меня. Свои руки, – каждое слово сочилось ядом.
Сабэйн меня проигнорировал.
– Лучше бы тебе помнить, кто здесь главный. Ты процарапываешь себе дорогу к одобрению Лорда Магната, в то время как у меня оно уже есть. Раз оступишься, злоносец, и я прослежу, чтобы на следующем маскараде тебя бросили в шатер иллюзий, где малышня будет платить медные пенге, чтобы тыкать в тебя пальцем и дразнить.
Крупица рассудка покинула меня. Злость, ненависть, страх – все это схлестнулось и заставило меня действовать безо всякой мысли о последствиях. Я вцепился в запястье той руки Сабэйна, что лежала на моем плече, и вывернул его назад. Быстрым поворотом я заставил его нагнуться вперед, задрав руку высоко над спиной. Одной рукой я вынул нож из своей перевязи, перевернул его лезвием вниз, а затем приставил к его горлу.
– Ты, мать твою, из ума выжил? – закашлялся Сабэйн, немного золотого месмера выступило на его ладонях.
Через него текло достаточно страха, и я легко задавил свет тенями.
– Никогда больше не прикасайся ко мне, Сабэйн, – я прижал губы близко к его уху. – Моя верность не настолько глубока, чтобы тебя не выпотрошить. Понял?
– Ты никогда не изменишься. Я знал. Ты – ничто, ты просто злобный ублюдок, бродящий по нашим улицам.
Я отпихнул его прочь и смотрел, как он пытается нашарить в ножнах свой черный меч, будто неуклюжий полудурок.
– Оставь, Сабэйн. Мы оба знаем, что ты не мастер клинка, – с довольной ухмылкой на лице я разгладил перед своего гамбезона. – И ты прав. Я предпочитаю тьму, как и злодеи в тех сказках, которые ты читаешь на ночь. Не провоцируй меня. А теперь помоги мне найти Луку или оставь меня в покое, мне еще нужно в городе кое-куда сходить.
– Куда?
– Куда-то, куда тебя не звали.
– Тебе не дозволено уходить без…
– Да, – оборвал его я. – Ты, видно, думаешь, я должен терпеть то, что ты таскаешься за мной как треклятый хвост, но сегодня дело другое. Сегодня я ухожу по поручению Леди Магнат. Может, ты ей захочешь объяснить, что не доверяешь ее суждению и должен следовать за мной, пока я разбираюсь с ее личными делами?
Если верить указаниям Кнуда, я найду того фейри в какой-то осиновой роще. Он наверняка хитер, но если он был существом привычек, как вроде бы считал малец, то фейри там будет. Странное чувство предвкушения забилось в моих венах. Я упивался мыслью о планах, трюках и манипуляциях. Совсем как чертова прекрасная воровка.
Сабэйн сжал кулаки, но ничего не сказал, первым двинувшись к входным дверям дворца. Он чуть покачивался на каждом шагу и очень старался скрыть, как дергалась его губа всякий раз, как он наступал на правую ногу.
– Тебе бы сходить к медицкому, – сказал я ему, на самом деле не переживая, но, может, так я получу целый день без него. – Насчет хромоты. Ты мне так и не сказал, откуда она.
– Это тебя не касается, злоносец.
Я безразлично пожал плечами, шагая за ним в большой зал Черного Дворца. Здесь заседал совет Ивара. Здесь он приветствовал новых альверов, прибывших занять почетное место во дворце. Я бросил взгляд на каменную чашу, на дне которой было яркое розовое пятно, как будто в ней когда-то была кровь, но затем ее оттерли. При виде нее по позвоночнику пробежал холодок.
Я не знал почему.
От всей чертовой комнаты волосы у меня на затылке вставали дыбом. Я стиснул челюсти и закопал тревогу поглубже, пока мы не оказались снаружи.
Морской ветер задувал с Воя, но горные вершины, окружающие Черный Дворец, добавляли в воздух горьковатые нотки. С приближающимся сезоном морозов утесы вскоре станут невыносимы без густых мехов.
– А потом я предложил ей свое проклятое пальто, – над садами разносился знакомый голос. – С матушкиным, чтоб его, нефритовым браслетом в кармане. Боги, я не знаю, что меня сильнее расстраивает: что сгинуло мое любимое пальто или что красотка мне больше не даст, раз уже заполучила то, чего на самом деле от меня хотела.
Возле последних ворот двое громкоголосых скидгардов смеялись вместе с кем-то третьим.
Мои плечи расслабились от облегчения. Между ними стоял Лука, выглядя в точности как если бы только что вылез из кровати. Его туника наполовину торчала из-за пояса, волосы взъерошены, и он покачивался, словно все еще приходил в себя после выпивки.
Подбородок Луки был покрыт темной щетиной, но он никогда не отпускал бороду, как его старший брат или отец. Несомненно, чтобы позлить Ивара. Мочки каждого уха пронзали серьги-гвоздики из черного полированного камня, а на лице не было ни следа рунных татуировок, которыми аристократы покрывали кожу.
Вместо этого он сделал татуировки рун, столбиками сбегающих вниз по горлу и шее. Один вел от левого края челюсти и до верхушки плеча. То же самое было вытатуировано на правой стороне, а посередине горла у него шел двойной ряд рун.
Слабая попытка всегда казаться изгоем Дома Гримов, навечно покрыв свою кожу узорами, отличными от рун брата и отца.
– Юный лорд, – окликнул его Сабэйн, добавив в голос жизнерадостности. То, как он искал внимания Луки, было просто жалким зрелищем. Я почти не сомневался в том, что половина презрения, что он испытывал ко мне, проистекала из той причине, что я так легко ладил с Лукой Гримом.
Лука повернулся к нам и улыбнулся.
– А, мой любимый альвер.
Мне захотелось вырвать Сабэйну глаза: ишь, как он просиял. Мать его, ну что за дурак.
– Злоносец, ты пропустил такую ночку! – Лука сделал несколько шагов прочь от тех двух скидгардов и подошел к нам. – Однажды я заставлю тебя нарушить свой бессмысленный комендантский час, и ты ко мне присоединишься.
Я засмеялся, скорее из-за шокированного лица Сабэйна, чем из-за того, что сказал Лука.
– Если я в итоге буду шататься так, как вы, милорд, то я пас.
– У злоносца всегда будет комендантский час, – добавил Сабэйн, не сдержавшись.
Лука фыркнул.
– О, правда? А ты что, будущее видишь, Сабэйн?
– Юный лорд, я вынужден настоять на том, чтобы вы обращались к нам, используя наши альверские титулы.
– А я вынужден настоять на том, чтоб ты перестал разговаривать так громко. Иди принеси мне трав от головы, Сабэйн, – сказал Лука, изобретательный, как испорченный аристократ.
Сабэйн нахмурился, но кивнул, затем поспешил к кухонному крылу за травами для Луки.
Лука закатил глаза и перевел взгляд на меня, когда мы остались вдвоем.
– Ты что, за меня всю ночь боялся?
– Да ни капельки, – сказал я. Мы вернулись
