Логика была железная. Цвета его глаз. Я дернул чугунной башкой, застонал и сел.
— Извините, пожалуйста… Как вы меня нашли?
Константин от души рассмеялся:
— Я и не знал, что это ты.
Я схватился за шею. Шея болела нестерпимо.
— Как это?… Будьте добры, объясните, пожалуйста…
Константин достал из внутреннего кармана бумагу, развернул перед моим лицом. Я узнал на ней шапку нашей фирмы.
— Я искал советника по культуре Ярослава Андреевича Пименова. Все личные дела ведущих сотрудников уничтожены. А твое целехонько. Я понятно излагаю? — Константин щелкнул ногтем по бумаге.— И адресок, и телефончик…
Я объяснил ему:
— Это они специально мое дело оставили… Все свои долги на меня хотят списать. Но я ни при чем… Честное слово.
Константин протянул мне руку:
— Это и ежу понятно. Вставай.
Он рывком поднял меня с пола, встряхнул за плечи:
— Ну, как ты? В порядке?
Я покрутил шеей.
— Шея болит. А долго я в отключке был?
— Да где-то с полчасика отдохнул. Ты садись, садись, — Константин радушно усадил меня в кресло, а сам, откинув полы белого плаща, по-хозяйски устроился на стуле за моим письменным столом.
— Мы к твоей двери подходим, слышим у вас базар. Крики, грохот. Мы думали, нас опередили. Я дал команду дверь ломать. И вдруг ты выходишь с сумочкой. Я думал — там документы. И приказал тебя вырубить, — Константин широко улыбнулся.— Извини, Славик. Ты завтракал?
Я ничего не понял.
— Какие документы?
— Ты завтракал? — повторил Константин. — Давай кофейку попьем.
— У меня нет кофе. Кончился.
— Есть, — не согласился Константин и крикнул в открытую дверь. — Игорек!
В дверях моей комнаты возник стриженный наголо парень в камуфляже.
— Игорек, два кофе с коньяком, — приказал ему Константин.
— И коньяка у меня нет, — извинился я.
— Есть, — успокоил меня Константин и бросил парню: — Выполняй!
Парень исчез в темной прихожей. А Константин взял с моего стола мою ручку и, подумав, что-то чиркнул на моей бумаге.
— Балагур мне рассказал, как ты на его катере оказался. Повезло тебе.
— А где он?… Где Леня?
— Да на кухне. С моими охранниками трендит. Пусть отдыхает.
Игорек внес мой черный поднос с моими чашками и моими рюмками. Но кофе и коньяк в них были не мои.
— Я кофейный алкаш, — признался Константин. — Не могу без кофе. Везде с собой вожу.
Охранник тихо вышел, а Константин аккуратно стукнул свою рюмку о мою.
— А как у тебя с этим делом?
— С каким?
— Ты-то не алкаш, кстати? А? Балагур мне все рассказал, — и Константин погрозил мне сурово пальцем.
За те полчаса, что я был в отключке, Леня натрендел уже выше крыши.
— Я не алкаш, извините, — проклиная наглого Котяру, вежливо ответил я.
— Смотри,— улыбнулся Константин, сверкнув влажной коронкой, — а то я чудесное средство от запоев знаю.
— Какое? — спросил я чисто механически.
— Клизма из битого стекла, — серьезно сказал Константин. — Ну, будь. До вечера еще время есть.
Я залпом выпил коньяк. Он снова оказался волшебным напитком. Шею отпустило, голова работала четко.
— Подожди-ка, Костя… Извините, что я вас так…
— Нормально, — успокоил меня Константин. — Излагай.
— Если они специально только мое дело оставили… Зачем же им меня убирать? И билет в Африку зачем? И кредитка на десять тысяч баксов?… Не вижу логики…
Константин аппетитно отхлебывал кофе.
— Билет туфтовый. В Найроби нет прямого рейса. Я узнавал. И кредитка, очевидно, фальшивая… Нагрел тебя Адик.
Я не сдавался:
— Пускай. С Африкой он нагрел. А убирать-то меня зачем? Если он дело мое оставил с адресом и телефоном?… Где логика?
Константин допил кофе и полюбовался мой старинной чашкой.
— Об этом ты сам у Адика спроси.
Я только хмыкнул:
— Ищи-свищи. Адик теперь далеко.
— Близко,— сказал Константин.— Адик в моем офисе. В подвале. Вместе с Мангустом. Под усиленной охраной.
Константин поставил чашку на поднос и усмехнулся моему изумлению.
— Мы их с ночного рейса сняли. Час сорок на Мюнхен. Хотел от меня спрятаться Адик среди бюргеров. Думал, в Германии его Белый Медведь не достанет. Напрасно он так думал. Я своих должников не отпускаю.
Теперь мне кое-что становилось понятным.
— Сегодня второе июня. Вчера был последний срок погашения кредита в «Альфабанке»… Вы, значит, на банк работаете?
