не было.
— Что же вы не проходите, Дарья Николаевна и Екатерина Ивановна. Я слышу, кстати, что чайник давно кипит.
— Катюсик, неужели у Владика до сих пор нет электрического чайника? — с оттенком иронии поинтересовалась Дарья Николаевна.
— Владик категорически против этих новшеств. Против любых новшеств, золотце, — подмигнула незаметно она подруге. И, повернувшись к Мурёнкину: — Правда, милый?
— Верно, мои дорогие женщины. Я всегда забываю выдергивать штепсель из розетки. С холодильником просто беда была. Пришлось продать. Женщины, вы пока развлекитесь перед телевизором, а я быстренько под душ, а затем нас ждет незабываемое чаепитие.
Мурёнкин быстро обернулся.
— Милые женщины, — начал Владик, когда вся троица отхлёбывала чай за столом на кухне, — у меня к вам просьба, не посчитайте ее неприличной.
Дарюсик и Катюсик недоуменно переглянулись. Тем больше появилось любопытства в их взглядах.
— Любая твоя просьба, Владик — за счастье, — томно посмотрела Екатерина Ивановна на Мурёнкина.
— Я уверена, что ты, Владик, даже в мыслях не можешь представить ничего непозволительного. Выкладывай — я лично согласна, — в подтверждение Дарья Ивановна даже изобразила страстный порыв в его сторону.
Мурёнкин выставил руку над столом, разжал кулак и на ладони оказался смятый черный комочек из ткани.
— Это трусики. Каким-то образом они оказались у меня. Я такие точно не ношу — сравнивал. Спросил у соседа — он стукнул по столу кулаком. Хорошо, что я успел чай допить. Вот хожу весь день, у всех спрашиваю. Дамы, если эта вещица чья-то ваша, прошу: заберите.
— Он был прав, подруга — это незабываемое чаепитие, — медленно проговорила Дарья Николаевна, да так и осталась сидеть с открытым ртом.
— Я теперь начинаю понимать, Дарюсик, почему никто из родных с ним не общается — это невыносимо, — с легким сарказмом сказала Екатерина Ивановна.
— Милые дамы, — Владик не заметил иронии в свой адрес, — я верю, что вы сомневаетесь. Прошу вас поочередно примерить трусы на себе и все станет на место. А те, которые на вас, не снимайте, а то забудете. И опять меня головная боль замучает.
— Золушку хоть по туфельке искали, Катюсик… А зачем ему вообще это надо?
— Неужели жену себе ищет, Дарюсик?
— Женитьба — дело ответственное, дорогие женщины, — заявил Мурёнкин. — Вы даже не представляете, сколько всего нужно помнить, чтобы семейное счастье было прочным и вечным. Кто первая примерять трусы?
«Какие хорошие женщины, но скрытные», — решил Владик Мурёнкин, когда Дарья Николаевна и Екатерина Ивановна со стуком захлопнули входную дверь за собой: — А чьи же трусики?
декабрь 2022 г.
8. Вперед, в прошлое
Я решил перепрыгнуть промежуток времени, который для вечности — бесконечно малый, для меня — грандиозный период в тысячу лет. Зачем? Самый хитрый, наверное, или жадный. Все свои скудные накопления я вложил в криогенное забвение. Для того, что когда воспряну, кратно вернуть их. Я прикинул, что через десять веков наверняка люди станут добрее, наивнее и богаче. И их легко будет разводить на «бабки». С моим опытом прохвоста я предвкушал море положительных эмоций из-за отъема денег у доверчивых людей из будущего. Да и сегодняшние заимодавцы, которым останусь безвозвратно должен… Но не буду о грустном.
Я лично проконтролировал систему управления на панели криогенной ванны, принял экзамен у обслуживающего персонала усыпальницы, перепроверил несколько раз порт прибытия с точностью до часа, дождался ясна солнышка, комфортабельно разлегся в лучшем нижнем белье. Надо мной склонилась прекрасная молодая лаборантка, и мне захотелось немедленно отложить сон для приятного общения с ней. Но, вспомнив о коллекторах, я улыбнулся ей, прошептал:
— Поехали! — И взмахнул рукой.
Рука так и застыла на взмахе.
Но вот она опустилась вдоль тела — отошла от заморозки. Неужели так быстро промчались века? Даже толком ничего не приснилось: так, какие-то обрывки запомнились. Раз пообещал Кощею свободу вместо злата. Сердешный так обрадовался, что я моргнуть не успел, как остался в подземелье с горкой царских червонцев и туберкулезом. Во сне всё можно — вернул его обратно.
Заманчивое предложение поступило от Золотой Рыбки. Согласился побыть ее помощником в режиме тестирования. Хоть и золотая, хоть и волшебная, но падкая на мотыля и шибко любопытная — ни одной сети не пропускала, не заглянув в нее. Это правило касалось и меня. Один рыбак на мое: «Что тебе надобно, старче?» ответил: «Занюхать» и бросил меня на раскаленную сковородку. Прям нечищенную. Тогда я расстроился и в знак оскорбления вызвал цунами. Как местная речушка ни тужилась, но хватило ее только на залить костер. Да и вообще: смена пола — не мое… У дураков
странные желания бывают. Короче, пригрозил Рыбке: еще раз попадешься мне, во веки веков с крючка не слезешь.
Но самое интересное случилось, когда я пошел вместо Буратино в Страну Дураков. Алису с Базилио сцепил наручниками, приковал к скале, предупредил:
— Не взойдет древо богатства, бестии, так и зажмуритесь под небом голубым. — Они схитрить решили: обещали завалить навозом, чтобы дерево с монетами быстрее взошло. Лишь бы расковал. На что я ответил, что мне не к спеху, что процесс прирастания моих богатств услаждает взор.
Несколько Кощеевых монет и чешуек Золотой Рыбки пошли на рассаду. Вот уже вековая тайга раскинулась, насколько взгляда хватает; уже черепа Алисы и Базилио смотрят ввысь пустыми глазницами, а скулы их выбивают: «К- к-как-кое н-н-не-б-бо г-голу-б-б-бое…» А ни биткоинов, ни долларов, ни сольдо, ни даже рубля в помине нет. Нахрен мне такие инвестиции?..
Рука упала вдоль тела, и я начал просыпаться по-настоящему.
Свет медленно набирал силу, адаптируя зрение к переходу из тьмы. Вокруг мигали индикаторы на приборах, из капельниц начала вливаться в меня живительная влага. Я чувствую прилив сил, усиливающуюся пульсацию в мозге, а сердце убыстряет ритм,
тепло разливается по телу. «Как оно там?» — промелькнул вопрос. «Как встретят меня потомки?» — промелькнул другой. «Все ли богаты и счастливы?» — засел в голове самый главный.
Купол над усыпальницей раскрылся, и яркое солнце осветило помещение. Все было, как тысячу лет назад. Только стены, потолки, пол лаборатории были из золота и инкрустированы драгоценными камнями. Солнечные лучи отражались от них, играли переливами, усиливая ослепительное великолепие убранства. Я стыдливо осмотрел себя: не образовалась ли прореха где-нибудь из-за долгого сна? И только я подумал, что неплохо бы надеть какой-нибудь достойный прикид, как в стене отодвинулась панель и передо мной оказался гардероб.
Я перебирал, примеривал костюмы, наряды, обувь, аксессуары к
