– Зачем? Ты ведь способен внушить ему что угодно.
– Как видишь, не все. Поговори с капитаном. И с остальными. Я могу помочь. И капитану, и Чоличу, и Брэндону. И писателю. Но для этого нам всем нужно попасть на Аруну, главную планету системы Энтойи.
– Что получишь ты?
– Каждый получит то, в чем он нуждается. Я вернусь домой.
– А что получит Мэй? – спросил Ники.
Марио поднял на него очень внимательные глаза:
– Я сочувствую Мэй. Любовь – это всегда немножко самообман. А Мэй знает правду. Ей тяжело приходится.
Второй пилот стиснул челюсти.
Проклятый телепат…
Глава четырнадцатая. ХОЛОДНЫЙ ПРИЕМ
Им предстояла серия импульсных перемещений, в странном мире подпространства, которое невозможно увидеть.
Продолжительность серии зависела не только от мощности гипердвигателя, но и от емкости батареи, составляющей с ним единое целое. Гипердвигатель точнее, конечно же, называть генератором поля, чем он, по сути, и являлся. Но так уж его окрестили на радостях. Ведь это первое и пока единственное известное человеку средство, позволяющее достигать звезд.
Как только иссякнет энергия, их тут же выбросит в ординар–пространство. Нужно зарядить батарею, скорректировать курс. А потом – новый импульс в гипере. И так на протяжении всей серии: нырнул – вынырнул.
Казалось, возьми ряд батарей, подключай одну за другой, после израсходования энергии. И так можно растянуть пребывание в гипере до бесконечности… Но никто не способен действовать, находясь – там. Не поможет и автоматика, выходящая из строя. Кроме того, двигатель взаимодействует только с одной батареей – встроенной в его сердцевину.
Словно кто–то намеренно ввел ограничения.
Ученые разных космических рас стремились решить проблему и прославить свое имя в веках. Пробовали делать батарею побольше. Ничего не добились. Масса батареи строго увязывалась с мощностью и массой двигателя, а значит – и корабля. Если размеры объекта в подпространстве не имели значения, то масса, к удивлению многих астрофизиков, продолжала оставаться важнейшим параметром. Чем она больше, тем больше затраты энергии.
Замкнутый круг.
Экспериментировали с материалами, из которых изготавливались энергоносители и собственно двигатель. Пытались разъединить батарею и генератор. И даже – искали потенциальные источники энергии в подпространстве…
Тонкостей Ники, разумеется, не знал. Но все упиралось в специфику подпространства. И в специфику двигателя, создающего гиперполе вокруг судна, по сути – погружающего корабль в подпространство.
Технология перемещения в гиперпространстве уже много лет в принципе не менялась. Перед самым вхождением в гипер задавался вектор движения. И навигатор, зная мощность двигателя, емкость батареи и массу корабля, рассчитывал шаг судна в гипрепространстве, количество импульсов. Для точности попадания в заданный сектор космоса на финальной стадии батарею заряжали не полностью, а – исходя из расстояния до цели. Батареи оснащались индикаторами емкости, что позволяло регулировать длину шага.
Была еще одна трудность. Иногда уход судна в гипер сопровождался мощными гравитационными возмущениями в ординар–пространстве. Они, разумеется, представляли реальную опасность для обитаемых планет.
И поэтому у всех рас действовал жесткий запрет на использование гипердвигателя в пределах звездной системы. Это стало законом.
Пассажиры, свободные от вахты офицеры–энтойцы перенесли гипер в своих каютах, в специальных капсулах, более комфортабельных, чем на пассажирских лайнерах.
Вахтенные офицеры во время импульса находились в рубке, но тоже в капсулах. Просто они периодически выходили. Настраивали корабль на очередной импульс и снова укладывались в капсулы.
Чувствуя легкое головокружение и зуд – в каждой, наверное, клетке тела, Ники пошел в рубку.
В полете здесь постоянно дежурили пилоты Энтойи. Поддерживали связь со вторым кораблем.
Прозоров осуществлял общее руководство. А внимательные ребята, в одинаково ярких оранжевых мундирах, вызывающих желание зажмуриться, решали частные вопросы.
На панорамном экране мерцали звезды уже другого мира.
Предполагалось, что здесь инфанту будут ждать корабли почетного эскорта. Но их не было. И Сергей вопросительно взглянул на старшего из пилотов Энтойи.
