Через час весь домик – да что так мелочиться! – весь остров принадлежал им четверым. Даша была уверена, что родители не вернутся до обеда, по крайней мере до тех пор, пока не справятся со своими хлопотами. Словом, целый день они могли быть такими, какими им запрещают быть: откровенно дерзкими и вольными.
«Расчудесно, расчудесно», – напевая какую-то неизвестного происхождения мелодию, Даша бежала от пристани обратно в домик. Она только что проводила своих родителей, видела, как они с озабоченными лицами сели на катер и поплыли на «материк».
– Расчудесно! – повторила она, когда поцеловала Сережу, легко запрыгнув в его кровать.
Он сладко и сонно ей улыбнулся. Антон тоже проснулся, но, обидевшись на болтовню влюбленных, щурясь и кутаясь в простынку, отправился в комнату, туда, где спали девочки. Он лег на кровать Даши, но не смог вновь заснуть. На другой, напротив стоящей кровати, повернувшись к стенке, лежала Сандра.
– Саня, ты спишь? – вкрадчиво полюбопытствовал Антон.
Она не ответила, хотя уже давно проснулась. И он на цыпочках, все так же обмотанный в простыню, подошел к ней, тихо сел на краешек постели.
– Сандра, – с неуместной серьезностью обратился он к ней, – будь моей девушкой.
Она снова промолчала и лишь потянула к себе одеяло.
– Ты слышишь? – спросил он.
– Зачем? – пробубнила Сандра, по-прежнему не поворачиваясь.
Антон теперь уверенней подвинулся к ней ближе и даже положил руку ей на талию.
– Ну...
– Ну!? – воскликнула она, неожиданно обернувшись.
Антон, растерянно и смущенно улыбаясь, посмотрел в ее большие блестяще-карие глаза. Тут из соседней комнаты его позвал Сергей.
– Сейчас, – резко ответил он на предложение искупаться в прохладной утренней реке.
– Иди же, – подтолкнула его Сандра, – тебя зовут.
– Ты не сказала...
– И не скажу, – хмуро перебила она и тут же добавила:
– Пока что...
– Значит, потом?! – быстро, будто радуясь, уточнил он.
Сандра промолчала и снова повернулась к пейзажному календарю, что висел на стене. Антон, наконец, выпутался из простыни и, бросив ее на любимое кресло Марины Васильевны, побежал к реке, чтобы своими всплесками нарушить ее мирное спокойствие.
Сандра, как только Антон оставил ее одну, почувствовала себя идиоткой. Он ей нравился, но ей нравился и Милош, и Слава, ей нравился даже Сергей. И чем больше она думала о том, как ей вести себя, тем труднее было вообще что-то решить.
– Ты не представляешь, как здорово избавиться от постоянного надзора! – оживленно сказала Даша, вбежавшая в комнату к сестре после того, как побывала в речной ванне, где Сергей и Антон все еще плескались.
– Представляю, – спокойно ответила Сандра.
– Ой, ты, наверное, не выспалась, а я тебя достаю всякими эмоциями, – попыталась Даша извиниться.
– Ладно, – зевая сказала сестра, – не церемонься тут.
– Вчера, я читала, ты написала очень красивое стихотворение, – сказала ей Даша и легла рядом. Солнце золотилось по комнате, по ее сосновым стенам, по ее скромной мебели, в этот момент казавшейся царской. Мягкая, соломенного цвета тюль трепетала в идеально гладкой оконной раме. Хотелось замечтаться навсегда...
– Это песня, – грустно говорила Сандра. – И ее сочинила Катерина. Помнишь, я рассказывала...
– Да, – улыбнулась Даша. – Ты скучаешь по ней и, наверно, по отцу.
– Знаешь, мне иногда кажется, что вот-вот папа и Катерина встретятся, и мы опять будем вместе жить... Там, в ее подмосковном доме, – продолжала Сандра.
– Так оно и будет, – поддержала сестра.
– Но чаще я понимаю, что черта с два – не угадала! Да и сама Катерина говорила, что настоящей любви на земле нет места, – будто в отчаянии заключила Сандра.
– Неправда! – возмутилась Даша.
– Все правда, я это теперь чувствую, – с какой-то гордостью настаивала она. Обеим показалось, что их тихая беседа превращается в некий высокий водопад, однако никакой спор не смог бы их рассорить, и они не оставили эту тему.
– Мне Антон предложил стать его девушкой, – неожиданно для Даши сообщила Сандра. – А у него были другие девушки?
– Да, и в их числе была я, – рассмеялась сестра.
– Странно, как вы так можете просто и легко общаться. У меня так не получится... Да я и не хочу, чтоб получалось.
Сандра по-прежнему ощущала какую-то нелепую неловкость внутри. Чем это объяснить? Этого не знала даже любимая сестра, которая сейчас искренне пыталась ее понять. Возможно, Катерина была той единственной, кто мог бы разъяснить чувства Сандры.
– Я не буду тебе ничего советовать, – сказала Даша, – потому что ты сама знаешь, как тебе поступить.
Саня вдруг вскочила с кровати. Через пару секунд, как будто ее поразила гениальная мысль, она воодушевленно проговорила:
– Если любви на земле нет места, то это не значит, что ее вообще нет. Она есть! Но знать бы где...
Она снова задумалась, а потом, видимо, мысли ее стали такими легкими, что она запела: «Прекрасен ты, о странник милый!..»
* * *
Вчерашнее, ночное намерение увидеть Славу забурилось где-то в подсознании. И Сандра мучительно вспоминала, какой же сон приснился ей ночью. Этот сон, казалось, должен был оставить долгие впечатления, но они почему-то забылись.
Она лежала под огненным компрессом солнца и томилась лишь из-за одного, казалось, безответного вопроса: случайность или судьба?
– Даша, – обратилась она к сестре с закрытыми глазами, – почему в одном твоем стишке «судьба в два колеса катилась по дорожке, но случай сторожил – не доверял воровке»?
В ответ Сандра ничего не услышала и, все-таки открыв глаза, увидела, что рядом с ней вместо Даши загорал Антон. Он уже несколько минут, в надежде, что она посмотрит, разглядывал ее лицо. И когда Сандра, уверенная, что обращается именно к Даше, говорила, Антон еле сдерживал смех.
– Да ну тебя! – оттолкнула она его, сделав вид, будто вовсе не смущена. – Где остальные тунеядцы?
– Едят тунец, – как всегда передразнил Антон.
– Понятно, – подыграла Сандра. – Может, прогуляемся?
– На катамаране?
– Антон! – в шутку разозлилась она. – Ты когда-нибудь перестанешь острить! Да, представь себе, на катамаране. А что? У тебя разве не хватит сил?
– Нет, с такой девушкой, как ты, море по колено! – угодничал он.
Захватив с собой по огромному яблоку, они отправились гулять с намерением обойти весь остров. День был необыкновенно чист и прозрачен в своем летнем блистании.
– А ты пишешь стихи? – спросил вдруг Антон.
– Нет, я их читаю, – с какой-то надменностью ответила Сандра.
– По-моему, стихи – это пустая игра слов, – поспорил он с ней.
– Ты прав, но эту игру знают немногие.
– А что же делают те, кто не знает? – вдумчиво интересовался он.
