– Входи, – сказал Главный координатор, отступая.
Дверь закрылась.
Теперь, один на один с Чоличем, Ники почувствовал себя неуверенно. Он подумал об излучателе, который сейчас находился у него за брючным ремнем, сзади, под форменной курткой.
А может, Тин напрасно комплексует? И перед ним всего лишь влиятельный и властный – старик?
Природа мудра. Молодое всегда берет верх над старым. И тонкое деревце – сильнее огромного сухого пня.
– По делу?
– Да, Главный координатор.
Неуловимое движение, слишком быстрое для пенсионера – и Тин обезоружен.
И ему в живот упирается широкий ствол его собственного излучателя. Вот тебе и сухой пень. По глазам, в которых полыхало яростное и – ледяное пламя, Ники понял, что от следующего его слова зависит жизнь.
– Я пришел задать вопрос, – начал Тин. – Что произошло на Сарнисе, тогда, с вами и с Эридиа?
Помедлив, старик отпустил гостя.
Сел, тяжело глядя на него. Излучатель положил на колени. Стволом вперед.
– Откуда знаешь? Тебя не было там.
– Еще я знаю, как вы стали Главным координатором. И о шраме на пальце вашей левой руки. Это ведь допуск к десятому уровню?
Чолич, сдвинув брови, смотрел в глаза Тину, словно пытаясь заглянуть в его мозг.
– Не понимаю, – сказал он. – Я думал, ты из наших, пришел меня убить.
– Система – это заманчиво. Тысячи людей мечтают попасть туда.
– Я тоже мечтал. Теперь я ненавижу ее. Система отняла у меня все.
– Поэтому вы и сбежали?
– Хочу прожить свою, а не чужую жизнь. Да и три года – маловато… Не знаю, избавился ли я от этого проклятия или нет… Но я намерен прожить их как Зоран Чолич. А не как Лео Минкус.
– Просто мистика.
– Нет. Это Система. Она ломает. Губит жизни. Души.
– Но что произошло с вами?
– Не знаю. Но я не стал ждать, пока это перейдет в хроническую форму. Попробую улететь подальше. Быть может, что–то изменится. Мне ведь тридцать пять лет. А меня втиснули в тело старика. Хочу вернуть прежнего себя. Хочу прожить свою жизнь. Даже если осталось три года.
– А где? – Ники сел в кресло, печально усмехнувшись. – В системе Энтойи?
Чолич помолчал.
– Ты не из наших. И не из Бюро. Откуда? Кто?
– Я Ники Тин. А откуда… Я как и все. Вернее, как большинство. Из небытия. Покручусь какой–то срок – и кану в небытие.
– Готов поверить. Но как ты узнал? Скажу правду. Лишь раз я испытал нечто подобное.
– У скоростного эскалатора.
– Ну вот, опять… Возьми.
Старик поставил оружие на предохранитель и вернул Тину.
Второй пилот качнул головой:
– Вы и без оружия свернете мне шею. Может, и Лу Брэндону. Скорее всего.
– Но только не Кьянти.
Ники поднял брови.
– Нет?..
Старик подумал, говорить или нет. Решил сказать:
– Ты, кажется, был в десанте?
– Но довольно быстро вышел в отставку.
– Почему?
– Не люблю, когда приказывают.
– Зачем тогда было идти в армию?
– Молодой был, искал романтики. Ни черта ее там нет.
– Нигде ее нет. Как я понял, ты хочешь выяснить, кто есть кто на «Подкове». И не потому, что приказали.
– Для порядка.
– Ясно. Что касается Марио… И к нам, и в Бюро недавно поступило одно сообщение. Какой–то ловкий умелец из Службы гиперсвязи, обойдя защиты и пароли, воспользовался оборудованием в личных целях и передал сигнал, на двадцати инопланетных языках. Лингвисты опознали только один. Язык мекбан. С большим трудом нашли специалиста, молодую женщину. Она перевела текст. Послание было коротким: «Я застрял на Земле. Помогите вернуться к своей расе».
– Вы нашли умельца?
– Это Марио Кьянти.
– Странно. Он выглядит, как человек. Ведет себя, как человек.
– Телесно он действительно человек. Было неоднократно проверено. А вот сознание… В нем есть второе дно, доступ к которому – закрыт наглухо.
– Так может, он просто сумасшедший?
– Ты много видел сумасшедших, владеющих языком мекбан? И похож ли Марио на сумасшедшего?
– Нет, – сказал Ники.
– Кьянти проявил интерес к визиту мекбан на Землю. Но вступить в контакт с кем–либо из них ему не удалось. Делегация отбыла. И Марио Кьянти обратил внимание на энтойскую инфанту, которая находилась у нас примерно в то же время.
