Как неловко. Вчера вечером мы с ним пошли... — Я хочу спрятаться за ладонями.
Он проводит пальцем по своей верхней губе, затем указывает на мою в универсальном жесте, означающем «У тебя что-то на лице».
Я вытираю верхнюю губу от кремовой пены. Вот и доказательство. Брайан, вероятно, милый брат, которому, наверное, стоит носить очки, учитывая, что вчера вечером он не указал мне на шпинат между зубами, чтобы избавить меня от смущения. Я только что познакомилась с его сварливым близнецом, Бруно. Имя подходит, это точно.
— Вы, ребята, идентичны.
Он проверяет свои часы.
— Ты в правильном месте?
— Думаю, да. Я встретила Томми и Мерили внизу. Они послали меня наверх. Сказали, что Бруно будет здесь.
Его лицо напрягается, когда он фыркает.
— Я Бруно.
— Верно, и я встретила твоего брата вчера вечером. — Не могу удержаться от улыбки. Если бы кто-то сейчас заставил меня посмотреть одну из тех видеоисторий о воссоединении семей или о разрушенных войной пейзажах, я бы не смогла проронить ни слезинки, потому что моя улыбка такая широкая. — Мы очень хорошо провели время. Он говорил о своей семье — братьях, но не упомянул, что у него есть близнец.
— Я Бруно. — Из его горла вырывается рык. — Брайан.
— Да, твой брат. Мы ужинали и...
Он медленно, с сожалением покачал головой.
— Нет, Глория. Я Бруно и Брайан.
Эти слова стирают улыбку с моего лица. Медленно моргаю, пытаясь связать джентльмена, которого я целовала прошлой ночью, с угольно-серыми глазами с этим брутальным бизнесменом в очках. Мой рот открывается и закрывается, но слова не выходят.
ГЛАВА 4
БРУНО
С Глорией будут проблемы. Это семейный бизнес, и я не могу допустить, чтобы здесь работала женщина, которая так хорошо выглядит с утра. Вчера вечером она выглядела великолепно, но свежее лицо, сверкающие карие глаза, волосы цвета капучино, уложенные мягкими волнами, и губы, накрашенные красным, меня не устраивают. Они заставляют меня хотеть отбросить мою идею фиктивного свидания и сделать это по-настоящему. Но сейчас не подходящее время.
Я закрываю все. Все эмоции. Все желания.
Не могу думать о ее губах или о том, что из-за поцелуя я не спал полночи. Сегодня утром отправился на пробежку, пока было еще темно и морозно, просто чтобы остыть.
С этого момента только чистый профессионализм. Прошлого вечера не было. Я не могу рисковать, чтобы моя работа и личная жизнь пересекались. Больше не буду.
Очевидно, Глория не чувствует того же. Взгляд, которым она смотрит на меня сейчас, это смесь шока с широко раскрытыми глазами, недоверчиво раздвинутых губ и намек на обиду. Когда она подходит ближе, сканируя меня с головы до ног, в ее взгляде появляется замешательство.
Я не смею дышать, чтобы не вдыхать легкий аромат ванили, исходящий от нее.
— Ты Брайан, с которым я вчера вечером делила десерт? — Ее голос чуть громче, чем шепот.
Я резко выдыхаю, потому что на это нет времени. Томми вынашивает грандиозные идеи об открытии к пятнице. Этого не случится, но ради наших родителей я сделаю все возможное.
Не сразу нахожу, что ответить, поскольку я подавляю свое желание мысленно вернуться к прошлому вечеру.
— Да, и мы хотели канноли на десерт, но решили разделить «Бивертейл» и «Нанаймо». — Кстати, они оба были хороши. Общаться с Глорией было еще лучше, но я не могу позволить себе думать об этом.
Это катастрофа эпических масштабов, но я оставил свою финансовую карьеру в Нью-Йорке, чтобы помогать семье в этом захолустном городке. Если втянусь в служебный роман, то не смогу выполнить эту работу, чтобы быстрее вернуться к реальной жизни.
Ее лицо очаровательно сморщилось.
— Я не понимаю. Брайан подготовил тебя к розыгрышу, чтобы растопить лед в первый день?
Пора срывать повязку.
— Глория, я Бруно, но в профессиональной среде меня зовут Брайан. Вчера вечером мы пошли на свидание вслепую, что было ошибкой. Мой брат Томми, должно быть, нанял тебя. Для меня это новость. Я не знал. — Я машу рукой между нами.
Я поговорю с ним позже. Скорее всего, он хочет видеть Глорию здесь, чтобы уравновесить мою склонность, по его словам, «относиться ко всему слишком серьезно». Но деньги — это серьезно. Миллионы могут прийти и уйти в один день. Магнаты могут подниматься и разориться. Империи строятся и сметаются с доски. Я видел это и не хочу рисковать. Не то чтобы пиццерия будет работать в таком большом масштабе, но успех моей семьи лежит на моих плечах.
— Итак, позволь мне уточнить, я твой новый сотрудник? — Глория делает глоток мокко, который Мерили приготовила всем сегодня утром, а затем закашливается, когда я снимаю очки, потираю переносицу и смотрю на нее. Она должна по-настоящему признать и принять, что это я, тот самый парень со свидания вслепую.
От кашля жидкость в ее кружке извергается, как гейзер, и выплескивается на стопку бумаг и ее кремово-белую рубашку на пуговицах. Ту самую, которая ей очень идет, подчеркивая изгиб ключиц с каждым вдохом, который она делает — несмотря на кашель и отплевывание.
— О боже мой. Мне так жаль. Надеюсь, эти бумаги не были важными. — Она вытирает их рукавом.
Я пренебрежительно машу рукой и достаю карандаш-пятновыводитель из своей сумки-сэтчел5. Лука говорит, что называет ее мужским кошельком. Джио говорит, что это сумка-мессенджер. Нико, похоже, все равно. Это как портфель, но в городе мне не нужно было беспокоиться о том, что я случайно положу его где-нибудь и потеряю, или что кто-то выхватит его у меня из рук. Большинство вещей в наши дни цифровые, но я храню внутри некоторые бумажные копии документов вместе с ноутбуком.
Протянув Глории пятновыводитель, я провожу рукой по лицу.
— К сожалению, ты мой новый помощник.
— Я подала заявление на должность со-бухгалтера в стартапе — думаю, это официальное название должности.
Выдыхаю с досадой.
— Это Томми так назвал? Я сказал ему, что могу справиться с этим сам, но он сказал, что всегда говорит, что в паре все получается лучше. К твоему сведению, я никогда не слышал, чтобы тот так говорил, но он начинает звучать очень похоже на нашего отца с его «я всегда говорил».
Отвлеченный обеспокоенным, но серьезным взглядом Глории, я сбиваюсь. Что было бы, если бы я отвлекся на минуту, позволил ее красоте поглотить меня, ее смеху проникнуть в