– Мы вышли в заданном секторе, – сказал тот. – Может, запаздывают?
Ники заметил, как нахмурился Чолич. Как тревожно переглядываются холеные патриции в оранжевых тогах.
Не все спокойно в датском королевстве?
Кто–то из придворных советников предложил связаться с кораблем номер два, следовавшим тем же курсом.
– Он еще в гипере, – напомнил капитан. – И мы должны отойти на безопасное расстояние.
– Разве нельзя воспользоваться гиперсвязью? – услышал Тин знакомый голос.
Скосив глаза, он увидел писателя.
Суррогат–человек, мало с кем общавшийся и большую часть времени проводивший в своей каюте, смутился оттого, что на него оглянулись все.
Школьники младших классов знали, что гиперсвязь работает только в гиперпространстве. И чтобы ею воспользоваться – надо войти в гипер. Нужен также еще один корабль, который сможет принять сигнал, также находясь в гипере. Потом он выйдет из поля и передаст информацию по назначению.
Гиперсвязь – услуга недешевая.
– Мы не имеем такой возможности, – сдержанно ответил Прозоров.
Когда в ординар–пространство, с необходимым запаздыванием, вышел энтойский корабль, с ним связались. Но выяснилось, что и для «Аруны» отсутствие эскорта явилось полной неожиданностью.
Посовещавшись, седовласые придворные решили не сообщать об этом Гуин, чтобы не тревожить понапрасну. Однако через минуту она явилась в рубку, чтобы насладиться видом родного звездного неба. А может, и не им одним.
Узнав об отсутствии эскорта, инфанта выразила удивление, но для многих было очевидно, что Гуин думает совсем о другом.
Несчастная девочка, наверное, утратила способность контролировать свои чувства, присущую всем представителям королевских фамилий. Или же еще не приобрела.
Капитан был с ней предупредителен, корректен, держался очень благожелательно. И в то же время – совсем не так, как хотелось бы инфанте.
Гуин страдала. В ней боролись любовь и гордость. Гордость девичья, гордость королевская.
Ее мучения видел и Чолич. Видели их и седовласые придворные. Обсуждать щекотливую тему никто не рисковал.
Ники понял это натянутое выражение морщинистых лиц. Детское увлечение, пройдет. Ну а капитан ведет себя достойно. Как раз так, как нужно, чтобы нежные чувства инфанты умерли в зародыше.
Понял второй пилот и выражение лица Гуин.
При заключении договора об аренде земного корабля было условлено, что она покинет его, как только приблизится военный эскорт.
Корабли еще не подошли. Для инфанты это означало, что ей пока не надо покидать «Подкову» и капитана. Только почему он так равнодушен?
Мэй с болью смотрела на девочку.
Чтобы хоть как–то отвлечься от тягостных мыслей, Гуин отыскала взглядом самую крупную звезду.
Это была Энтойя.
В глазах инфанты блестели слезы. Можно было думать, что они вызваны близостью родной звезды.
Все–таки она – голубой крови.
А эскорт, как понимал Ники Тин, нужен для помпы. Дочь верховного правителя, не чья–нибудь.
В защите она вряд ли нуждалась. Корабль энтойцев был оснащен новейшим вооружением, мощной броней. Он, скорее всего, не имел равных на огромном пространстве обжитого космоса. Целый город, из металла, прочнейшей керамики, пластика, начиненный сложнейшим военным и навигационным оборудованием. Или вернее – крепость, с грозными даже на взгляд, орудийными башнями. Она могла не только отбить массированную атаку, осуществляемую силами целого флота, но и выдержать длительную осаду. Кому захочется испытывать ее на прочность?
И, кроме того, полет совершался в цивилизованных широтах, в окружении дружественных звездных систем.
Ники взглянул на Прозорова.
По его лицу было видно, что капитан предпочел бы сейчас, не дожидаясь эскорта, переправить инфанту, вместе с ее свитой, на энтойский корабль. И заняться делами, ради которых был затеян угон экспериментального корабля.
С этого момента закончится легальная часть блистательной карьеры Сергея Прозорова и начнется – бог знает какая.
На тыловом экране постепенно разрасталась туша энтойского корабля.
Помявшись, Сергей поднял голову, чтобы высказать свое предложение.
Он не успел сказать ни слова.
Будто взрыв сверхновой озарил ходовую рубку. На тыловом экране вспухло огненное, сияющее облако. И оно все увеличивалось.
