– Так почему Лютый? – возвращаю Олега к теме, с которой он благополучно съехал.
Тот демонстрирует, что соблюдает требования известной поговорки «пока я ем, я глух и нем». Строю ему недоверчивую рожицу.
Он прожевывает еду и вздыхает:
– Девонька, ты часом не глаз на него положила? Я скажу тебе, что это дохлое предприятие. Со мной у тебя и то шансов больше. Не любит Макс содержанок.
Чего? Это я-то содержанка? Но я не успеваю возмутиться подобной клеветой, потому как Олег продолжает:
– Фамилия у него такая. Лютаев. Вот и вышло, что он – Макс Лютый.
– Если верить твоей логике, то раз ты – Олег Раевский, то тебя должны называть ангелом, – невозмутимо парирую. Что-то тут не то.
Олег давится салатом. Пару минут кашляет так, что у него выступают слезы.
– Нет, Нефер… детка, так меня еще никто не называл! Хотя я, конечно, золото, а не парень!
– Макс тоже золотой парень? – гну свою линию. – Или он совсем плохой мальчик? Почему его испугались те уголовные рожи?
– Это ты опять так деликатно уточняешь, не криминальный ли он элемент? Нет. Макс – законопослушный бизнесмен. С другими я стараюсь дела не иметь. Но он известен в самых разных кругах, и всякие стремные людишки знают, что Максу дорогу переходить не стоит. Истоки его прозвища тебя не касаются. А если не будешь его бесить, то и не познакомишься с той его стороной, которая пугает уродов, вроде тех, что к тебе привязались. Ты дашь мне съесть, в конце концов, хоть одну котлету, женщина? Они на меня пахнут!
Развожу руками, мол, хозяин – барин. Хочешь есть, так кушай.
Но как только Олег берется за вилку, ему приходит сообщение.
– А вот и Макс вернулся, – он что-то печатает. – Очень вовремя. Успею нанести удар по котлетам.
Олег подкладывает себе салата в надежде приступить к уничтожению мясного, но тут в дверь раздается звонок. Похоже, кому-то придется познать значение слова «несудьбец».
– Иди, – говорю. – Открывай. Я никого не жду, а вдруг там те упыри?
Ёжусь.
– Это Макс. Я ему отписался, что жду его у тебя.
– Что?
– Так что сама иди открывай! – теряя ко мне всякий интерес, он втыкает вилку в котлету.
Плетусь к двери.
Так и есть. Макс, который Лютаев. Очевидно, он уже посетил душ после пробежки, потому что от него пахнет гелем с горьковатыми нотками, и кончики волос у него сырые.
Из кухни доносится громогласное:
– Иди сюда, тут классная жратва!
Я почему-то думаю, что Макс просто окликнет Олега, и они вместе уйдут. Но Макс бросив взгляд на стоящую возле двери мужскую обувь, шагает в коридор, нога за ногу снимает свои мокасины и устремляется на голос.
– Какого хрена ты здесь забыл?
Ого, как суров! Я отмираю, закрываю дверь и возвращаюсь на кухню.
Макс нависает над Олегом, который успел только раз откусить от котлеты, замершей у него на вилке.
– Сколько можно тебя ждать во дворе? – Олег никак не реагирует на угрожающий тон приятеля. – А тут вон борщик, котлетки, Карина. Приятная беседа…
– Карина, значит. Уже познакомился? Пошли. У нас много дел, нечего по бабам рассиживаться!
– Ты чего такой злой? Тебя Комолыш выбесил? – удивляется Олег.
На глазах Макса он откусывает еще кусочек котлеты. Лютаев смотрит на него почти бешеными глазами.
– И он тоже. Надо бы поставить сопляка на место. Да и другой разговор у меня к тебе есть.
Под свирепым взглядом Олег со вздохом выбирается из-за стола и следует за Максом в прихожую. Лютаев выходит первым, а уже обутый Олег совершает резвый бросок до кухни и обратно.
В одной руке у него тарелка с котлетами, другой он прижимает к себе салатник.
– Не переживай, детка, что Макс даже не поздоровался! Он такой противный, потому что у него котлет не было!
И исчезает на лестничной клетке.
И что все это означает? Меня ограбили на котлеты?
Глава 13. Методы борьбы со страхом
Оставшись с ополовиненной кастрюлей борща, двумя сиротливыми котлетками и без салата, понимаю, что Олега проще пристрелить, чем прокормить.
