– Этот камень давно не даёт вам покоя, не так ли? – закончил старейшина. – Ведь его из рук Маат заполучил Хор, а не Сет…
– Не спорю, этот предмет также не принадлежит мне по праву, – ответил князь, – однако ничто не помешает заполучить его…
Легко предугадать, что они вступят схватку. Чезаре готов метнуть отравленный кинжал, а князь нанести удар саблей. Гость темноты говорил, что огонь опасен для их сущности, но старейшина достаточно силён, чтобы противостоять нападению наследника Сета.
Однако Чезаре предпочёл саблю кинжалу. Их клинки скрестились, начался бой не ради убийства, а ради тщеславия – желания показать своё превосходство и унизить поверженного противника. В этом сражении чувствовалось нечто неуловимое, не похожее на обычную дуэль.
Подобные схватки рисовало моё воображение при чтении древних легенд. Только обычно воевали тьма и свет… А мне открылся иной бой… Никто из противников не преследовал благородных целей. Я знаю, Сету приходилось воевать с тьмой, но он никогда не изменял своей свободолюбивой сущности, оставаясь на грани двух враждующих сил. Его знания передались князю, и теперь Долгоруков стал рыцарем Сета. Но князь действует по своей воле, не по принуждению, упиваясь новыми открывающимися возможностями.
Кто первым прекратит поединок? Тот, кто мудрее.
Противники, будто услышав мои мысли, одновременно остановились, повернув ко мне напряжённые лица.
– Значит, вы согласны присутствовать на переговорах, – вернулся старейшина к предыдущей теме беседы.
– Буду рад такой чести, полагаю, вы не зарежете меня из-за угла, – голос Долгорукова прозвучал безразлично.
Чезаре лишь насмешливо улыбнулся в ответ. Я чувствовала их внутреннее противостояние, при этом оставаясь совершенно спокойной за судьбу князя. Противники достаточно благоразумны, чтобы не поубивать друг друга, но чего может стоить их вражда окружающим… Столкновения двух армий иногда стирают города с лица земли…
Иронично поклонившись, Чезаре покинул нас.
– Неужто вы задались целью заполучить реликвию? – прямо спросила я князя.
Постепенно его лицо обрело прежнее обаяние и добродушие.
– Весьма заманчиво, – ответил он, – правда, мне мешает моя природная честность… обладай я хоть каплей подлости заполучить камень не составило бы труда… Впрочем, Сет тоже был честен, чтобы про него не говорили глупцы-гробокопатели…
Да, Долгорукову свойственны благородные качества, которые не остались без внимания Чезаре, иначе бы он не пригласил своего противника на переговоры.
* * *
В назначенное время мы я прибыла на переговоры кланов, Долгоруков уже расхаживал по прихожей апартаментов. Уловив его волнение, весьма удивилась, что могло его так обеспокоить, утром при встрече с Чезаре он держался более чем уверенно.
Прочитав молитву, я вошла в комнату переговоров.
Представители сторон уже сидели за столом друг против друга. Места свидетелей располагались во главе стола, между ними. Старейшиной враждебного клана оказался неприметный старик. Я не помнила, встречался ли он мне, он из тех незаметных людей, лица которых забываются мгновенно.
– Моё имя Лоренцо[12], – представился он.
Его голос был тихий и мягкий, можно сказать, успокаивающий. Говорят, обладатели подобного голоса имеют способности гипнотизёра.
Лоренцо с изумлением взглянул на князя, явно не предполагал, о присутствии такого свидетеля.
– Вы наделали слишком много шума, – обратился Лоренцо к Чезаре, – выкупая реликвию клана, следовало действовать более осторожно, не привлекая внимания. А теперь поздно сожалеть о потере…
Его тон звучал подобно нотации строгого учителя.
– Не в правилах нашего клана скрывать свою силу, – ответил Чезаре, не тая свого недовольства от подобного обращения, – это вы прячетесь как кроты! Затерялись среди слабых людей, впитав в себя их самые мерзкие качества.
В мгновение спора, Чезаре, выглядящий гораздо моложе собеседника, казался старше его. Лицо Лоренцо уже не было старым, только глаза, в них была неуловимая усталость.
– Вы можете говорить про нас всё, что вам угодно, – улыбнулся Лоренцо, – но наш клан значительно превосходит вас по численности и богатству… И мы не тратим время на бесполезные убийства…
– Ваш клан трусливо скрывается от них, а мы предпочитаем сами преследовать врагов! – гордо произнёс Чезаре. – Мы привыкли встречать опасность лицом к лицу!
– Вы пригласили меня, чтобы похвалиться своим безрассудством? – прервал Лоренцо вкрадчивым голосом.
– Да, будьте добры, вернитесь к теме переговоров! – произнёс Долгоруков устало.
Он давно осознал свою силу Огненного Властелина, и, как мне показалось, относился к гостям темноты как к противникам, с которыми заключено временное перемирие. Однако в его взоре читалось уважение, офицер не должен недооценивать врага.
– Вы прекрасно знаете, зачем я пригласил вас на переговоры! – ответил Чезаре. – Убит наш посол и украдена реликвия.
– Я предполагал, что наш клан не избежит ваших напрасных подозрений, – ответил Лоренцо. – Вы судите по себе… Не в наших правилах развязывать воины!
– Я знаю, что вы любите действовать путём лживой дипломатии. Вы не привыкли к честности и прямоте. Вашим словам нельзя верить, – ответил Чезаре.
– Осмелюсь, предположить, что вы ищите повод для ссоры, – улыбнулся Лоренцо. – Вам нужна война…
– Если бы мы желали войны, мы бы действовали без создания причины, – перебил Чезаре, – это вы всегда ищите повод…
Несмотря на жаркий спор, их голоса звучали спокойно, а лица были беспристрастны, ни единый жест не выдавал их истинных чувств. Мне стало любопытно, как легко даётся соперникам сохранять хладнокровие в столь напряжённой беседе, или это становится обычным качеством спустя пару сотен лет.
Князь, скрестив руки на груди, пристально наблюдал за их лицами, будто пытаясь мысленно уловить несказанные фразы. Кажется, я начинала понимать, зачем Чезаре пригласил его, отринув неприязнь. Долгоруков честен, он не станет скрывать, если почувствует фальшь – для этого и нужен беспристрастный сторонний наблюдатель, равный по силе гостям темноты. Нужен не только свидетель слов, но и свидетель мыслей.
– Как я понимаю, если родственник нашего свидетеля, – он кивнул мне, – не найдёт убийцу и не вернёт вам реликвию в срок, вы объявите нам войну?
– Верная догадка, вы очень умны, – иронично произнёс Чезаре.
– А если виновен кто-то из корыстных людей? О реликвии знали все на Кислых Водах, благодаря вашей гордости, – в тон ему ответил Лоренцо.
– Они тоже не укроются от нашего гнева. Под подозрение пострадает каждый, кто был в этой местности в ночь убийства! Мы не намерены тратить время на бесполезные поиски! Поскольку ваш клан под б ольшим подозрением, на вас мы обрушим самую суровую кару.
– Как я понимаю, полем битвы станут Кислые Воды? – спросил Долгоруков.
– Совершенно верно…
– Удивительно, мир между нашими кланами в руках человека, – задумчиво произнёс Лоренцо.
– Не только… – произнёс Чезаре, взглянув на меня.
Я перевела взор на князя, ожидая, что он выскажется против намерений старейшины, но Долгоруков задумчиво молчал. Понимая, что один не сумеет противостоять армии клана, а хвалиться понапрасну истинный офицер не приучен.
Мне подумалось, что Чезаре пригласил меня как свидетеля, чтобы я рассказала Константину об их беседе с Лоренцо, дабы он знал насколько ужасающи могут быть последствия опоздания разгадки. Или эта встреча относилась ко мне? Неужели мои видения снова помогут Константину при следствии?
Как и следовало предположить, переговоры закончились ничем. Чезаре удалился, попросив князя уделить ему время для личной беседы. Вновь чувствовалось их незримое противостояние, но старейшина ставил интересы клана превыше личной неприязни.
Оставшись наедине с Лоренцо, я спросила его.
– Что толкает людей избрать ваш путь?
Он произвёл на меня впечатление человека мудрого, который может дать более верный ответ на вопрос, и я не боялась получить в ответ насмешку как от Чезаре.
– У каждого свои причины, – ответил он с печальной улыбкой, – меня на этот шаг подвигла жажда знаний. Мне казалось заманчивым ведать о том, что сокрыто от других… Я тогда не полагал, насколько труден выбранный мной путь…
Вошёл Джованни, чтобы проводить нас. Поэтому многие мои вопросы остались без ответа. Возможно, к лучшему.
Из журнала Константина ВербинаВесьма удивило письмо от господина Максимильена, советника Чезаре. Новый знакомый учтиво, но настойчиво просил меня приехать к нему.
Как я и предполагал, советник оказался чрезмерным педантом. Встретив по пути Нину Реброву, я узнал, что постоялец велел многое переставить и заменить в своих комнатах. А увиденные пылинки на комоде доставили ему немало огорчений, хоть он и не выказал никакого возмущения, но своим молчанием дал понять, что подобная небрежность ему неприятна.
