Был он вроде безоружен. Но все же, поднимаясь, я держал «винчестер» наготове. Мало ли что.
– Эй, парень! – окликнул я его. – Бычка моего не видал, двухлетка?
Он повернул ко мне лицо:
– Не видал.
Хоть по–нашему говорит. Это обнадеживало.
Когда я приблизился, он встал и чуть поклонился.
– Меня зовут Лу Брэндон, – представился я.
– Икси, – ответил он. – Меня зовут Икси.
Называя имя, гринго снова поклонился.
Надо же, какой обходительный.
Мне этот парень уже начинал даже нравиться.
– Коня, похоже, команчи угнали? – спросил я. – С ними надо ухо держать востро. Ежели и впрямь какие трудности, прошу в наш городок. У нас любой готов пособить хорошему человеку. Можно и коня сторговать. За честную цену.
– Трудности, – печально кивнул гринго.
– Зови меня просто Лу, – сказал я. – Мы тут без церемоний. Сейчас коня своего кликну.
Я предложил гринго сесть со мной, за седлом. И понял, что с верховой ездой он мало знаком…
Когда мы с Икси вошли в салун, в зале повисла тишина.
Все уставились на нас. Даже бармен Сэт Хоган перестал протирать стаканы и вытаращил глаза. А уж он повидал всякое.
– Гринго – со мной, – раздельно сказал я, облокотившись на стойку и глядя в зал.
Икси в этот момент стоял рядом и дружелюбно улыбался.
Ребята знали, что у меня разговор короткий. И вернулись к выпивке. Но держались настороже.
– Налей–ка нам по стаканчику, – обратился я к бармену.
Сэт молча кивнул и потянулся к бутылке.
– Это Икси, мой друг, – сообщил я.
А Билли Мастерс поднял голову и спросил:
– Лу, а чего твой друг так вырядился?
После этого могло последовать что угодно. Мастерс любил нарываться. И тех, с кем он повздорил, выносили ногами вперед. Правда, со мной сцепиться он пока не удосуживался.
– У него все другое в стирке, – миролюбиво ответил я.
Билли поразмыслил чуток и понимающе кивнул.
Я решил, что обстановка разрядилась. Икси уже хлопали по плечу, говорили, что он чертовски славный малый и вообще денек сегодня – просто на редкость.
Тут в салун вошла и села за столик Красотка Ширли. К этой девочке всегда лежало мое сердце. И я подсел к ней.
Ширли была со мной любезна.
– Где ты его подцепил? – спросила она, глядя на Икси.
– Нравится? – усмехнулся я.
– Симпатяга, – пробормотала Ширли. – Не находишь?
Я слегка заревновал. Но подумал, что Красотка дразнит меня, по обыкновению. И настроение мое не ухудшилось.
Сам–то я пялился на Ширли. Поэтому и не сразу обратил внимание на исход завсегдатаев. Вся компания повалила на задний двор. Я забеспокоился. Мало ли что может взбрести в головы суровых жителей фронтира – в интервале между седьмым и десятым стаканчиком.
Но как только мы ступили на задний двор, я понял, что происходит. Суровые жители фронтира устроили показательные выступления по стрельбе из всех бортовых орудий.
Особенно старался Билли Мастерс. А стрелок он неплохой, и на руку скор. С ним тягаться – не каждый рискнет.
Сначала они стреляли по пустым бутылкам, поставленным в ряд на поленнице. Через несколько минут – по бутылкам, подброшенным в воздух.
Двор заволокло пороховым дымом.
Икси наблюдал мужской выпендреж, улыбаясь.
Наконец, Билли отважился на свой коронный номер.
Один из его дружков ловко подбросил в воздух серебряный доллар, а Билли выхватил из кобуры длинноствольный «писмейкер» и продырявил монету пулей.
Все зааплодировали. И Ширли тоже хлопнула несколько раз.
Кто–то из молодых подал монету Икси.
Тот вежливо улыбнулся.
– Отличная работа, – сказал он. – И совсем недалеко от центра.
– Сам не хочешь попробовать? – спросил Билли, переглянувшись с дружками.
– Я никогда не стрелял из такого оружия, – проговорил Икси. – Думаю, у меня плохо выйдет.
– Да не тушуйся, – ободрил его Мастерс, быстро заряжая револьвер. – Надо же когда–то начинать. Попробуй сперва попасть в бутылку. Держи мой «кольт».
Едва револьвер Мастерса оказался у гринго, всем стало ясно, что в его руки такая пушка в самом деле попала впервые. Только он взвесил «кольт» в ладони, оценивая баланс, прицелился несколько раз в поленницу и вроде как освоился.
Рыжий Люк уже расставлял для него бутылки.
– А можно мне попытать счастья с монеткой? – спросил Икси, лучезарно улыбнувшись.
Билли хохотнул.
– Ну что ж, парень!.. – отозвался он. – Я даже готов рискнуть своей наличностью.
Мастерс был уверен, что его доллар не пострадает.
Эту уверенность разделяли все. Никто не становится метким стрелком в одночасье. Тут нужна долгая, упорная тренировка, в течение многих лет.
Икси явно и глупо шел на фиаско. Я хотел вмешаться, но Ширли меня остановила, положив ручку мне на плечо.
Рыжий подбросил доллар.
Икси быстро вскинул «кольт» и выстрелил.
Монета подпрыгнула в воздухе.
Еще до того, как она упала, я заметил в ней пулевое отверстие. По центру.
Билли тоже заметил. И нахмурился.
Он не любил, когда кто–то с ним уравнивался. Не говоря уже о большем.
Ребята молчали, передавая из рук в руки пробитую монету.
Икси улыбался и поигрывал «кольтом».
Увидев, как ходят желваки на физиономии Билли, я поменял позицию, не желая подставлять под выстрел Ширли. А выстрелы могли загреметь. И – не по бутылкам.
От Мастерса не укрылся мой деликатный маневр.
– Неплохо для начала, – процедил он. – Если только это и было начало. И нам не морочили голову.
– Я впервые стрелял из такого оружия, – улыбнулся Икси. – И я хотел бы – еще раз.
Мне подумалось, что гринго не так уж прост. Он моментально понял, как нужно проявить себя, чтобы с тобой считались в городишке вроде нашего.
– Что ж, попробуй, – кивнул Билли, усмехнувшись.
Он сунул руку в карман, извлек из него пригоршню мелочи и подбросил вверх.
Шесть монеток сверкнули в лучах заходящего солнца.
– Нет, Икси! – выдохнул я.
Но он начал стрелять.
«Кольт–писмейкер», сорок пятого калибра, не тот револьвер, из которого легко попасть хоть во что–нибудь. Он брыкается в твоей руке, словно мустанг, и при каждом выстреле норовит вывихнуть тебе кисть. Чертовски трудно попасть из него в доллар. А в россыпь монет – вообще невозможно. Все это знали. Так что выходку Билли восприняли как жест раздраженного самолюбия.
Думая об этом, я не отводил взгляда от Мастерса. И я не видел, что происходило на линии огня. Зато увидел, как вытянулось и посерело костистое лицо Билли.
Тишина воцарилась на заднем дворе, более напряженная, чем та, которую вызвало появление Икси в питейном зале.
Дым рассеялся.
Люк, подобрав с земли монетки, уставился на гринго, открыв рот.
– Все шесть… – прошептал он, внезапно осипнув.
– Как – шесть? – нерешительно усомнился кто–то. – У него же в барабане оставалось только пять патронов.
– Смотрите!
Люк подошел к ребятам и показал им на ладони продырявленную мелочь. Его рука дрожала.
– Две монеты он пробил одной пулей… – услышал я чей–то голос.
– Бог мой! – сказал Сэт Хоган, стоявший у задней двери.
Стиснув зубы, Мастерс ударил по ладони Рыжего Люка, и монетки вновь засверкали на солнце.
Но Люк опять стал подбирать их, бережно, словно каждая была драгоценной реликвией.
Несколько секунд Билли смотрел на это. Потом забрал у гринго свой револьвер и пошел со двора. Никто не последовал за ним. А ведь раньше Мастерс нигде не появлялся без свиты.
В нашем городке взошла новая звезда, подумал я.
Да, я был рад за своего приятеля. И только одно заставило меня поморщиться.
Ширли так смотрела на него…
В дальнейшем развитии событий – не было ничего удивительного. Икси прославился. Однако нос не задрал, остался вежливым и приветливым.
Я помог ему с работой. Хозяин ранчо был рад заполучить парня с такой репутацией. Еще бы. Любой скотокрад подумает сто раз, прежде чем сунуться к стаду, которое стережет Икси. И через неделю он уже умел все, что отличает ковбоя от простых смертных. Облачился в мои джинсы и чапы, в рубашку и жилет воловьей кожи. Новенький «стетсон», подарок Ширли, красиво оттенял его мужественное лицо.
Мой друг стал всеобщим любимцем. Дети его боготворили, женщины улыбались ему. Суровые мужчины гордились знакомством с ним. И когда мы выбирали окружного шерифа, Сэт Хоган предложил кандидатуру Икси. Надо ли удивляться результату? Икси прошел единогласно. В помощники он взял меня.
Икси был теперь одним из нас. Но его прошлое окутывала непроницаемая тайна. Откуда человек и что представлял собой раньше – в наших краях пытать не принято. С давних времен так повелось. Никто Икси и не пытал. Даже Красотка Ширли, с которой он показывается на людях все чаще.
