а может, не стоит?», но… показывать, что сомневаюсь в своих детях? Хрена с два! В крайнем случае, просто посижу — ускорять процесс заживления ран и снимать усталость у отпрысков все равно нормально никогда не получа…
— Ауч! — Хорошо, что от мата при детях я рефлекторно сдержался: в правую икру как раскаленную спицу всадили.
— Егор! Косорукая жаба! — До того внимательно ощупывающая мою левую икру через ткань штанов ногу дочь, толкнула брата… и тот отлетел, как будто ему со всей силы «зарядил» в плечо взрослый человек. — Ой…
Я вскочил, в два прыжка долетел до сына, лежащего на спине и удивленно лупающего глазами — судя по лицу ему даже больно не было.
— Гор! В порядке?!
— Д-да… — Старшенький ухватился за мою руку и легко встал на ноги. — Даже не больно…
— Извини пожалуйста. — Младшая выглядела потрясенной. — Я… ты… никогда от простого «усиления»… прости!
— Да и я никогда… — Дети переглянулись и вдруг замолчали. А до меня внезапно дошло: ноги у меня больше не болели — ни одна, ни другая.
07
— Мама говорила про лечение. Помнишь? — Василиса, после нашей вынужденной остановки, теперь была предельно серьезна и сосредоточена. Внезапно многократно усилившиеся способности ее, в отличии от Егора, не столько вдохновили, сколько напугали.
— М-м… многократное ускорение локальной регенерации биологических тканей из-за стимуляции деления клеток производится на глубину воздействия… — Старший на ходу даже закрыл глаза, чтобы процитировать ближе к тексту. — А что?
— То, что ты с папиной ногой делал. Это было не лечение. Я видела. И почему я этого воздействия не знаю?
— Ну, это… — Брат замялся, но потом со вздохом «раскололся». — Мама показала однажды, когда я еще раз по поводу тренировки пожаловался. Нас на айкидо сенсей заставил общеукрепляющие упражнения делать после года растяжек — мышечную массу набирать, сказал. Час занятий — а потом ноги-руки как ватные и болят… Мама сказала — «молочная кислота» накапливается, и научила ее ускоренно метаб… разрушать, короче.[5] Правда это долго делать надо было, а тут — р-раз… Но она мне не сразу показала, только через три месяца, а у твоей группы как раз до этого этапа занятия должны дойти были.
— Ага. — Девочка отвернулась от брата, переведя взгляд на однообразную стену наклонного тоннеля. Впрочем, я заметил, как она исподтишка то и дело бросала взгляды на меня, точнее на подвергшуюся ее лечению конечность. Хотя я и заверил ее, что все хорошо и ничего неприятного не чувствую, дочь, кажется, это не успокоило. Однако, сделать она все равно ничего не могла — тем более, не здесь: мы уже отшагали больше часа, а наклонный тоннель все тянулся, тянулся и тянулся. По моим прикидкам мы должны были подняться на приличную высоту, метров сто или около того: похоже, база залегала в коре планеты на большой глубине. Впереди не было и намека на «свет в конце тоннеля» — прямой, как стрела, уже порядком наскучивший своей однообразностью, коридор-пандус чернел одинаковой темнотой что спереди, что сзади. Свет фонаря бессильно рассеивался, не освещая и трех десятков метров. Тревожно мерцающий свет камня, пусть и заметно прибавивший в яркости, не набирал и того. Идти вперед и вверх — не самое разнообразное времяпрепровождение…
— Хрр-рп! — Тихий, но отчетливый звук заставил нас замереть, как вкопанных. Дети инстинктивно сделали шаг ко мне, но Егор тут же выступил вперед, сбрасывая рюкзак и принимая что-то вроде боевой стойки. Я судорожно крутил головой — но в пятне света-без-теней ничего, что могло бы издать звук, не было. И никого, соответственно, тоже. Не было даже камешков на полу, которые могли проскрежетать по бетону под подошвой ботинка. Сыну тем временем надоело озираться по сторонам. Он прикрыл глаза, и сделал резкое движение руками.
— Ф-Фух! — В лицо, поднимая пыль, ударил резкий порыв ветра. Фантастическое зрелище — я прямо увидел, как воздушная волна кругом расходится от ребенка: что-то подобное я видел только в кино с Джеки Чаном!
— Гор! Идиот, что ли! — Воздух разметал волосы Василисы и заставил ее саму покачнуться. — Я тут почувствовать пытаюсь, а ты!
— Я подумал — вдруг невидимка? — Вдруг покраснев, выдавил из себя ребенок. — Я в одном кино видел… ну, типа волна воздуха должна была заставить заколебаться маскировку.
— Идиот! Это так не работает!
— Хрр-рп.
Повторный неопознанный звук заставил вздрогнуть всех — а я, наконец, вспомнил про сигнальный пистолет… и немедленно обругал себя последними словами: оружие надо было достать сразу же, как только мы открыли капсулу! Мало ли что? А я тут хожу с детьми(!) как по собственному дому! В нижние карманы моей штормовки изнутри были нашиты специальные секции под выстрелы 12 калибра — по три с каждой стороны. Я заранее уложил два патрона пулевых, два картечных и две сигналки… и теперь на секунду «завис», решая, что взять.
— Хрр-рп! — Такое впечатление, что звук шел сразу отовсюду, а не откуда-то с одной стороны. И он был…
— Васька! — Егор от избытка адреналина уже не сдерживаясь, орал, тыча пальцем в… руку сестры?
— А? — Младшенькая машинально подняла кисть на уровень глаз и разжала пальцы: на ладони ее ожидаемо лежал кристалл Наты. — А?! Трещина…
С тихим «хрр-рп» на камне прямо на наших глазах появилась еще одна засечка.
— Бросай! — Не своим голос заорал старший.
Ф-фух! Василиса не заставила себя просить дважды — процессы деструкции в «стекляшке», сопровождающиеся такими звуковыми эффектами, явно не располагали к эксперименту в стиле «давайте посмотрим, чем все закончится прямо у меня в руке». Пси-устройство вылетело из руки дочери и унеслось назад и вниз по коридору: видно, порядком испугавшаяся Вася опять рефлекторно задействовала «усиление». Улетевший кристалл «сдернул» пятно освещения за собой, оставив нас в полной темноте. Светящаяся, быстро удаляющаяся искра после продолжительного полета ударилась наконец о пол, мигнула, подскочила, еще ударилась, еще и еще… Мы молча стояли и смотрели, дождались, пока источник света остановится… еще постояли…
— Идем, что ли? — Я вытащил фонарь.
— М-может… — Егор нерешительно посмотрел назад. — Ну…
— Ты правильно поступил… и ты, Василиса. — Уверенно приободрил я детей. — Мы же не знаем, что происходит, когда такая штука ломается… и почему она решила вдруг сломаться.
Словно в ответ на мои слова мы услышали далекое и звонкое «КРР-РП!» и через секунду нас едва не сбила с ног воздушная волна. Куда там «обнаружению невидимок» старшенького!
— Пойдем. — Поторопил я впавших в ступор детей… надо сказать, что меня и самого слегка «потряхивало»: что, если бы эта… штука взорвалась у Василисы в руке?! И тут меня как током ударило: второй кристалл, красный, который мы забрали со стола на базе! Тяжелый рюкзак рухнул на пол, я судорожно сунулся в карман… нет, не этот… нашел! Сунутый под луч фонаря, красный камень заиграл бликами на гранях… и все. Прозрачный материал бы цел и трескаться, похоже, не собирался. Или это потому, что мы не использовали его как лампочку?
