— Вот даже как! А ваш закон, кстати, позволяет Эмрэн выбирать по своей воле!
— Но это закон кранки!
— А там разве сказано о том, что избранник должен быть кранки?
Он замолчал — действительно, закон говорил просто об избраннике.
Я продолжал:
— Говорится только о том, что она имеет право выбирать себе мужчину, а кто скажет, что я не мужчина? И уж поверьте, я сумею защитить ее от всех ваших дурацких обычаев! Я увезу ее из Саллана, если здесь нам не будет житья.
Как я понимаю сейчас, все мои слова были вопиющей наглостью и будь здесь третий… Но мы были вдвоем. Эмрэг-кранки смотрел на меня с интересом и невесело усмехался.
— Есть еще право старшего и право этела. И пока ты у меня на службе, я вправе судить тебя, это не запрещают и ильвейнские законы. А когда ты станешь мужем моей сестры, я буду вправе судить тебя как старший в роду.
— Я стану мужем вашей сестры, но я человек, а не кранки. И судить меня будет не суд этелрину, а королевский суд, ежели, конечно, тут вообще есть хоть какое-то преступление.
— По мне так нет. Но я не один. И, смею тебя заверить, король не станет жертвовать Договором ради Кима Хельверна. Как мне ни прискорбно, все сейчас зависит от меня. Я только одно хочу вбить в твою тупую голову — повремени. Подожди моей свадьбы. Потом будет совет этелрину. А потом ваш праздник Амланн… тогда делай что хочешь.
— Но почему?
— Да потому! — взорвался он. — Я не обязан тебе объяснять все! Не обязан! Просто прими это и сделай как я прошу!
Я замолчал. Почему-то я понял, что он прав, хотя страшно хотелось узнать, в чем же тут дело. Но я чувствовал, что он сам расскажет, когда немного успокоится. Незачем было добавлять ему забот сейчас, когда он и так был не в себе. И мы вернулись к нашим ученым рассуждениям. А говорили мы о богах, которых не было у кранки. Теперь не было. О тех, что были у них когда-то.
— Мы помним их имена, но они не инетанские, — как-то раздраженно говорил мой господин. Впрочем, он почти всегда говорил так, будто все окружающее чем-то навлекло на себя его немилость. — Вот, кстати, еще вопрос. Мы называем себя инетани. А знаешь, что это означает? Люди. Даже вернее — рожденные. Но, по правде, все мы кранки, все, все… Ладно, сие не к месту. Анас и Рути не инетанские имена. Даже Инен. Мы говорим — Инен Рождающая. Самое смешное, что Инен означает родительница, хотя и в старинной форме. Есть ли смысл в словах "Инен Иннеране"? "Родительница Рождающая"? А что, скажи на милость, еще делать родительнице, как не рождать? Бред? Зачем пояснять смысл имени, если он и так понятен?
— Не знаю… разные народы мыслят по-разному. Даже два человека одной крови и то в мыслях не сходятся. Может, ваши предки считали, что так просто надо? Для красоты?
— Может, они и мыслили не так, как вы привыкли, но дураками их считать не стоит. К тому же мы почти не изменились за тысячи лет. Добродетель у нас такая — не меняться ни в коем случае, — хмыкнул он. — Простите, ежели невольно оскорбил вас, но я правда ничего не могу придумать. Но вы-то сами наверняка не в первый раз над этим бьетесь. У вас наверняка есть какой-нибудь ответ.
Он пожал плечами и вздохнул, видимо, от моей ильвейнской наивной наглости. Мне кажется, мое нахальство забавляло его.
— Я думаю, что это не инетанское имя. Просто его смысл потом вошел в наш язык. Вошел так давно, что мы приняли это слово как свое. А вот Таррашт — это наше. Его называют Обрезающим Нити, и это "раш" — резать — звучит и в его имени. Но оно в целом-то означает "как запекшаяся кровь". Пояснение тут уместно.
— Погодите, я не могу сразу всего схватить. Ну и что, что некоторые имена не… инетанские?
— Найди народ, у которых боги носили бы чужие имена! Скажешь, таргеранцы. Ну да, они моряки, странствуют много, вся страна как проходной двор. Иногда думается, что там только проезжие купцы и живут. Поневоле приходится молиться всем богам, которых знаешь. Ильвейнские боги в Таргерайне, к примеру, не в помощь. Но ведь ты сам знаешь, что к имени чужого бога всегда добавляется этакий титул — пояснение.
— Да, пожалуй, так. Хотя в Таргерайне я еще не бывал. Мое вольномыслие так далеко не распространяется. (Пометка: В ту пору Таргерайн был убежищем для всех, кого преследовали за неугодные мысли. Позже государь Араэну даровал прощение всем изгнанникам и те много восхваляли его. Среди них нашлось много полезных для Ильвейна и впоследствии прославленных людей). Так вы что, хотите сказать, что древние боги были не только ваши?
— Да! И таких имен богов больше нигде нет в Круге Земном!
И тут мне стало нехорошо. Так было со мной тогда, когда я представил, что моя душа будет поглощена Разрушающим…
— Тогда откуда они… — промямлил я.
— Не знаю, — вздохнул Эмрэг-кранки. — Хочешь, скажу тебе, что я думаю?
Я только кивнул.
— Есть две странности. У нас нет легенд о сотворении мира. У вас-то их даже больше, чем надо, миров на сотню достанет. У нас нет ничего, кроме имен ушедших богов да и то потому, что с ними боролся Фэгрэн. Вся наша легендарная история начинается с матери и отца Фэгрэна. Все. Понимаешь ли, у всех народов в легендах о героях есть враги — демоны, другие народы. И есть благоволящие боги. У нас же только боги-враги и их воинство, которое называют "люди богов". В смысле, воинство богов, низшие боги. И больше ничего о них не говорится. Говорится, что они были все истреблены Фэгрэном. И вот я думаю — то, что рассказывают через поколения, зачастую так искажает истину, что ее и не отыщешь. Может, когда-то мы истребили некий народ? — Он помотал головой. — Или этот народ и есть боги… И они просто ушли, как и мы уйдем… Но они хотя бы бились до конца, а мы обречены с самого начала.
Он встал и, нервно хихикнув, подошел к гобелену на стене. Всадник на серебристо-белом коне. Фэгрэн.
— Я ненавижу его, — прошипел он сквозь зубы. — Ненавижу. Счастье для всех, значит? А ты знал, что есть для каждого счастье? Имна-Шолль! Счастье должно быть заслужено, дурак! А ты лишил нас смысла жизни, лишил действия! Понимаешь, Ким, это высшее счастье, эта Имна-Шолль будет нам дарована, только если мы при жизни выполняем все заветы Фэгрэна, что есть просто верность отжившим, отгнившим древним обычаям. Мы не имеем права ничего из наших знаний отдавать другим — Фэгрэн сражался только ради нас. Мы избранные. Понимаешь? — Он опять засмеялся, зло оскалившись. — Полукровка лишен Имна-Шолль. Ушедший к чужим лишен Имна-Шолль. Он изгой, он бесправен! Ты теперь понимаешь об Эмрэн… Я-то что, вот мой сын будет изгоем. И родоначальником нового народа. Смешно.
Я подумал — откуда он это знает? Он так уверенно говорил о том, что у него будет сын. И о новом народе… Откуда?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
