Его остановили. Жесткий голос за спиной приказал:
– Стоять! Руки на голову!
Черноусов послушно положил руки на собственный затылок. Кто-то быстро обыскал его.
– Повернитесь.
Черноусов подчинился. В дверях стояли два милиционера: лейтенант и сержант. Сержант был совсем молодой блондинчик. Лейтенант примерно ровесник Виктора. Пистолеты в их руках были направлены на журналиста и похоже, именно его они считали убийцей.
10
Сержанта Черноусов узнал, и это ему нисколько не улучшило настроения. Они встречались год назад при обстоятельствах, мягко говоря, сомнительных. Виктор с друзьями, среди коих на общую беду оказался Леша Волков, прошлым летом гуляли в Лазурном и гуляли настолько хорошо, что оказались ночью в местном отделении милиции. На вопрос, кто такие, пока остальные с трудом пытались сформулировать названия профессий, Волков быстро и честно ответил:
– Хирург.
Это вызвало серьезные сомнения и приступ здорового смеха у милиционеров. Хирург Волков был одет в дамский халат, грязные вьетнамки на босу ногу, а голову его украшала бескозырка с оборванной ленточкой. Во рту торчал недокуренный «Беломор». Словом, хирурга трудно было представить у операционного стола. У какого-нибудь другого стола – или под оным – вполне.
Волкова смех оскорбил.
– Не верите? – грозно вопросил он.
– Не верим! – дружно ответили стражи порядка (их было трое).
Тогда могучий хирург молниеносно сгреб ближайшего из них в охапку, уложил на письменный стол и занес над обомлевшим милиционером невесть откуда взявшийся нож. Остальные застыли.
– Стоять! – рявкнул им Волков. – Будете свидетелями. Сейчас я ему вырежу аппендицит, а вы оцените… – после чего вдруг ослабел, упал на лежавшего милиционера и уснул.
В протоколе в ту ночь, среди прочего, появилась историческая фраза: «Грозились вырезать аппендицит.»
Так вот милиционером, едва не пострадавшим от представителя советской медицины, был белобрысый сержант. Оставалось надеяться, что Черноусова он не запомнил, поскольку тот был в компании самым тихим и незаметным.
– Сумку не трогать! – скомандовал милиционер. Черноусов отдернул руку. – Чья сумка?
– Моя, – ответил Виктор. – Там есть удостоверение с фотографией. Можете посмотреть.
– Посмотрим, – лейтенант шагнул к кровати. Сержант скомандовал:
– К стене!
Черноусов подчинился. Лейтенант несколько раз, с явным подозрением, сравнил растерянную физиономию курортника с изображением на фотографии. Убедившись, что это действительно В. М. Черноусов, он жестом подозвал журналиста и со вздохом вручил удостоверение.
– Садитесь, – сказал он. Черноусов пододвинул стул и сел, стараясь не глядеть в сторону покойника.
– Лейтенант Авдеенко, – представился милиционер.
Сержант выглянул в дверь и сообщил:
– «Скорая» приехала.
Вошли двое парней в халатах, по виду – студенты-практиканты. Один держал в руках носилки. Черноусов спросил лейтенанта:
– А мне что сейчас делать?
Авдеенко следил за действиями медиков.
– Значит, вы здесь живете? – спросил он рассеянно.
– Да. Со вчерашнего утра.
– Понятно…
– Сейчас розыскники приедут, – сообщил лейтенант зачем-то. – Из Симферополя. Сказали, что выезжают.
Сержант молча кивнул.
– Останешься здесь, подождешь их, – лейтенант снова повернулся ко Виктору. Студенты в белых халатах и «вьетнамках» на ногах (Черноусов почему-то обратил внимание именно на легкомысленную обувь) деловито перенесли тело Ильи с кровати на носилки и прикрыли его простынью.
– Куда его сейчас? – задал Черноусов дурацкий вопрос. Но в таком состоянии и в таком положении все задают дурацкие вопросы. Даже милиционеры.
– В морг, – хмуро отозвался один из студентов. – Куда же еще?
– Ладно-ладно, – нетерпеливо заметил лейтенант Авдеенко. – Давайте, ребята, шевелитесь.
Носилки с покойником вынесли, Виктор услышал звук отъезжающей машины и вздохнул свободнее. До этого момента он старался смотреть исключительно перед собой. Но в результате единственным объектом его внимания являлся лейтенант, что тоже раздражало. Теперь, слава Богу, он мог, наконец, смотреть по сторонам.
– Этот парень, – лейтенант кивнул на опустевшую кровать Ильи. – Ваш друг?
– Нет, – ответил Черноусов. – Мы познакомились вчера. Когда вселялись.
– Откуда он, знаете?
– По-моему, из Москвы.
