- И что вы предлагаете? - улыбнулся папа Мигель так, будто победил тут он.
- Пойти пообедать?.. - подняла Кристина бровь неуверенно и перехватила палку поудобнее.
Папа Мигель будто бы задумался.
- Вот уж не знаю, не противоречит ли это моему понятию о чести... - протянул он.
- Папа! - Кристина отбросила палку и шлепнулась на песок рядом. - Какое у тебя понятие о чести, ты же настоящий пират!
И прижалась к теплому и сильному плечу папы Мигеля. Он обнял дочь и взъерошил ее косы.
- Я тебе дам - пират! Между прочим... я был без пяти минут адмиралом.
- Адмиралом?! - Кристина даже поднялась на локте, удивленно всматриваясь в лицо папы Мигеля. Море шумело не так далеко, словно шептало, что и оно что-то знает об этом. - Ты никогда не говорил!
- Я стараюсь не вспоминать об этом, - вздохнул папа Мигель и сел. - Идем, ты права, в животе уже бурчит.
Мама Карла сделала Кристине знак: отнести гостям за столом тарелки. Конечно, она же дочь хозяйки таверны... Гости были незнакомые. Пахли морем, не только потому, что у одного в ухе - круглая серьга. Люди моря -- они другие. Они - тоже те, кто встает.
Любопытно. И выглядят довольно счастливыми. Но в "Горизонте" все выглядят счастливыми.
- Паэлья "Горизонта", - Кристина приветливо улыбнулась им и расставила тарелки с подноса. - Приятного аппетита!
- Хороша девчушка, - покрутил ус один из гостей и наклонил голову. - Сколько ж тебе лет, птичка?
- Тринадцать, - ответила Кристина и вытерла руки под фартук. - А вам?
Гости умолкли на миг, а потом тот, у которого была в ухе серьга, хлопнул звонко ладонью по столу и расхохотался.
- Клянусь попугаем капитана, я слышал, что у вас тут диковинная таверна, но такое чудо... - он воззрился на Кристину едва не нос к носу. - Как тебя зовут, малышка?
- Вы на мой вопрос не ответили, - рассудительно возразила Кристина, - а задаете следующий?..
Новый взрыв хохота за столом.
- Кристина! - встревоженно позвала мама Карла.
Но Кристине не хотелось уходить - гости казались интересными людьми. С ними хотелось дальше шутить, заменяя папу Мигеля - ведь мама Карла отрядила его рубить дрова для очага.
- Теперь вы и имя мое знаете, а я о вас - все еще ничего... - прищурилась она, изображая понимание. - Наверное, ваш возраст - секрет? Тогда скажите, что такое попугай? Хотя больше меня интересует амарант, - понизила она голос до шепота и наклонилась вперед, как заговорщик.
Мама Карла оказалась рядом раньше, чем гости ответили. Губы их обещающе зашевелились, словно вот-вот тайна откроется. Но мама Карла крепко схватила Кристину за руку и рванула подальше.
- Простите, сеньоры, - легко поклонилась она, - дочь мне нужна на кухне.
И заставила Кристину уйти. Кристина была слишком хорошо воспитана, чтобы устраивать сцену... И папа Мигель говорил про выдержку. И что наносить удар можно только тогда, когда уверен в победе. Сейчас она уверена не была. Но рассердилась на маму Карлу. Последнее время она сердилась все больше. Мама Карла была против того, чтоб они с папой Мигелем фехтовали. Против того, чтоб она говорила с незнакомыми постояльцами больше необходимого. Словно мама... хотела из нее сделать ту, что только и умеет готовить паэлью...
- Кристина, - встала мама Карла напротив и сдвинула брови, уверенная, что это придает ей грозности, - я же тебя просила!
- Мама, но что я...
- Тебе сложно делать то, о чем просят? - подняла мама Карла бровь. - Иди мыть посуду, в таком случае.
Кристина надула губы. Мама Карла ничего не понимала в счастье. Но ее проблема была в том, что она не хотела понимать...
Папа Мигель попивал разбавленный херес, удобно устроившись на совершенно твердом стуле. Папа Мигель был как кот - любое место могло стать ему уютным, лишь бы настроение хорошее.
Кристина продолжала оттирать золой чан с упорством разъяренного быка.
- Ну, почему мама такая?! - воскликнула она.
Папа Мигель был уже в курсе. Папа Мигель всегда был в курсе. Когда хотел, конечно. И сказал неожиданно:
- В тебе гораздо больше от мамы, чем ты думаешь.
Кристина даже перестала двигать скребком.
- Да не может быть! Ненавижу, когда она так делает!
- Есть, есть. Ты - ее дочка. У тебя ее глаза и ее кулинарный талант. А я только умею делать счастье, и больше ничего... Вот во мне от мамы Карлы нет ничего, совсем. Но я ведь с ней уживаюсь, и даже люблю больше жизни.
- Ты же - папа Мигель, - пробурчала Кристина, чувствуя свою злость преступлением.
- А ты - дочь папы Мигеля. И мамы Карлы, кстати... В тебе половина Вертикали и половина Горизонтали... - голос папы Мигеля неожиданно ушел куда-то в другой мир.
- Но где