– Вы на корабле из–за Марио Кьянти?
– Я здесь – из–за себя. Но такое соседство мне показалось забавным. Скажу еще кое–что. Всю жизнь Марио был ничем ни примечательным оболтусом. А в последнее время вдруг резко изменился, пошел в гору. Устроился в Службу гиперсвязи. Его словно подменили. Может – в самом деле. Кстати. Марио Кьянти – получил ответ. Что в нем, я узнать не успел. Но его тоже перехватили. И перевели.
Ники почувствовал, что хочет поговорить с Мэй.
Глава двенадцатая. МЕНТАЛЬНЫЙ ПЕРЕХОД
Ему показалось, что Хонда Мэй втайне смеется над ним. Все–таки женщинам трудно принимать мужчин всерьез.
– Кьянти? – спросила она, едва он появился на пороге.
Ники хмуро кивнул. Сел в кресло.
– Ты мало что увидишь, – предупредила Мэй. – Даже с закрытыми глазами. В лучшем случае – услышишь.
– Он не человек?
– Его сознание другое. Многоярусное. Этих ярусов десятки или даже сотни. Он почувствовал мое проникновение. Закрылся. И позволил мне скачать только то, что я тебе сейчас передам.
– Телепат?
– Вне всякого сомнения. И еще он какой–то… легкомысленный. Шутник. Ты это сам поймешь. По–моему, он с иронией относится к тому, что с ним произошло.
– А почему он позволил скачать?
– Чтобы мы его поняли. Он в трудной ситуации. И он не хочет причинять неудобства, но так вышло… Приготовься.
Второй пилот закрыл глаза.
" – Объект ни о чем не подозревает?
– Нет, что вы.
– Это хорошо. А почему именно он стал медиатором?
– Увы, на этот вопрос нет ответа.
– Нет ответа – у вас, или нет ответа – вообще?
– На этот вопрос – тоже нет ответа. Как осуществляется выбор, сказать затруднительно. Все решает анализатор.
– Ясно. Хотя – какая разница. Летим?
– Пока нельзя.
– Почему?
– Объект пошел в туалет.
– Да?.. Что он там делает?
– Сидит на унитазе.
– Избавьте меня от подробностей!
– Вы же спросили.
– Что это за шум?
– Он спустил воду из сливного бачка.
– Хм… Ну, можно лететь?
– Нет.
– Нет? А в чем дело?
– Он плачет.
– Но он же только что сидел на унитазе!
– Одно другому не мешает.
– А почему он плачет?
– От него ушла девушка.
– Слизняк. Нашел, из–за чего реветь.
– Когда медиатор в таком состоянии – совершать переход нежелательно.
– Знаю. Вы можете повлиять на девушку? Ну… чтоб она вернулась?
– В принципе – да.
– Так повлияйте! Сколько мне тут болтаться!
* * *
– Ну, что?
– Они обнимаются.
– Он, кажется, опять плачет?..
– Да. От радости.
– Господи! Что за придурок!.. И долго это будет продолжаться?
– Не знаю… Объект должен успокоиться. Очень сильные эмоции негативно скажутся на точности перехода.
– Это мне известно. Когда же он будет в форме?
– Думаю – чуть позже. Надо подождать.
* * *
– Они что, в постели?
– И давно.
– Теперь–то можно осуществить переход?
– Боюсь, что нет.
– Почему?
– У него не получилось. Он переживает.
– Вот подарочек… Он вообще когда–нибудь бывает в рабочем состоянии?
– У всех медиаторов неустойчивая психика.
– А если у него – получится? Он будет готов к употреблению?
– Вероятно.
– Мы способны ему… э–э… помочь?
– Э–э… Думаю, да.
– Так помогите этому кретину! Господи, вот бред…
* * *
– Ну, что?
– У него получилось. Его девушка очень довольна.
– Слава богу! Теперь он пригоден к работе?
– Нет.
– Почему? У него же получилось.
– Да. И по этому поводу он пребывает в эйфории.
– Слушайте, переход занимает одну триллионную секунды. А я – все еще здесь! И это вы называете сервисом?
– Что я могу сделать? Очень сложный объект.
– Возьмите какого–нибудь другого медиатора!
– Нельзя. Мы работаем только с тем медиатором, которого указал анализатор.
– И сколько мне ждать?
– Он будет пребывать в эйфории, пока не заснет.
– Во сне–то он спокоен, а?
– По ночам его часто мучат кошмары. Это может вызвать большое отклонение. Лучше подождать до утра.
– О господи…
* * *
– Он уже проснулся?
– Да. Увидел рядом свою девушку и опять впал в состояние эйфории. Земляне говорят в таких случаях – «душа поет».
– Моя душа плачет… Сутки назад мне следовало быть на Танопсисе.
