В неизбежных сумерках этот густой остров приобретал зловещий вид. Казалось, вот-вот из-за дерева или куста выглянет какой-нибудь пропащий разбойник с ножиком в зубах, с блестящей серьгой в ушах. Но эта теряющая контроль фантазия не мешала ему идти дальше. Слава был так напряжен, что, наверное, ни один шорох не ускользал из-под его внимания. Он, как индеец, почти что прикладывал свой настороженный слух к любому звуку. Неожиданно его сердце наполнилось воинственным гневом – в этот момент он услышал бултыхание катамарана. Развернувшись в сторону реки, Слава, не медля ни секунды, побежал спасать судно. Он был уверен, что невидимый вор, наконец-то, выкрал время, чтобы угнать их единственное средство вернуться домой.
– Где ты бродишь? Я слышала вой сирены. Нас уже с фонариками ищут, – сказала Сандра. Она, готовая к отплытию, сидела на катамаране и серьезно смотрела на злое и глупое выражение его лица.
ГЛАВА 7. РЕЧНАЯ ПУТАНИЦА
– Я умру, если с ней что-нибудь случилось, – тихо пролепетала Даша. Сергей ее обнял. Они искали Сандру почти три часа. Беспросветные мысли одолевали всех без исключения. Антон даже подумал, не сказал ли он ей вчера что-нибудь обидное. Кажется, он страдал больше всех, поскольку Марина Васильевна, заподозрив что-то неладное в их отношениях, ненавязчиво намекала ему рассказать о том, что же вчера произошло. Сначала Антон хотел умолчать об этой странной истории, которая оставила неприятное впечатление. Ведь Сандра говорила с цыганами о каком-то Антоне Милоше, а он не любил всяких необъяснимых повторений. Этот цыганский парень, по сути, был его призрачным двойником. К тому же внутренний голос подсказывал, что Сандра оценит, если он сохранит этот секрет. Однако, думая о таком почти загадочном ее исчезновении, Антон уже был готов выдать тайну, тем самым высказать предположение, будто бы Сандра могла снова пойти к цыганам. И все-таки упрямый внутренний голос приказывал молчать.
Петр Александрович, в ожидании которого Даша чуть не умерла, вернулся из центральной части острова, где по общим соображениям Сандра могла заблудиться. Он хмуро поправил свою белую кепку и не менее хмуро сообщил такую новость:
– Сандра четыре часа назад взяла напрокат катамаран, причем заплатила лишь за два часа. Сторож сказал, что к ней подсел какой-то парень, и, кажется, он выглядел старше ее лет на пять. Короче, они уплыли в неизвестном направлении и до сих пор не появлялись.
Марине Васильевне стало дурно, и она плюхнулась в свое плетенное кресло с выражением бессилия на лице.
– Боже! Папа! Надо взять катер и осмотреть все ближайшие острова, – воскликнула Даша.
– Да, но сторож сказал, что такое бывало не раз, и все, кто так долго не возвращали катамаран, в конце концов приплывали и платили огромный штраф.
При слове «штраф» Марине Васильевне стало лучше: она спросила, в каком размере им придется выплачивать за проступок. Даше стало стыдно за бестактность матери, но увидев, что отец никак не отреагировал на этот вопрос, она тяжело вздохнула.
– Чертов сторож! – снова вспыхнула Даша. – Я уверена, нам удастся его уговорить. А если он не даст нам катер, мы его отнимем. Вот и все дела!
Все с большим удивлением на нее взглянули – она, при всем своем нежном обращении к людям, теперь говорила, как Сандра, резко и конкретно.
* * *
Тем временем, запутанные лабиринтом небольших островков, два злых «велогонщика» энергично нажимали на педали катамарана, борясь с водной стихией, безразличной к их ситуации.
– Я что-то не слышу никаких сирен, – пробубнил Слава.
– Слава богу! – театрально вздохнула Сандра. – Иначе они бы заманили тебя к себе, а потом задушили б в своих объятьях.
– Ты о чем?! – не понял он. – Кто это они?
– Сирены, дурень! – рассмеялась Сандра. – Ты не знаешь, что сирены очаровывают путешественников своим божественным пением?!
Слава уже готов был окончательно удостовериться в сумасшествии своей спутницы и наговорить ей всяких грубостей. Он даже хотел сказать, что у него нет никакого желания поддерживать беседу. Но в тот момент, когда Слава набрал в легкие воздух, чтобы как следует поругаться, Сандра вдруг перестала крутить педали. Она поднялась с сидения, подняла руки и тут же опустила. Слава не мог промолвить ни слова. Вероятно, это был предел всех безумных решений Сандры. Она начала петь:
Прекрасен ты,О странник милый!
– Сандра, хватит! – возмутился Слава. – Уже совсем темнеет. И нас уже давно ждут.
Но она не отвечала его рассудительному голосу и продолжала петь:
К тебе обращена дорога Сциллы...
– Сандра, ты заболела?!
Харибда разгибает кручиПеред тобой, если наскучитСтепной ковыль,Речной камыш...
– Послушай, если ты сейчас не сядешь, я тебя ударю, – попытался он ее напугать. А Сандра, словно не слыша его слов, все так же напевала мелодию песни, и, казалось, ничто не помешает ей эту песню допеть. И Слава, обозвав ее нечеловеческим словом, махнул рукой и продолжил в одиночку тащить катамаран по безмятежной водной глади.
То сказ, то быль,А то молчишь.Приятен ты,О легкий ветер!Все благодатьВ твоем привете.
Ее тихий и ровный голос умолк, и она, сияя от увиденного розово-апельсинового заката, села на место. Слава разочарованно покачал головой, и Сандра тут же обратилась к нему с улыбкой:
– Ты что-то говорил? Извини, я не расслышала.
– Знаешь, – ироничным тоном проговорил он, – сирены из тебя не получится, да и песня у тебя дурацкая.
Сандра лишь улыбнулась в ответ – уже не раз она испытывала по отношению к себе такое пренебрежительное отношение.
Они больше не стали разговаривать, но каждый думал о другом. И все же сейчас, когда понемногу стали видны берега Зеленого острова, они оба вернулись к той прежней отчужденности. Ведь до этой чудесной и запутанной прогулки по воде они даже не подозревали друг о друге. А, впрочем, и теперь вряд ли что изменилось. Они только познакомились... И еще: они теперь знали, как выглядит остров с таинственным названием «Лунка».
* * *
Если бы кто-нибудь в эти мгновения мог видеть обоих сестер одновременно, то, наверняка, этот всевидящий кто-то решил бы, что Сандра стала Дашей, а Даша – Сандрой.
В самом деле, их обеих будто подменили. Сандра была спокойна и романтична; по вечерней и особенно нежной реке она молча плыла с красивым, хотя и злым в тот момент, парнем. А Даша казалась предводительницей флотилий. Она, насколько позволила ее убедительность, все-таки уговорила старого пьяницу-сторожа обыскать на катере ближайшие водные пространства. И через пять минут Слава с почти онемевшими мышцами ног, но все-таки с необычайным восторгом кричал:
