весьма странная деталь его гардероба — чёрные сандалии, надетые на ярко жёлтые носки. Валя вспомнила, как в художественной школе они изучали сочетания цветов. В природе жёлтый вместе с чёрным сообщает окружающим об опасности. Пчёлы, тигры говорят таким образом: «Держись от меня подальше»…
— У тебя, Петя Ганнушкин, мозги вывернуты не на ту изнанку, — прошипела туча, прервав Валины мысли. — Но это мы исправим. Двойной порцией прощения и заботы.
— А разве бывает несколько изнанок?
— Ты совсем не умеешь правильно думать, Петя! А пока ты не научишься, думать за тебя буду я. Как можно считать своим родителем того, кто, например, заставлял тебя чистить зубы?!
Туча показала Пете жестом, что он может сесть.
— Это очень даже хорошо, что среди нас есть Петя. Ведь благодаря Пете, мы только что увидели, что дети бывают очень разные. Всё потому, что у них совершенно разные родители. Логично?
София так активно кивнула, что угодила кулаком в тарелку с кашей.
— В общем, родители бывают биологические, зоологические, географические и ещё очень-очень много разных видов. Надеюсь, это всем… непонятно?
Одна девочка, не перестававшая трясти рукой, вдруг вскочила и пробарабанила:
— Моя мама подарила мне куклу, которая не понравилась, поэтому теперь я живу на фабрике. И теперь моя мама — Кира Адольфовна.
— Да-да, правильно, молодец! — удовлетворённо произнесла туча и, опустив глаза, продолжила:
— Итак, если всем непонятно, то это хорошо. Потому что всё понятное начинается там, где непонятное становится полнейшим абсурдом. Так вот, когда такому вот Пете вдруг открыли глаза на то, что его родители не очень-то настоящие. Потому что хоть и родили его и учили говорить «агу», чего он, может быть, совсем не хотел… А потом и вообще стали заставлять чистить зубы, которые всё равно однажды выпадут. Я уже не говорю про школу, уроки и прочие мерзости. Именно когда стоит Петя и не понимает, что со всем этим делать, и появляется настоящий родитель. Он говорит Пете: мир очень сложный, родителей только видов разных миллион. Ну и вот зачем ты зациклился на этих, которых ты называешь своими? Выбери уже себе нормальных!.. Но! Петя еще очень слаб и не умеет сам правильно думать. А как вы знаете, в вопросах, по которым ребёнок сам не в состоянии принять решение, такое решение за него принимает кто?.. Правильно! Взрослый. Тогда этот настоящий родитель говорит Пете: я позабочусь о тебе и приму за тебя решение. И от имени Пети назначает настоящим родителем себя самого. Потому что именно такое решение принял бы сам Петя, если бы ему не запудрили мозги его ненастоящие родители, которые… и в это ужасно поверить… помимо всего прочего кормили его белой гадостью, которую какая-то сельская дурында выдавила из коровы.
— Кира Адольфовна, — не унимался Петя, — я никак не пойму, у нас же каждый день праздник…
— Да-да, ты прав, ты прав. За последние два года не было ни одного буднего дня, поэтому мне совершенно некогда работать.
— Но мы же работаем в праздники? Я имею ввиду детей.
— Хм. Действительно, — Кира Адольфовна нахмурилась, потрепала Лисику ухо, потом лицо её прояснилось, и она ответила:
— В праздники нельзя работать только взрослым, а детям можно. Потому что вам нужно успеть урвать побольше, пока молодые… Что-то у меня уже, кажется, голова разболелась… или колено заныло.
С этими словами она спешно удалилась, зажав двумя руками притихшего Лисика. Дети тут же схватились за ложки, и зал наполнился тем звуком, который обычно наполняет школьную столовую во время завтрака.
Оказалось, что фиолетовая каша на вкус действительно ничем не отличается от привычной белой. И творог в плюшках совершенно обычный. И даже напиток в кружках был просто фруктовым чаем. Зал дружно жевал, как хорошо отлаженный механизм. После того, как шаги тучи стихли, Валя вскочила с места. Ей не терпелось отыскать Джину. Но София так настойчиво сдавила ей руку и так строго на неё посмотрела, что она не решилась выйти из-за стола. Потом прозвенел звонок, и дети начали покидать столовую. Валя и Поля в сопровождении Софии тоже направились к выходу.
— Ты должна помочь нам найти нашу подругу Джину! — сказала Валя тоном, не терпящим возражений.
— С радостью, но я первый раз слышу это имя. Возможно, она из другой смены.
Так девчонки узнали, что все дети здесь распределены по трём сменам. Завтракают они отдельно. А после завтрака все отправляются на работу. У каждой смены свой участок работы, и они почти не пересекаются.
— Здесь у вас что-то вроде трудового лагеря, — сказала Валя со знанием дела. — Мне папа рассказывал, что такие были раньше, когда он был маленький. Очень интересно посмотреть, чем вы тут занимаетесь.
На этот раз в лифт набилось человек пятьдесят детей. Кто-то нажал на кнопку, и лифт бесшумно заскользил вниз.
— А с какой стати эта ваша Кира Адольфовна забрала себе Лисика? — не выдержала Поля.
— Потому что собаки её очень любят! — гордо объявила София. — Она нам сама это рассказывала.
— Да уж, как же её не любить, когда тебе в шею впиваются железные шипы. Я всё видела, когда она проходила мимо. Лисик раньше никогда не носил строгий ошейник.
Лифт остановился, открылись двери, и девочек обдал сильный запах ежевичных тянучек. Гудели какие-то агрегаты, что-то скрипело, шипело и щёлкало. Поток детей вынес их из кабины. Большая часть запрыгнула в кузов ожидавшего жёлтого электрокара. Когда тот отъехал, мигая кружками габаритных огней, сёстры увидели три громадных блестящих цилиндра, поднимавшихся до самого потолка.
— Это основной цех и главные резервуары, — сказала София, — здесь производят «Елжевичное У».
Из основания одного из цилиндров медленно выползала широкая серая лента, на которой ровными рядами лежали фиолетовые тянучки. По потолку в разные стороны разбегались десятки металлических труб разного диаметра, похожих на рукава гигантской рубахи. Везде были дети, одетые в жёлто-фиолетовые костюмы. Кто-то наблюдал за приборами, кто-то складывал коробки штабелями, кто-то нёс вёдра или белые мешки с непонятными фиолетовыми надписями.
— А почему такое странное название — «Елжевичное У»?
— Сначала я расскажу вам про нашу фабрику.
София повернулась лицом к девчонкам и приняла позу экскурсовода.
— Вы уже наверное поняли, что фабрика находится глубоко под землёй. Она носит имя нашей замечательной хозяйки Киры Адольфовны Швиненбаум. И здесь производят только один вид тянучек. Кира Адольфовна уверена, что самые вкусные тянучки — елжевичные. Так оно и есть на самом деле. В год фабрика производит около ста двадцати тонн продукции. Сама хозяйка съедает в день по