Не особо-то я разжилась у него информацией по поводу Макса, да и не очень понятно, можно ли считать Олега достоверным источником.
Хмыкаю. Да уж, он точно не ангел, но с чувством юмора у него порядок.
Когда Олег заявился ко мне, я была ему вовсе не рада. Теперь же находиться одной в пустой огромной квартире мне не по себе.
Все-таки меня сильно подкашивает та вечеринка, а сегодняшние события добавляют еще больше тревожности.
В давящей тишине даже дышать тяжело.
Я прохожусь по комнатам и везде зажигаю свет, включаю телевизор громче и выбираю музыкальный канал.
Все равно неуютно.
Выхожу на балкон, поначалу августовская прохлада немного отрезвляет голову, но стоит мне только посмотреть на двор, как мне начинает мерещиться черный автомобиль, скрывающийся в тени дерева, нависающего над проездом к детской площадке. Кажется, что возле арки стоит и наблюдает за моими окнами тот подонок с бездушными глазами. Он поигрывает удавкой и мерзко ухмыляется.
Глупость, конечно. Ему неоткуда знать, какие из окон мои, но я свой страх контролировать уже не могу.
Не выспавшись накануне, проведя тяжелый рабочий день и получив дополнительный стресс, я просто умираю, как хочу спать. Но стоит мне только попытаться лечь на кровать, как меня прошибает холодный пот, и перед глазами возникает картина, как перекошенное лицо Комолова нависает надо мной.
Несколько попыток уснуть провалены, я принимаю сначала прохладный душ, потом теплую расслабляющую ванну, но ничего не помогает.
Не могу понять, почему мне никак не удается взять себя в руки. Олег прав, я на самом деле сильнее, чем кажусь. В балете слабаки не выживают. Сила воли, целеустремленность и способность пахать без продыху – это то, без чего примой не стать. Да что там примой! Даже кордебалет тогда будет не по зубам!
Я справилась, когда на моих глазах погиб отец. Я выдержала, когда услышала приговор педагогов, вернувшись в школу после операции. А какой-то мудак почти сломал меня за несколько часов! Нет! Хрен тебе, Комолов! Я не буду трястись от ужаса!
Здоровая злость ненадолго помогает погасить необоснованный страх, и через некоторое время я все-таки решаюсь лечь спать, но со включенным светом.
Мне снится кошмар.
Я снова стою во дворе особняка Комолова, но в окне второго этажа я вижу себя с пустым взглядом. Я отворачиваюсь, чтобы не смотреть, как меня насилуют. Все смазывается, и в следующий момент я бегаю по дому, пытаясь что-то найти. Обнаруживаю Юлю, зажатую между лежащим на кушетке Ярославом и долбящим ее в задницу Комоловым, который приговаривает: «Мне для друга ничего не жалко!» Юля выпускает изо рта член кого-то третьего, поворачивается лицом ко мне: «Ты почему до сих пор не открыла дверь? Тебе срочно надо найти дверь! Если ты ее не найдешь, то займешь мое место!» Я в ужасе выбегаю куда-то и пытаюсь найти дверь, но на моем пути встает один из ублюдков, угрожавших мне во дворе. Я бросаю в него откуда-то взявшийся камень, но он превращается в котлету.
С криком я просыпаюсь в момент, когда это подонок во сне начинает ко мне подбираться.
Не сразу соображаю, что на самом деле меня будит звонок в дверь.
Кто ко мне рвется посреди ночи?
Наверно, положено разозлиться, но я благодарна этому неизвестному за то, что вырвал меня из объятий кошмара.
Накидываю длинную рубашку и, слегка пошатываясь, бреду в прихожую.
Проверив цепочку, заглядываю в глазок. Макс.
Что ему надо?
Приоткрываю дверь.
– Мне с балкона видно, что у тебя еще горит свет. На, забери. Мне чужое в доме не нужно, – он протягивает мне то, что умыкнул Олег. За минусом содержимого.
Я понимаю, что сейчас он отдаст мне посуду и уйдет, а я снова останусь один на один со своим страхом.
Откинув цепочку, распахиваю дверь шире и вцепляюсь в протянутую им руку. И с не пойми откуда взявшейся силой затаскиваю Макса в прихожую. Он теряется и позволяет мне это провернуть, но, когда я закрываю дверь на замок, он холодно уточняет:
