изменилось. Появилась странная чёрная коробка.
— Кажется, я понимаю, что было дальше, — сказала Валя, — потому что с нами произошло то же самое.
— Но почему теперь у нас дома всё ненастоящее? — спросила Поля.
— Да потому что здесь всё ненастоящее. Правда — это ложь, ложь — это правда. Думаю, вы видели эту надпись. По одной из версий, много лет назад, даже сложно представить когда, в этих краях жила молодая крестьянка. Каждый день, включая воскресенья и праздники, она пасла коров. Эта девушка так много врала, что однажды старший брат не выдержал, схватил и бросил её в самый глубокий колодец в деревне. Но она была такая врунья, что ей удалось обмануть время, пространство и законы физики. Этой девушкой была Кира Адольфовна. Только звали её, конечно же, по-другому. Как — никто не знает. Сейчас мы не в настоящем мире. Этот мир возник, когда Кире Адольфовне удалось обмануть пространство и время. Местами он очень похож на наш, но полностью построен на лжи. Поэтому-то и в вашем доме всё ненастоящее. А если вы дойдёте до конца улицы, то увидите, что там начинается пустыня. Там только песок и ветер перекатывает одинокие верблюжьи колючки. Если вы пойдёте в другую сторону, потом повернёте направо и будете идти всё время прямо и прямо, то упрётесь в высокий ржавый забор, стоящий поперёк улицы. Кира Адольфовна хочет, чтобы её считали аристократкой и всячески пытается забыть о своём прошлом в деревне с коровами. Но сколько бы она не съела «Елжевичного У», это знание сохранилось и мучает её. Поэтому на фабрике запрещено любое упоминание коров, молока и даже говядины.
— Ах, вот откуда взялась фиолетовая манная каша и свиной творог! — воскликнула Поля.
— Да-да, так и есть.
— А почему тут одни только дети? Почему кроме самой квадратной тучи и этого Шулика, мы не видели ни одного взрослого?
— Потому что детям легче стереть память. Чтобы заставить их делать то, что нужно этим двоим. Вы же замечали, что если плачущему грудничку показать игрушку, которая ему нравится, он начнёт улыбаться и тут же забудет о своем горе. Кира Адольфовна с Шуликом при помощи своих фиолетовых конфет день за днём, по капле стирают их истории. Многие дети здесь совершенно не помнят своих родителей и то, что было с ними раньше. Хозяйка фабрики утверждает, что злостин делает человека целеустремлённым. Но это, естественно, неправда. Злостин делает человека слепым и глупым. И тот просто начинает повторять чушь, которую придумали хозяева фабрики. Тем, кто много врёт, бывает достаточно пары пакетиков «Елжевичного У», чтобы забыть всё подчистую. Но есть и такие, чья память сопротивляется, прячет дорогие воспоминания в своих самых укромных уголках.
— Как этот Петя Ганнушкин, — вспомнила Валя. — Так вот почему Джина нас не узнала?
— Ваша подруга была большой лгуньей, на неё не пришлось тратить много тянучек. Думаю, теперь её уже не получится вернуть, — сказал Ким грустно. — Теперь она верит, что жила здесь всегда.
— И что Лисик не её собака, а этой квадратной тучи, — нахмурившись, проговорила Поля.
— Но откуда ты всё это знаешь? — спросила Валя, внимательно слушавшая рассказ Кима.
— У меня аллергия на местную ежевику. Меня от неё тошнит. И мне много что удалось узнать.
— Очень у тебя полезная аллергия! — сказала Поля и улыбнулась.
— Однажды, под плитами на пустыре я нашёл вот это. Ким вытащил из бокового кармана шорт сложенный гармошкой сильно измятый и пожелтевший лист бумаги, развернул его и протянул девчонкам. Это была карта, заполненная большим количеством квадратиков, обозначавших дома. Улицы выглядели как две параллельные линии. Длинным прямоугольником было отмечено общелжитие. Поля и Валя обнаружили рядом с ним озеро. А пустырь оказался гораздо больше, чем они себе представляли. Он занимал почти всю нижнюю правую сторону. Над всем этим зелёным фломастером была аккуратно выведена надпись: «Лжебург». Часть карты была нарисована старыми сине-фиолетовыми чернилами. Другая часть более свежими — чёрными и тёмно-синими.
Девчонки вернули карту. Ким снова аккуратно свернул её и положил в карман.
— Я кое-что дорисовал, многого здесь не было. Но нам лучше поспешить. Вас, должно быть, уже ищут.
— И что нам делать? — Валя тревожно взглянула на нового друга.
— Бежать!
— Но как, Ким?!
— При помощи моей карты. Я знаю, где находится переход в настоящий мир.
— Почему же ты сам все ещё здесь? — спросила Поля.
— Где-то в Лжебурге они спрятали моего папу, и я должен его найти.
— Как же мы спасём Джину, если сами сбежим? Да и остальных ребят тоже жалко, — сказала Валя.
В этот момент перед домом резко затормозила машина.
— Идите за мной! — вскочив с места, скомандовал Ким.
Они пересекли задний двор. В углу забора виднелся небольшой лаз, прикрытый ветками вьющегося хмеля. Ким отодвинул ветки и исчез в образовавшейся норе.
— Ну что вы там стоите, давайте скорее сюда! — позвал он.
За забором оказалась улица, хотя в настоящем мире за ним находился соседский участок, хорошо просматриваемый из окна девчонок. Таких жутких мест в своём районе они раньше не встречали. Асфальт был неровный, весь в заплатках и колдобинах. Узкие серые дома торчали из земли как кривые зубы. Некоторые вторым этажом нависали прямо над дорогой. Девочки изо всех сил пытались не отстать от Кима. Извилистая улица привела их на гигантскую площадь. Из изъеденного рытвинами асфальта тут и там пробивалась жёсткая трава. К центру площади её становилось больше. А дальше начиналось самое настоящее болото, со всех сторон окружавшее сильно накренившийся дом из красного кирпича с ржавой металлической крышей. Дом вырастал прямо из мутной зелёной воды, и было совершенно непонятно, как он там оказался.
С площади они свернули в узкий переулок и уткнулись в забор, нижняя часть которого находилась примерно в метре от земли, что выглядело довольно нелепо. Проскочив под забором, ребята очутились в совершенно ином месте. Кривой асфальт сменился гладко выложенной брусчаткой. Вдаль уходила ровная прямая улица с большими палисадниками и аккуратными одноэтажными домиками. Здесь было много цветов. Пёстрыми коврами тут и там раскинулись изящные клумбы с астрами, колокольчиками и розами. Ким бежал впереди, иногда оборачиваясь, чтобы убедиться, что девчонки поспевают за ним. Сначала они держались дороги, потом свернули к бледно-розовому дому, протиснулись через густой низенький колючий кустарник и оказались во дворе другого дома. Затем выскочили на соседнюю улицу. Тут Ким остановился, достал карту и некоторое время напряжённо смотрел в неё. Удивительно, что до сих пор они не встретили ни одного человека. Хотя день был в самом разгаре. Не было ни
