количество преступлений. И это в четырнадцать лет! Так чего можно ожидать? Он не изменился с тех пор, как организовал банду на этой улице много лет назад. Она называлась «Золотые испанцы». Ты помнишь их, Луис? Это было давно, когда уличные шайки не доставляли много хлопот.
— Он был впереди своего времени, — ухмыльнулся Зип.
— Впереди его времени, болван.
— Неважно, — произнес Луис, поморщившись. — Я все помню. Сопляки. Точно такие же, как сегодня. Без разницы.
— Только сейчас — атомный век, — произнес Паркер. — И, вместо ножей, они носят оружие. Знаешь, моряк, когда Мирандо было семнадцать лет, он убил парня. Это было в 1942 году. Разрезал ему лицо от уха до уха.
— Наверное, парень этого заслужил, — вставил Зип.
— Ему дали статью за непредумышленное убийство, — произнес Паркер.
— Его следовало посадить на электрический стул или сжечь, — сказал Луис.
— Его послали на север штата, в Кэстлвью; сидя там, он избежал второй мировой войны. Когда его досрочно освободили, он вернулся сюда. В то время продажа героина была очень прибыльным делом. И он начал заниматься сбытом.
— Подумать только, травить детей! Что толкает людей на это?
— Не хочешь — не травись, — сказал Зип. — И хватит винить Мирандо.
— Так пусть ответит за тех, кого убил в этом городе.
— Надо еще доказать, что он здесь убил кого-то.
— Вот ты куда клонишь Как раз сейчас в больнице умирает женщина, которая опознала Мирандо по фотографии. Он зверски избил ее и отобрал кошелек.
— Мирандо и уличный грабеж? Не надо дурить меня.
— Представь себе, Мирандо и уличный грабеж! Не такая уж он большая шишка. Это не профессионализм убийцы высокого класса — а всего лишь избитая беззащитная старая леди.
— Поверь, как только мы поймаем это чудовище, мы раскрутим все его дела.
— Вот именно, когда вы поймаете его. ’
— Не сомневайся в этом. Наверняка, он где-то близко. Когда мы это выясним — ему конец. Одним героем в этом районе будет меньше. — С наслаждением допив кофе, он поставил чашку на стол. — Кофе был отличным. Ты, Луис, готовишь самый вкусный кофе во всем городе.
— Разумеется, разумеется.
— Он думает, я его обманываю. Луис, если бы я тебя недолюбливал, все равно приходил бы пить кофе только к тебе.
— Как хорошо, когда полицейский — твой постоянный клиент. В таком случае можно ни о чем не волноваться и не заботиться.
— Забот хватает по горло, — сказал Паркер.
— Да, от скуки ты не умрешь, это уж точно, — усмехнулся Луис.
— Здесь совсем другая жизнь, чем на острове, не так ли?
— Да, да.
— Мне однажды пришлось пробыть там неделю. Нужно было вернуть одного подонка, который сбежал из города на остров, после того как ограбил ювелирный магазин на Четвертой Южной. Я скажу, там сплошной рай. Лежи весь день на солнце, соси сахарный тростник, лови рыбку. А вечером… — он подмигнул Луису. — Есть ли там для пуэрториканских мужчин заведение, где можно хорошо провести ночь?
— Энди, мужчина, если это настоящий мужчина, хорошо проведет ночь в любом месте.
— Ой, вы только посмотрите на этого скромника, — рассмеялся Паркер. — У него уже трое детей, но я думаю, он не прочь заиметь и четвертого.
— В моем-то возрасте? — смехом на смех ответил Луис. — Если этому и может что-то помочь, то только чудо.
— Или пансионер[7],— добавил Паркер. — Луис, держи ухо востро с ними. — Он положил руку на плечо Джеффа. — В этом районе их столько, что можно сбиться со счета. Некоторые умники додумались до того, что сдают комнату для ночевки на восемь часов, причем работают на потоке, с трехсменным графиком. Можешь себе представить?
— Мы не держим пансионеров. В этом смысле Тереза у меня в безопасности, — все еще улыбаясь, ответил Луис.
Паркер вздохнул, достал из кармана платок и вытер им лицо.
— Возвращаюсь к вопросу о предотвращении преступления. Ой, моряк, я совсем забыл о твоей больной бабуле. Сматывайся отсюда побыстрее. Это место не для неопытных юнцов.
— Это я-то неопытный юнец?
— Наверняка им будешь ты, если не послушаешь моего совета. От уха до уха — вот что тебя может ждать.
— Риск — благородное дело.
— Точно, риск — благородное дело. Это крылатые слова. Надеюсь, у тебя есть личный знак. Хотелось бы знать, куда отсылать тело.
— Пошлите его бабуле, — усмехнулся Зип. — Она уже заждалась.
— Малыш, твое счастье, что я сегодня в хорошем настроении. — Паркер обернулся к. Луису — Эй, pinga![8]
— Si, cabrdn[9],— ответил Луис, и оба они ухмыльнулись, довольные тем, что их обращение друг к другу носило характер сокровенной тайны, известной только им двоим. ‘
— Если ты что-нибудь узнаешь о Мирандо — не забудь мне сообщить, договорились?
— Не забуду, — пообещал Луис.
— Пока. Adios[10].
Он вышел из кафе, щурясь на солнце и удивляясь, почему так случилось, что с Луисом Анандесом отношения у него были хорошие, а с Фрэнком Эрнандесом — плохие. Разве оба они не были пуэрториканцами? Несомненно. Но Луис был другим. Он всегда стремился понять свой народ, в то время как Фрэнк, этот сукин сын, не желал ничего видеть и понимать. Оставалась ли у вас хоть малейшая надежда поговорить о высоких материях с человеком, у которого голова набита опилками. Могли ли быть какие-то компромиссы при таких отношениях? Абсолютно никаких. Другое дело — Луис. Здесь они обменивались мнениями и уступали друг другу. И это было абсолютно верно. Почему же в отношениях с Эрнандесом у них не было никакой гармонии?
Паркер тяжело вздохнул.
«Как все непросто в этом мире, — подумал он. — Как все непросто».
ГЛАВА V
Зип продолжал ухмыляться до тех пор, пока Паркер не завернул за угол, направляясь вверх по проспекту. Только тогда улыбка сошла с его лица.
— Это ты заложил Пепе полицейским? — спросил он Луиса.
— Пепе Мирандо мне не брат, — ответил тот.
— Стукач проклятый, — произнес Зип и, повернувшись, направился к музыкальному аппарату. Ознакомившись. с его устройством, он достал из кармана монетку, просунул ее в щель и, включив, повернул ручку громкости до упора. Сотрясая воздух, в комнату вихрем ворвались звуки мамбо.
— Потише, потише, — предупредил Луис.
— Ш-ш-ш… — прошипел Зип. — Ты мешаешь мне слушать музыку.
— Я сказал — потише, — крикнул Луис, выйдя из-за стойки и направляясь к автомату. Зип, хохоча, преградил ему путь. А кругом ede визжало и скрипело,'оглушительно ревели трубы, с адской последовательностью били барабаны. Около стойки, в такт музыке, раскачивал головой Джефф. Он повернулся к автомату. Старик пытался дотянуться до регулятора звука. А Зип
