Рейтинговые книги
Читем онлайн Пронзающие небо - Дмитрий Щербинин

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 133

…Когда Дубрав вернулся из Березовки, и на прощанье одарил Николая некоторыми снадобьями – сомненья его вовсе не прекратились, он вновь и вновь вспоминал недавний разговор с Алёшей и Ольгой, и приговаривал:

– …Ах, что же я, что же я… Надо было сразу им сказать, что с ними иду… А ведь нужна им моя помощь…

В это время слетел с тёмно–ветвистого, в углу пристроившегося насеста, древний, но всё ещё полный сил ворон, который с давних пор служил Дубраву, и которого звали Крак. Он уселся у старца на плече, издал глухой вскрик: «Крак!» Дубрав поглаживал его темя, и приговаривал:

– Вот ты то, на первых порах и послужишь мне и ребятам. Ведь я даже дороги им не описал: впрочем, дорогу то я и сам знаю только до Янтарного моря, ну а дальше… Ну хорошо – хоть до Янтарного моря им всё что знаю напишу, да с тобою им вслед пошлю. Ну а сам… Сам пока собираться буду… Денёчка два–три пройдёт, там и нагоню их… Нельзя ж так сразу старому человеку в дорогу кидаться, правда, Крак?

Древний ворон «кракнул», однако в этом возгласе звучал скорее упрёк, нежели одобрение. Тем не менее, Дубрав уселся и несколько часов не останавливаясь скрипел пером – с двух сторон мелким почерком исписал довольно большой лист бумаги, свернул его трубочкой, уложил в футляр, но тут сон сморил его, и проспал он довольно долго…

…Когда вышел из своего корня время уже перевалило за полдень.

– Должно быть, ребятки уже в дороге… – проговорил Дубрав, прищурившись поглядел в небесную высь, и тут нахмурился.

Хотя небо было безоблачным, и отливало синевой – синева эта была какая–то блеклая, выцветшая, а солнечный диск представлялся размазанным.

– А ведь к вечеру буря разразится. – проговорил Дубрав.

И тут же, словно бы подтверждая его слова, загудел сильный порыв морозящего северного ветра, ветви надсадно затрещали, а некоторые не выдержали – переломились, увлекая за собой снежные пласты, пали на землю. Старец нахмурился, морщины глубже прорезались на его лбу, седые брови сдвинулись – он погрозил кулаком куда–то на север, и проговорил:

– Всё ты колдуешь! Всё не уймёшься, всему живому зло несёшь! Всю жизнь в лёд обратить хочешь, но не выйдет! Не выйдет!..

Вновь ударил серверный ветрило, и теперь уже не обрывался, но всё нарастал, и уже весь лес пронзительно, с мукою трещал, гудел, выл – вот ледяной этот порыв плетью ударил Старца в лицо, и он невольно прикрыл рукою глаза

Вот ветер немного присмирел, и Старец смог оглядеться: были поломаны многие ветви; меж ветвей клубилось какое–то марево, но самым скверным было то, что небо уже посерело, и наплывали всё новые и новые, клубящиеся бурей тёмные валы – лес погружался в зловещие тени… Дубрав поспешно вернулся в своё жилище.

– Как же они там, в дороге? Хорошо, если успеют добраться до какого–нибудь жилья… Нет – это пустые надежды, ведь до ближайшей деревни двадцать вёрст – буря их в пути застигнет, с пути собьёт… Эх, что ж это я…

Приговаривая так, он спешно ходил из угла в угол; подхватывал и складывал в котомку мешочки и снадобья, которые могли понадобиться в дороге.

