— Это точно! И один из вас сейчас подохнет. А как вы можете знать, в кого я выстрелю, а? — Обрез Коли медленно заскользил по лицам троицы.
— Вали уже кого-нибудь, Коля, а с двоими мы и так справимся, — произнес Вечер. — Вон того жирного, например.
— Первый, кто дернется, тот и получит, — произнес Коля и добавил: — Бери девчонку и веди на улицу.
Пятью минутами позже, когда дачный поселок Просторное остался позади, Коля, выводя машину на трассу, заявил вдруг:
— Обрез пустой был, только гильза. Патрон я на собаку истратил, а больше не было. Куда ехать-то?
Вечер назвал адрес, потом достал телефон и позвонил Чеперу. Тот неожиданно ответил, тогда Вечер выругался и произнес:
— Мы тут в историю попали…
Когда въезжали в город, Вечер спросил:
— Коля, а на кой черт ты с обрезом таскаешься?
— Жену хотел застрелить, — после некоторого молчания ответил тот. — Я же когда тебя у пристани оставил, к ней поехал, а ее дома не оказалось. Я и решил, что позже подъеду. А тут ты со своей историей. Не судьба, значит.
По пути они заехали к Зарине домой. Она попросила обождать и вышла через десять минут обратно, причесанная, одетая в белые брюки в обтяжку и короткий топик, красивая и недоступная, как и раньше. Но у Вечера перед глазами по-прежнему стояла та картина — она голая, с тяжелыми грудями и темным треугольником между ног, и от этого он испытывал жар и какое-то странное томление в низу живота.
Они остановились у «Парадокса». Коля заглушил мотор и посмотрел на Вечера:
— Приехали!
Тот полез в карман за деньгами.
— Не надо, — негромко произнес Коля.
— Почему? — удивился Вечер.
— Не знаю, — ответил Коля, глядя в лобовое стекло, за которым улица и ночь слились в обманчивый мираж.
Зарина тем временем выбралась из машины и замерла возле нее, ожидая Вечера. На нее тут же стали пялиться мужчины, проходящие по улице. Вечер немного помешкал и предложил:
— Знаешь что, пошли с нами.
Коля глянул на него с удивлением и еще какой-то непонятной Вечеру надеждой и согласно кивнул.
Они вошли в кафе. Впереди Зарина, Вечер с Колей за ней.
Чепер стоял у стойки бара, и, увидев их, он пошел было навстречу, но остановился. Он сразу же заметил синяки на предплечьях Зарины, потом его взгляд остановился на распухшей физиономии Вечера с заплывшим левым глазом.
— Что случилось?
Зарина молчала.
— Я тебе звонил, — произнес Вечер. — Ты не отвечал, а помощь нужна была позарез.
— В отделении просидел целый час. Из карманов все изъяли, — объяснил Чепер. — Так что случилось?
Вечер рассказал все по порядку. Когда он закончил, Чепер посмотрел на Зарину и сказал ей:
— Я же тебя предупреждал — не лезь глубоко. Ну, не получилось с первого раза, назначь встречу на завтра, там, где будет возможность им носы припорошить.
— Это не то удовольствие, которое хочется растягивать, — ответила Зарина.
Чепер вздохнул и протянул руку Коле:
— Чепер!
Коля удивленно покачал головой, услышав такое имя, протянул в ответ свою и назвался.
— Спасибо, Коля, выручил! — Чепер указал на один из столиков. — Проходи, гостем будешь.
Вечер подошел к стойке, поздоровался с Парадоксом и спросил:
— Помнишь, ты меня на день рождения вином угощал? А можно еще такую бутылку достать?
Парадокс хитро прищурился:
— Это недешево.
— Ничего. Надо хорошего человека угостить.
Парадокс полез под стойку и выставил на стол бутылку.
— Две, — сказал Вечер.
Парадокс выставил еще одну и спросил:
— Это не тот ли фраер в кепке — хороший человек?
— Он, — кивнул Вечер.
— И чем же он хорош?
— Обрезом.
— Каким обрезом? — Парадокс уставил на Вечера свои темно-карие, почти черные, еврейские глаза.
— Одноствольным, шестнадцатого калибра.
— А-а, — произнес Парадокс, хотя по его виду было понятно, что ни черта он не понял.
Вечер бросил на стойку пять сотенных, взял бутылки и направился к столику, за которым сидел Коля.
Позже к ним присоединились Чепер с Зариной.
Глубокой ночью, когда они выходили из кафе, Вечер спросил:
— Коля, а почему ты деньги не взял?
Коля достал беломорину, чиркнул спичкой.
— Вечер, а что ты за них купишь? Дружбу? Нет. Мне сегодня одному оставаться никак нельзя было. А вот посидел с вами, так и легче стало. Разве это купишь?
На другой день Вечер быстрым шагом шел к трамвайной остановке, собираясь ехать домой после встречи с курьерами. Не хотелось светить на людях своим фонарем и распухшей физиономией. Он вывернул из переулка на улицу, где ходил трамвай, и нос к носу столкнулся с девчонкой с Народной улицы.
Девчонка, внимательно разглядев его, рассмеялась. При этом ее фиолетовые глаза высасывали из Вечера душу.
— Опять?.. — спросила она.
Вечер неопределенно пожал плечами.
— И опять не повезло?
— Да, — кивнул Вечер. — Их было трое, и они были старше.
— А ты не мог бы выбирать себе противников соответственно своим возможностям или хотя бы в меньшем количестве?
— Я не выбираю, так получается. — Вечеру было неловко, он злился и хотел, чтобы она поскорей ушла, но она продолжала идти рядом.
Вместе они дошли до трамвайной остановки. И Вечер сел в трамвай, идущий совсем не туда, куда ему было нужно, лишь бы отделаться от ее общества. Стоя на задней площадке, он увидел, что она смотрит ему вслед. Они встретились глазами, и до Вечера вдруг дошло, что он поступил сейчас неправильно.
Он проехал несколько остановок и собрался сходить, когда в кармане зазвонил телефон. Вечер поднес его к уху. Это был Чепер.
— Привет, — сказал он.
— Привет, — ответил Вечер.
— Тебе пора наколку делать — кипарис.
Вечер затаил дыхание. Кипарис, выколотый на плече, имел не каждый юг. Такая татуировка была как медаль, которую давали за заслуги.
— Подъезжай в «Парадокс», я там, — сказал Чепер и дал отбой.
Наколку ему сделали быстро. У спеца, который ее колол, была заготовка, сделанная специально для югов. Вечер подошел к зеркалу и увидел на своем плече зеленый кипарис и синюю волну за ним.
— Скоро заход, — сказал Чепер, когда они вышли из салона. — Я на холм. Поедешь со мной?
Вечер без колебаний оседлал заднее сиденье его мотоцикла.
Красный шар в полной тишине коснулся горизонта, и тот запылал малиновым светом, а над ним нависла тонкая полоска бирюзы.
— Это то, на что можно смотреть бесконечно, — первым нарушил молчание Чепер.
Вечер молча согласился с ним.
— Знаешь, когда я впервые приехал сюда? — повернулся Чепер к Вечеру.
— Когда?
— Один раз нас четверых сбил пьяный ублюдок. Мы только что провернули одно дельце и шли с покупками из магазина в свой подвал. Все были голодные, потому что не ели весь день, и тут черт поднес сзади этот «гелинтваген». Его занесло на повороте, и он снес с дороги нас всех. Мой брат шел последним. Его убило на месте. Кисель с Грачом умерли в больнице. Я шел первым и отделался ушибами, даже в больницу не попал. Парень, который вел «гелинтваген», и его приятель были пьяны в стельку, но папа этого парня сидел высоко, возле самого мэра. Так что наказание было чисто условным. Через полтора года я его убил. Прямо на улице, в толпе. Он вместе с приятелями вышел из машины возле ресторана, а тут повалила толпа из кинотеатра. Я понял, что такой шанс вряд ли еще появится, зашел сбоку и засадил узкий свинорез в печень, по самую рукоять. Пока хватились, я уже далеко был. Первый раз убить не просто. Я так и шел, пока не оказался за городом, на этом холме. А тут закат! И сразу мир как-то раздвинулся, стал большим, и я почувствовал себя легко. А один раз мы с Михой и Золотым залезли на кухню одного особняка. Там вечеринка в саду была, в доме пусто. Мы этим и воспользовались. Я только крышку у одной кастрюльки поднял — там мясное рагу в красном соусе, и тут какой-то хлыщ девчонку на кухню затаскивает. Задрал ей платье, и пошло у них веселье. Мы попрятались где кто мог. Я обнялся с этой кастрюлькой, а запах из нее идет такой, что слюной можно на раз захлебнуться. Я ложку потихоньку из стола достал и есть принялся. А Золотой увидел и ко мне метнулся, поскольку до остальных продуктов, пока парочка резвится, не добраться было. А крышку от кастрюли я на пол положил. Золотой не заметил, зацепил ее ногой. Нас и застукали. Потом все орали: «Воры, воры!»
И били нас так, словно мы украли у них миллион. И каждый из мужиков старался свою удаль перед дамами показать. А мы всего лишь хотели поесть. Потом загрузили нас в машину и выбросили на пустыре. Мы были для них существами низшего порядка, стоящими вне закона. Так что они тоже для меня вне закона. Воры не мы, а они. Только они так много украли, что посадить их уже невозможно.
Солнце наполовину ушло за горизонт, когда Вечер несмело произнес:
