одежде — все было с иголочки и по мне. «Какое умное место, — радовался, — даже не мечтал о таком почете». Отобрав смокинг в стиле домино, облачился в него, полюбовался вдоволь на свое отражение в зеркале и подумал, что неплохо бы отправиться в свет с карманами, полными денег. Узорное панно из драгоценных камней на дверце шкафа передо мной задвигалось, камни стали передвигаться между собой, постепенно выстроились в определенном порядке. Дверца отодвинулась, а за ней оказались ряды полок, доверху заполненные купюрами.
Почему-то меня такая щедрость потомков не удивила — именно такой я представлял ее в будущем, которое стало вожделенным настоящим. Только полный идиот не желает посетить казино с набитыми до отказа карманами халявным баблом. Я вышел на воздух и обомлел: по улице проносились инкассаторские машины с прицепами, большегрузы. Иногда они останавливались у какого-нибудь подъезда и автоматизированная система доставки разгружала, загружала их, перемещала на роботах контейнеры, ящики в дома.
«Вот это сервис! — присвистнул. — Это я удачно попал!»
Передо мной остановился лимузин, дверца открылась, я сел в машину. Место водителя пустовало, но я ничему не удивлялся больше, уверенный, что попал в самый умный город на свете. Миновав анфиладу самораскрывающихся дверей, с достоинством занял
место за игровым столом. «С кем играть?» — озирал я пустынный зал. Но все прояснилось, когда места заняли роботы в человеческих масках. «Не все ли мне равно, с кем? — убеждал себя. — Лишь бы выигрывать!»
Время летело незаметно в пылу азарта. Удача появлялась ровно в тот момент, когда я готов был поставить на кон свои трусы тысячелетней давности. Я предположил, что этот мир не нуждается в них и откупался передо мною выигрышной ставкой на зеро. Умные роботы паковали деньги в ящики, коробки и доставляли их в мои апартаменты. Потом обратно все доставляли в казино для продолжения игры. «Так дело не пойдет, — решил я, — пора заиметь свою копеечку».
Лимузин привез меня в дом с вывеской на фасаде «Деньги Делают Деньги». Оказалось, что это мой офис, доставшийся по наследству. Операции по сделкам проворачивались сами по себе: финансовые ручейки растекались в нужных направлениях и стекались в виде мощного водопада на мои счета. Вечное табло перед глазами иллюстрировало в режиме реального времени рост доходов. Надо бы почтить память предка, сварганившего это чудо бизнеса, пообещал себе.
Становилось скучновато без живого общения — хоть бы секретаршу хорошенькую. Где-то вдалеке громыхнуло, разряд молнии полоснул по стеклу, на мониторе появилось красное окошко с надписью «нерациональные расходы». Ниже поступил запрос: явить
желание? Долго ИИ выяснял у меня, точно ли я уверен, что мне это необходимо.
— Да сдохну я без бабы! — стукнул я по нему.
— Не ты первый, — невозмутимо ответил он, — главное, что твои финансы могут самостоятельно оборачиваться, приумножая твое благосостояние.
— А зачем оно нужно без меня живого?
— Оно вообще никому живым не нужно.
— Может быть и я не нужен живым моим финансам?
— И ты не нужен, — бесстрастно ответил ИИ.
— А для чего тогда нужны деньги?
— Чтобы делать деньги.
— Деньги ради денег?
— Такова их квинтэссенция в конечном итоге.
Я молчал, озадаченный этой формулой. Затем решился и стукнул изо всей силы по кнопке «Да». По экрану поплыли графики с расчетами, замельтешили цифры, сменялись варианты по использованию средств, возможной прибыли и рискам. Затем экран потух, а ИИ сообщил:
— Твой запрос будет удовлетворен через сто сорок семь лет и семнадцать дней. Введи параметры объекта на внешность, по биологическим данным, психофизическим свойствам…
— А чё так долго? — оборвал его.
— Это срок, необходимый для накопления непредвиденных затрат на содержание живого секретаря. В противном случае, империя понесет убытки, на восполнение которых потребуется гораздо больше времени.
— Но я живу здесь и сейчас! — возмутился я. — И мне плевать, что
будет после моей смерти!
— Легкомысленное заявление, босс, — отчеканил ИИ. — Ты вступаешь в противоречие с девизом империи «Деньги Делают Деньги».
— Абсурд. Деньги изобретены человечеством для упорядочивания товарных отношений. То есть деньги должны служить людям, а не господствовать над ними. Сколько на планете живущих?
— Ты один. Пока.
— Что-о-о?! А где же человечество?
— Часть представителей его стали почетными гражданами планеты, часть дожидаются себя в анабиозе, как ты недавно, а остальные пылятся на просторах Вселенной.
— И что, среди почетных нет ни одной красивой, молодой гражданки?
— Много. Непозволительно много.
— Так в чем же дело?
— Лучше ты к ним, босс.
Я вышел из лимузина и оказался перед коваными вратами с вычурным орнаментом. За ними раскинулся парк, а поверх крон деревьев высился дворец из мрамора. По широкой аллее, вымощенной гранитом, я дошел до великолепного здания с широким парадным входом. Баннер над входом приглашал: «Добро пожаловать в клуб
замечательных людей». Двери уже были распахнуты и я шагнул в них. Стены были разрисованы фресками с изображениями незнакомых мне лиц. Портретов молодых, изящных особ — и правда — было больше половины.
— Это последний приют для оступившихся, но великих людей, — прошептал ИИ.
— В чем же их величие?
— Они накопили много средств, — ответил ИИ, — чтобы создать меня.
— А в чем их проступки?
— При этом они не смогли отказаться от неоправданных расходов в виде содержания секретарей, в том числе.
— И?
— Система нашла компромиссное решение. В знак признания определило их на это элитное кладбище с портретами их секретарей.
— А сами секретари где?
— А их и не было. Это образы.
— Значит, меня ждет то же самое? Как скоро?
— Измени решение, откажись от человека.
— Я хочу в анабиоз на сто сорок семь лет и семнадцать дней.
Рука безвольно упала и расположилась вдоль тела.
Постепенно голова стала наполняться шумами. Шорохи вокруг меня возникали и исчезали. Я медленно открыл один глаз, затем второй. Когда зрение сфокусировалось, разглядел рядом с собой фигуру в облегающем белом трико. Я лежал на столе, а к моему телу тянулись капельницы, от датчиков на коже отходили проводки. Я вспомнил, что был помещен в анабиоз на сто сорок семь лет и несколько дней. Значит, порадовался я, теперь у меня будет секретарь, с которой можно интересно проводить время. Неужели это она рядом со мной?
Медленно протягиваю руку к фигуре, дотрагиваюсь. Бац! — резкий отшлеп по руке и возглас:
— Как вам не стыдно! Не успели восстать, а все туда же!
Сердце возликовало от этого чудного, божественного голосочка. Я промурлыкал:
— Так ты настоящая, живая, красотка?
— Хам! Вы только посмотрите на него, Прасковья Ильинична! Тысячу лет смущал несколько поколений лаборантов своими стоячими