– Чем занимается?
– На юге все мужики или дипломаты, или режиссеры.
– И кто же он?
– Закончил МГИМО.
– МГИМО… – задумчиво повторил лейтенант. – Интересно…
– Товарищ лейтенант, – сказал Виктор. – Учтите, меня здесь не было. Я только утром пришел. Перед вашим приходом.
– А ушли когда?
– Вчера, – ответил Черноусов.
– А ночевали где?
– Неважно, – ответил Черноусов. – Моя подруга от меня удрала, пошел ее искать.
– Понятно, – сказал милиционер. – Можно было до Симферополя дойти за это время.
– Можно было, – Виктор согласился. – Но не нужно было.
– Так. А до того, как ушли, чем занимались?
– Играли в преферанс, – неосторожно сказал журналист.
Лейтенант живо этим заинтересовался.
– Ну-ка, ну-ка, – сказал он, – подробнее, пожалуйста. Значит, в преферанс? И как? По-крупному? А выиграл кто? Наверное, покойный?
– Никто, – ответил Черноусов. – На интерес играли. И не доиграли. Надоело.
Местный Пинкертон посмотрел на него с явным недоверием.
– Честное слово, – сказал Виктор.
11
Он получил большое удовольствие от шествования в сопровождении милиционера вдоль всей набережной: местное отделение милиции располагалось прямо на пляже. Вернее, между пляжем и причалом для прогулочных теплоходов, в маленьком свежепобеленном домике с плоской крышей. Солнце уже взошло, появились ранние купальщики. Они провожали маленькую процессию подозрительными взглядами. Черноусов подумал, что среди них могли оказаться и его вчерашние знакомые, разозлился и ускорил шаги, так что лейтенанту даже пришлось задержанного чуть притормозить. Войдя в крохотный кабинет и кивнув Виктору на стул у двери, Авдеенко сел за письменный стол и долгих две минуты сосредоточенно разглядывал Черноусова. Корреспондент «Коммунистической молодежи» почувствовал себя неуютно.
– Н-да… – милиционер тяжело вздохнул, покачал головой. – Странная получается картина, уважаемый Виктор Михайлович. Думаю, мне придется проводить вас…
– В Симферополь? – с надеждой спросил Виктор.
– В Симферополь? – Авдеенко удивился. – Почему в Симферополь? У нас тут тоже, слава Богу, приличное помещение КПЗ. Недавно отремонтировали. Это недалеко, в двух шагах.
– А могу я увидеть свою знакомую? – спросил Виктор. – Или арестованным свидания не положены?
– Во-первых, я вас не арестовал, а только задержал, – сообщил лейтенант. – В любом случае, пока бригада уголовного розыска работает в вашем номере, я не могу вас отпустить. Они обязательно захотят побеседовать с вами. Во-вторых… – он подумал. – Где живет ваша знакомая?
– Парковая, 4.
– Ладно, – великодушно согласился лейтенант. – Пошлю за ней сержанта. Когда он придет. А там видно будет. Вообще-то это не положено.
– А звонить положено? – спросил Черноусов.
– Звонить? А куда вы хотите позвонить? – с интересом спросил лейтенант.
– На работу. Или… – он хотел сказать о Наталье, но прикусил язык. Наличие второй подруги могло вызвать у милиционера серьезные сомнения в моральном облике подозреваемого. А ему этого совсем не хотелось.
Неловкую паузу прервало появление двух здоровенных парней, в одном из которых Черноусов с большим облегчением узнал капитана уголовного розыска и своего старого приятеля Владимира Синицына.
12
Синицын явился не один, а в сопровождении еще двух сотрудников из Симферополя. Его обычно жизнерадостная физиономия сейчас выражала крайнюю степень озабоченности.
– Ну-с, – сказал он, обменявшись рукопожатием с Авдеенко, – что вы сами об этом думаете?
Лейтенант покосился на Черноусова. Тут Синицын тоже, наконец-то, обратил внимание на присутствие в кабинете еще одного человека.
– А, и ты здесь? – проворчал он. – И как это пресса узнает обо всем раньше нас, грешных?
Виктор промолчал. Синицын строго сказал лейтенанту:
– Не рановато ли газетчиков приглашаете?
Лейтенант замялся. Черноусову пришлось прийти ему на помощь.
– Я, видишь ли, нахожусь здесь в другом качестве, – объяснил он.
– В другом качестве? – Синицын удивился. – В каком же?
– Подозреваемого.
Синицын неопределенно хмыкнул. Он явно прикидывался: белобрысый должен был сообщить ему о задержании подозрительного типа по имени Виктор Черноусов. Хотя возможно, Володя просто не идентифицировал означенного типа с собственным приятелем-корреспондентом.