– И чего ждал, и чего ждал – и зачем сюда возвращался…

Он всё ходил, приговаривал, а между тем на улице всё возрастал пронзительный, надрывный скрежет ветра – там уже настоящая буря разразилась – про такую погоду говорят, что «хороший хозяин собаки не выпустят»

Тяжко ему было на сердце – уж больно заунывным был вой ветра – зло смеялся он над сердцем, вновь и вновь смерть сулил, и ещё нашёптывал: «Юнцы обречены – и ты с ними? Ни за что ни про что погибнешь!». И тогда, словно бы в ответ на эти злые чары вспоминал он детишек своих Солнышко да Мирослава, да жену свою Мирославну – набегали в глазах его слёзы, и шептал он:

– Ничего, ничего – мы ещё посчитаемся. Ты меня бурей не испугаешь – я теперь тоже кой–какое колдовство ведаю.

Вот наконец котомка была собрана, Дубрав пристроил её на спине – на пороге на прощанье поклонился своему жилищу (впрочем, чувства свои сдерживал – считал, что и так уж непростительно расчувствовался). Он уже повернулся к двери, собирался её открыть, как она сама резко распахнулась, бешено взвыл ветрило, вихрясь ворвался плотный веер колких снежинок; вслед за ним – сразу же ещё один. Из рокочущего полумрака (который всё густел, в черноту обращался) – шагнуло к Дубраву, такое чудище, что при одном виде его многие впечатлительные люди пали бы в обморок. Тем не менее, чудище это было женского пола и звалось Бабой–Ягой..

С давних времён Баба–Яга и сёстры её – враждебно относились к человечьему роду; и тому были свои причины – ведь и люди, для которых облик этих лесных колдуний был совершенно неприемлем, проклинали их, гнали их; а когда одна из сестёр была зарублена Иваном–богатырём, то Бабы эти объявили людям настоящую войну, и действительно свершили много злодейств: и не зря говорили даже, что уносили они малых детишек, да поедали их… Дубрав был тем человеком, который впервые за долгое время, сошёлся с Бабой–Ягой; впрочем и с ним, как и со всеми, была она весьма груба; и вот теперь, вцепившись одной своей кряжистой ручищей, с длиннющими костяными пальцами в косяк двери, другой ручищей оттолкнула Дубрава обратно в жилище, и тут же завизжала своим, похожим на скрежет несмазанных петель голосом:

– Далеко ли собрался?! Один нормальный из всего этого проклятого племени, и то на гибель пошёл?!..

Её изгибающийся к самому потолку носище, её выпученные чёрные глазищи – всё это пребывало в неустанном, ворожащем движении; и даже выступающий из пасти жёлтый клык – и тот подрагивал, и, казалось – вот сейчас вцепиться в Дубрава. А старец отвечал Яге:

– Я уже всё решил…

– Ни за что, ни про что погибнешь…

– Ну, хоть какая–то польза от меня будет. А жить дальше – спокойно жить, и знать, что не сделал всё, что мог сделать для этих ребят; нет – так не смогу.

– Что они тебе сдались?..

– Пойми – глядя на них – своих детей вспомнил… Зря ты, Яга так плохо к людям расположена. Конечно попадаются среди них и плохие… Но девушка эта, Оля – она же Солнышко, она же как весна вся любовью сияет. А в юноше этом Алёше – тоже великие силы дремлют. За своими детьми не уследил – грех мне конечно великий; но хоть этим помогу… Некогда мне с тобой говорить, и так уж тьма времени утеряна. Прости, прощай, не поминай лихом… – и уже направляясь к двери. – А лучше бы помогла – хоть ступу бы одолжила.

– Ступу?! – скрипуче взвизгнула Яга. – Как же – понесёт тебя, человечка моя ступа!.. Да и ветер вырвет…

– И то правда. Ну, стало быть прощай… Крак, идёшь со мною?..

Конечно древний ворон слетел со своего насеста и устроился на плече Дубрава. А когда Старец вновь раскрыл в бурлящую северным ветром и снежными полчищами ночь, то совсем поблизости прорезался звон колокольчиков, и вдруг вырвалась из тёмного, стремительного кружева тройка – в санях стоял отец Алёши – Николай–кузнец; матушка сидела рядом, заплаканная – увидев Дубрава, она заголосила:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 7 8 9 10 11 12 13 14 15 ... 133
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Пронзающие небо - Дмитрий Щербинин бесплатно.

Оставить комментарий