Константин обиделся:
— При чем тут я и эта грязная лавка?
Я извинился:
— Значит, Адик и вашей фирме должен? Извините. Я не знал. Я вообще о нашей фирме почти ничего не знаю… Честное слово.
Константин рассердился:
— Только не надо песен! — Он достал из внутреннего кармана еще одну бумагу с шапкой фирмы. — А это чья здесь подпись?
В дверях возникла фигура в камуфляже. Константин положил передо мной бумагу.
— Кто рекомендует фирме приобрести прекрасную квартиру на Большой Морской вместе с прекрасной антикварной обстановкой? Чья это подпись внизу? Кто у вас советник по культуре?
Я все вспомнил. Где-то полгода назад мой однокурсник Левка Миронов узнал, что я работаю в крутой фирме. У его родителей была большая квартира на Герцена, теперь на Большой Морской. Диким дилерам старики продавать ее боялись. Левка целый вечер поил меня в «Астории» и уговорил, чтобы я предложил квартиру своему шефу под офис. На следующий день я и накатал эту бумагу. Адику квартира понравилась. Он ее купил. Но офис наш туда не переехал. Адик толкнул ее с наваром какому-то знакомому. Все это я и выложил Константину. Тот слушал меня рассеянно, глядел в окно на золотые кресты Спаса-на-Крови. Когда я закончил, Константин повернулся ко мне и посмотрел на меня глазами цвета «металлик».
— Этот знакомый я. Я купил эту квартиру весной. Но прекрасной антикварной обстановки в ней не обнаружил. Адик обещал найти ее со дня на день. А вчера слинять решил. Теперь он говорит, что за антикварную обстановку ты отвечаешь, Славик… Так где же она?
Я посмотрел на свою убитую тахту и пожал плечами:
— У меня ее нет. Извините, пожалуйста…
Константин достал из кармана еще одну бумагу и развернул ее передо мной.
— Вот опись. Гарнитур первой половины девятнадцатого века. Работа мастера Гамбса. Диван, четыре полукресла, наборный стол, простенное зеркало, часы и двенадцать стульев… Стоимость двадцать тысяч долларов… Что ты на это скажешь?
— Ильф и Петров, — это все, что я мог сказать.
— Смешно, конечно, согласился Константин.— Посмеялись бы мы с тобой вместе… если бы рядом с подписью оценщика не было твоей подписи, Славик… Где мебель?
Я дернулся в кресле, и охранник в камуфляже дернулся из дверей. Я развел руками:
— Знаешь, Костя… Извини, что я тебя так…
Константин попросил меня ласково:
— Не надо извиняться, Славик. Кому вы сдали мебель? Колись. Я ценю откровенность. Очень высоко ценю. Я понятно излагаю? Если же показания придется выбивать из тебя с помощью подручных средств и бытовых электроприборов, все это обойдется мне гораздо дешевле. Выбирай. Щедро оплаченная откровенность или показания, связанные с тяжелыми физическими и моральными травмами… Считаю до трех.
Все это он мне объяснил очень спокойно, даже ласково. Но мне нечего было выбирать. И я уверенно перешел на «ты»:
— Костя, я эту мебель видел первый и последний раз, когда привез оценщика из антикварного магазина. Первый и последний, честное слово, Костя.
Константин взял со стола мою ручку и начал чертить на листе кружочки.
— Адика я знаю давно. Досконально. Он полный жлоб. Он даже не понял, что он купил. — Константин пронзительно уставился на меня. — Но кто-то ему это объяснил. Кто-то объяснил ему подлинную цену покупки…
— Оценщик, — подсказал я.
Влажно блеснула золотая коронка.
— По описи я заплатил. А Адик ее кому-то сдал дороже. Значит, знал. Значит, кто-то ему объяснил. А объяснить ему это мог только историк. Специалист. Я понятно излагаю?…
Я честно признался:
— Костя, тут тот же случай, что с Владимиром Ильичем. Я, конечно, специалист, но в другой области. Диссертацию я про Смутное время писал… Самозванец, Марина… Борис Годунов… Дописать не успел…
— Не надо песен! — оборвал меня сурово Константин.
Он нагнулся и вытащил из-под стола мою дорожную сумку. Чиркнул молнией и достал из сумки толстую амбарную книгу. Громко прочел заглавие, написанное черным фломастером на обложке.
— «Тайная история России. От Гришки Отрепьева до Гришки Распутина». Красивое название. Кто это писал?
Мне стало неудобно, будто меня догола раздели. Мой сокровенный и, как я считал, никому не нужный труд я еще никому не показывал. Константин шумно перелистал книгу.
— Ты до Николая I дошел. Это как раз то время… Так что не надо песен, специалист по тайнам…
За полчаса моей отключки Константин узнал обо мне почти все. Он многозначительно захлопнул книгу:
