слова: «Латинские кардиналы». Буквы были вырезаны из желтого фетра и пришиты к фиолетовому шелку. «Латинские кардиналы»— четыре рубашки и четыре молодых человека. В то время как шарманка доносила до слушателей свои чистые звуки, эти молодые люди стояли особняком, разговаривая друг с другом вполголоса.
— Я думаю, — произнес Сиксто, — может быть… может, просто предупредить его?
— За то, что он приставал к ней? — удивленно прошептал Кух.
— Он ничего не сделал ей, Кух. Он только сказал ей: «Привет*. В этом нет ничего плохого.
— Он хватал ее. — Кух решил покончить с этим разговором.
— Но она говорит по-другому. Я спрашивал ее. Она сказала, что он только приветствовал ее.
— Какое право ты имел задавать ей вопросы? — спросил Зип. — Она чья девушка — твоя или моя? — Сиксто молчал. — Ну так как же? ;
— Знаешь, Зип, — начал Сиксто, подумав. — Мне кажется… Мне кажется, она ничего не знает. Мне кажется, у вас с ней нет ничего общего.
А мне кажется, что у меня нет ничего общего с такими щенками, как ты. Говорю тебе: она моя девушка — и давай это замнем.
— Но ведь она так не думает!
— Мне плевать, что она думает.
— Как бы то ни было, — произнес Сиксто, — неважно, чья она девушка. Если Альфредо ничего не сделал ей, почему нужно стрелять в него?
Они сразу замолчали, как будто их план был озвучен, а при упоминании этого слова перед ними мысленно возник пистолет. Это поразило их, и они притихли.
Сквозь зубы Зип процедил: .
— Ты что, хочешь предать нас? — Сиксто молчал. — Не ожидал я этого от тебя, Сиксто. Я думал, ты не боишься.
— Я не боюсь.
— Он не боится, Зип, — произнес Папа, защищая Сиксто.
— Почему же ты тогда отказываешься? А если бы это была твоя девушка? Тебе бы понравилось, если бы Альфи отбил ее у тебя?
— Но он и не собирался ее отбивать. Он только сказал: «Привет». Что в этом плохого?
.— Ты член нашего клуба? — спросил Зип.
— Конечно.
— Почему?
— Не знаю. Просто надо было… — Сиксто пожал плечами. — Не знаю.
— Если ты являешься членом нашего клуба и носишь фиолетовую рубашку, делай то, что я говорю. О’кей? А я говорю, что «Латинские кардиналы» размажут Альфредо Гомеса сразу же после одиннадцатичасовой мессы. Хочешь выбыть из игры? Попробуй. — Он сделал многозначительную паузу. — Все, что я знаю, так это то, что Альфи обращался с Чайной не так, как надо. Чайна — моя девушка, заруби себе это на носу, и мне наплевать, знает она об этом или нет. Чайна — моя девушка, а это означает, что Альфи нажил себе немало хлопот.
— Да еще сколько, — подтвердил Кух.
— А это не означает, что я хочу его сжечь. Я хочу его размазать. Конечно, Сиксто, ты можешь отказаться — это твое дело. Только после смотри в оба — вот что я хотел сказать тебе.
— Я только думал, я думал… Зип, а может, с ним просто поговорить.
— Продолжай, ради бога, — сердито произнес Зип.
— Может, его просто предупредить, чтобы он с ней больше не разговаривал? Может, так сделать? Почему мы должны… убивать его?
И опять воцарилось долгое молчание. Произнесенное сейчас слово было сильнее первого. И это слог. означало именно то, что было сказано, это слово означало: убить, лишить человека жизни, совершить убийство. Оно не было искусным заменителем, типа слова «размазать». Оно означало — убиты
— Почему мы должны… убивать его?
— Потому что так сказал я, — негромко произнес Зип.
— Это ведь совсем другое дело, если бы он…
—. Чего ты все время добиваешься? Тебе что, надоело спокойно жить?
— Я только хотел сказать…
— Здесь все знают, что он приставал к Чайне, — жалобно произнес Зип. — А что должен?..
— Но он не приставал к ней! Он только сказал: «Привет».
— А может, мне просто подойти к нему и так вот дружески с ним побеседовать: «Как поживаешь, старина Альфи? Я понимаю, ты испытываешь чувства к Чайне, но пойми, это нехорошо». А может, Сиксто, мне еще и руку ему пожать?
— Нет, но…
— Разве тебе не хочется, чтобы другие клубы знали нас и уважали?
— Да, но…
— Значит, можно позволить таким гадам, как Альфи, спокойно жить среди нас и спать с нашими девочками?
Сиксто покачал головой.
— Но, Зип, он даже…
— А теперь послушай меня, — прервал его Зип. — После того, что произойдет сегодня, мы станем самыми знаменитыми. Понимаешь? Мы раздавим этого гада, и отныне здесь не будет никого, кто бы нас не знал нас, «Латинских кардиналов». Пусть все знают, что теперь нас никто не сможет запугать. После сегодняшнего дня каждый в этом квартале захочет вступить в наш клуб. Мы будем са- мыми-самыми. Самыми-самыми. — Он помолчал, чтобы перевести дыхание. Его глаза блестели. — Кух, я прав?
— Естественно.
— О’кей. В одиннадцать часов Альфи, как обычно, придет в церковь. Служба закончится примерно в 11.40 или без четверти двенадцать. Мы схватим его на ступеньках, когда он будет выходить.
— Боже!
— На ступеньках! Нас будет четверо от начала и до конца, пока Альфи не упадет. Стрелять желательно метко, так как людей будет много и можно кого-нибудь задеть.
— Зип, на ступеньках церкви, — не верил своим ушам Сиксто. Его лицо перекосилось от боли. — Ave Maria, можно ли?
— Я* еще раз повторяю — на ступеньках! Чтобы все видели, как он умирает. У меня четыре револьвера. Я возьму 45-й калибр, так как хочу сам прострелить голову этой сволочи.
Неожиданно улица погрузилась в тишину. Это перестал играть шарманщик.
— Вот два пистолета: 38-го калибра и «люгер», — прошептал Зип. — Выбирайте.
— Мне «люгер», — сказал Кух.
— Сиксто и ты, Папа, возьмете 38-й калибр. Оружие спрятано у меня дома. Кроме всего этого прихватим еще пару пистолетов. — Немного помолчав, добавил — И еще один момент. Тебе, Сиксто, лучше остаться здесь. Будешь следить за домом Альфи. Это первое здание за углом.
— О’кей, — безучастно произнес Сиксто.
— Смотри в оба, чтобы он не ушел. Как только выйдет, следуй за ним. Если мы вернемся и тебя не' будет, то следить будем уже за тобой.
— О’кей.
— Что?
— Я сказал — о’кей.
— О’кей, — повторил Зип. — Ну, пошли. — Он положил руку на плечо Куха, и они направились к дому Зипа. Немного поодаль, шаркающей походкой, за ними тащился Папа. — Кух, ты волнуешься? — спросил он его.
— Да так, немного.
— А я волнуюсь. Этот день особенный, понимаешь, о чем я говорю? Наши дела скоро пойдут в гору!
— Знаю, — ответил Кух.
— Как-нибудь в один из воскресных дней ты будешь сидеть на крыльце и
