– На фига ты открыл этот ящик Пандоры? – разражено спрашивал Егора его зять-адвокат, размахивая кипой бульварных таблоидов. – Теперь Магда с Линкевичем тебя точно на три года в зону законопатят!
– А чего мне теперь терять? Как говорит в таких безнадежных случаях мой отец: дальше фронта не пошлют, ниже рядового не разжалуют, – с фатальной обреченностью отвечал Коваленко. – Пусть Магда теперь попрыгает! Может Линкевич ее бросит, а без его поддержки все дело развалится.
Но экстравагантный Линкевич Магду не бросил, и та действительно прыгала. От радости. Благодаря всем этим разоблачениям и откровениям жителей Размахаева и Добрянска, она на долгое время стала ньюсмейкером номер один всей телевизионной и газетной светской хроники. Репортеры выстраивались в очередь, чтобы взять интервью у Тамбовской Золушки.
– Чем вы так привлекаете к себе мужчин. Неужели только грудью?
– Ну не интеллектом же их привлекать! – самоуверенно смеялась Коровкина. – Мужики они везде одинаковые, что в московском клубе, что на сельской дискотеке. Только здесь у них денег побольше.
Придя на очередное заседание суда, Магда даже приветливо улыбнулась и помахала рукой так неожиданно распиарившему ее Егору. Интерес к процессу многократно возрос, репортеры надрывно сочувствовали светской содержанке, так жестоко пострадавшей от медицинской некомпетентности, а Егор Коваленко и клиника «Зодиак-XXI» стали антигероями целой серии разоблачительных передач и статей о пластической хирургии. К последнему заседанию Егор уже не сомневался, что получит реальный срок, и на оглашение приговора захватил с собой спортивную сумку с вещами.
Приговор с одной стороны оказался достаточно мягким, а с другой по-настоящему убийственным: три года условно с лишением права заниматься врачебной деятельностью на тот же срок и три миллиона сто двадцать шесть тысяч рублей компенсации материального ущерба, морального вреда и упущенной выгоды.
Не питая особых иллюзий, Коваленко подал апелляцию в Московский Городской Суд, но и там приговор оставили в силе.
– Меня зарезали без ножа и скальпеля, – удрученно прокомментировал окончательное решение Егор. – Мне теперь придется всю оставшуюся жизнь бегать от какой-то Маши Коровкиной.
На календаре заканчивался первый летний месяц, по улицам летел запоздалый тополиный пух, и на Егора неумолимо надвигалось первое июля – срок к которому он должен был погасить шестимесячную ипотечную задолженность. Не дожидаясь визита кредиторов и судебных приставов, он решил перебраться к отцу.
7
Анатолий Иванович Коваленко досрочно окончил службу в звании майора артиллерии в поспешно выводимой из объединенной Германии Западной Группе Войск. Почти два года в ожидании жилья он прожил в полевом палаточном лагере на Орловщине, а потом получил однокомнатную квартиру в подмосковном городе-спутнике в километре от МКАДа. Егор и Ольга, жившие вместе с его матерью, в то время уже были студентами-третьекурсниками. Отставной майор Коваленко устроился охранником в крупное столичное казино и нередко заезжал после работы, поговорить с повзрослевшими детьми и проведать заметно постаревшую мать. Егор и Ольга в свою очередь тоже навещали отца по выходным и непременно поздравляли его с днем рождения, 23 февраля и днем ракетных войск и артиллерии. Новый год они несколько лет подряд встречали в узком семейном кругу. Но со временем такие встречи становились все реже, а потом и вовсе прекратились. Ольга, окончив университет, переехала жить к своему будущему мужу; бабушка умерла; а у Егора после ее смерти поселилась операционная сестра Татьяна. Семейные связи, как это часто бывает с появлением новых родственников, разорвались. У Егора вызывал немотивированное раздражение муж Ольги – адвокат-всезнайка Виктор Астапов, Ольга терпеть не могла мелочную и прижимистую Татьяну, а старший Коваленко, видя, как отдаляются от него дети, винил в этом зятя и невестку. Последний раз все пятеро собрались вместе четыре года назад на дне рождения Анатолия Коваленко. Отставной майор выглядел болезненным и усталым. Оказалось, что он бросил работу в казино и устроился охранником в ближайший детский сад.
– Тяжело мне по полтора часа на работу ездить, да и ночные смены здорово выматывают, – объяснил Коваленко-старший свой переход. – А в детском саду по ночам можно спокойно спать, и свободного времени у меня теперь выше крыши.
– А у тебя как со здоровьем? Ты ничем не заболел? – насторожился Егор.
Его смутили слова отца о свободном времени. У Анатолия Коваленко никогда не было никакого всепоглощающего мужского хобби. Он не увлекался ни футболом, ни охотой, ни рыбалкой, ни автоделом. Когда-то он неплохо играл в бильярд, но теперь двести рублей за час аренды стола были слишком большой суммой для военного пенсионера. Раньше все свое время Коваленко, как настоящий офицер, посвящал службе и, выйдя в отставку, долго тяготился свалившейся на него свободой.
– Не волнуйся, у меня со здоровьем все нормально. Конечно, не молодею, но пока ничего, слава богу, не болит.
– Когда заболит – поздно будет. Хочешь, я тебе устрою полное обследование?
Егор в то время еще работал в городской больнице.
– Спасибо не надо. Давай лучше выпьем за удачу.
«Какую еще удачу?» – удивленно подумал Егор, но вслух ничего не спросил.
В следующий раз он встретился с отцом только четыре года спустя на оглашении приговора в районном суде. Не желая лишний раз печалить отца, Егор ничего не рассказывал ему об инциденте с Магдой Делонэ, а лишь обтекаемо сообщил по телефону, о небольших неприятностях, возникших на работе. Анатолий Коваленко сам случайно увидел по телевизору разоблачительный сюжет об очередной жертве пластической операции, едва не погибшей из-за халатности дежурного хирурга. Услышав имя обвиняемого врача, отставной майор сразу же позвонил сыну:
– Я тут видел передачу про какую-то Магду Делонэ. Это правда?
– Неправда.
Егор рассказал отцу, как все было на самом деле, и, не смягчая красок, объяснил, что ему теперь грозит.
– Эту ипотечную квартиру я по-любому потеряю. Пустишь меня к себе пожить?
В трубке повисла какая-то странная пауза.
– Если бы ты сказал об этом раньше.
– А что, у тебя тоже проблемы?
– Нет, у меня все нормально. Ты когда собираешься переезжать?
– После первого июля.
– Хорошо. Значит, у меня еще есть время.
Егор удивился, но снова ничего не спросил.
На оглашении приговора Анатолий Коваленко то сочувственно смотрел на раздавленного судебной несправедливостью сына, то метал испепеляющие взгляды в сторону пришедшего вместе с Магдой Вадима Линкевича. Одетый в пеструю рубашку и оранжевый пиджак, увешанный цепочками и перстнями владелец сети игровых клубов был похож не на влиятельного бизнесмена, имеющего знакомства в высоких коридорах власти, а на драгдилера из какой-то криминальной комедии.
Выслушав убийственный судебный вердикт, отец подошел к Егору и вместо слов утешения неожиданно спросил:
– Так значит, тебя этот козел укатал?
– Кто? – не понял Егор.
– Линкевич.
– Меня укатала Маша Коровкина.
– Без Вадима, она бы ничего не сделала.
– Ты его знаешь?
– Доводилось несколько раз общаться… – неприязненно процедил сквозь зубы Анатолий Коваленко. – Ты теперь что собираешься делать?
– Он будет подавать апелляцию в городской суд, – ответила за брата подошедшая Ольга.
– Без толку, в московских судах у Линкевича все схвачено. Знаете, сколько раз он судился из-за своих клубов?
Шла первая декада мая, воздух в городе был еще свежий и холодный, деревья только покрылись клейкой прозрачной листвой, а проезжающие машины были украшены георгиевскими ленточками. Семья Коваленко зашла в ближайшее кафе и просидела там до закрытия, вспоминая то далекое и, как теперь казалось, безоблачное время, когда была жива мать, и они вчетвером кочевали из одного военного городка в другой. Под конец обоих мужчин изрядно развезло. Старший Коваленко стал непонятно и невнятно говорить о том, что время еще есть, что они еще отыграются и умоют Вадима Линкевича и его пассию, что какая-то закономерность существует, и что он ее уже вычислил, а ушедший в свои печальные мысли Егор молчал и согласно кивал в ответ головой. В результате Ольге пришлось взять такси и развезти обоих мужчин по домам.
Как и предполагал Коваленко-старший, городской суд ни в одном пункте не изменил решение районного. Сразу же после короткого, буквально пятиминутного заседания, к Егору, помахивая копией судебного вердикта, подошла ехидно ухмыляющаяся Магда Делоне.
– Ну что, должничок, добровольно расплатишься, или будем заводить исполнительное производство?
