В 1990 году случилась катастрофа. Инсульт, затем операция. В своей "Книге мёртвых", вышедшей в 2000 году, Эдуард Лимонов* посвятил этому событию целую главу "Парижские тайны". Основная мысль нынешнего вождя национал-большевистской партии заключалась в том, что Семёнова попросту "убрали". Практически вместе с двумя другими членами редколлегии "Совершенно секретно": его "правой рукой" Александром Плешковым и священником Александром Менем. "Через месяц после смерти своего первого заместителя Юлиан Семёнов вдруг впадает в коматозное состояние в Париже, перевезён в Москву, срочно оперирован в кремлёвской больнице. Вследствие операции парализован, мозговая деятельность парализована тоже. В общем, человек-овощ. В больнице его посещает в начале сентября ещё один член редколлегии журнала "Детектив и политика" протоиерей Александр Мень. 9 сентября того же года на полпути к подмосковной станции Александр Мень убит, и жестоко: топором. Три члена редколлегии погибают (Семёнов ещё живет овощем, но всё равно погиб как мыслящее существо) в несколько месяцев одного года, с апреля по сентябрь! Случайность, совпадение? Говорят, даже молния не бьёт два раза по одному и тому же месту".
Далее Лимонов дает цитату из статьи Алексея Белякова ("Профиль", 1998, № 47-48): "Вместе с Боровиком он [Семёнов] ехал на встречу с представителем Руперта Мэрдока, западного пресс-воротилы, чтобы договориться об инвестициях для "Совершенно секретно". Внезапно Юлиан Семёнович стал заваливаться — прямо на сидевшего рядом Боровика…" — и высказывает предположение, что к инсульту Семёнова и последовавшей затем его "гражданской смерти" имеет отношение "клан Боровиков", поскольку на классический вопрос "Qui prodest?" ("Кому выгодно?") ответ выглядит совершенно однозначным. На место Семёнова в основанном им издательском холдинге "Совершенно секретно" "по наследству" пришел Артём Генрихович Боровик, сын Генриха Авиезеровича Боровика (комментарий Лимонова: "Председатель Комитета Борьбы за мир, в Совдепе это была кагэбэшная должность, соответствующая генеральскому званию, глава Комитета автоматически был видный гэбэшник"). Когда писались эти строки, Артём Боровик был, судя по всему, еще жив, полон сил и планов.
Настолько полон, что в марте 2000 года, незадолго до внеочередных выборов президента Российской Федерации, в прямом телеэфире выступил против Владимира Путина. "В ночь с 6 на 7 марта Артём Боровик в телепрограмме "Антропология" охарактеризовал нашего героя как ничтожный персонаж, "надутый олигархами", а любимую войну и.о., включая взрывы домов, — как подлую пиаровскую акцию, придуманную неизвестным гением избирательных технологий. По чистой случайности 9 марта ("трех дней не прошло") Боровик погиб". Здесь имеются в виду памятные слова президента "Кто нас обидит — трех дней не проживёт", сказанные им, по свидетельству Андрея Пионтковского (радио "Свобода", 19 декабря 2000 года), "на третий день после своей инаугурации", то есть 10 мая 2000 года.
А вот публикация "Смерть на взлёте" Владимира Прибыловского и Юрия Фельштинского (МТРК "Мир", 11.02.2004): "Сразу же после гибели Боровика и Бажаева в СМИ было высказано предположение о том, что катастрофа не была несчастным случаем и что саботаж самолета организовали российские спецслужбы. Дело в том, что Боровик (через Бажаева) в эти дни и недели активно собирал материал о детстве Путина, причем публикация этого материала должна была состояться 12 марта 2000 года, перед самыми президентскими выборами. Что же собирался опубликовать Боровик? Чем были так встревожены Путин и те, кто продвигал его к власти?
Боровик располагал информацией о том, что настоящей (биологической) матерью Путина является не Мария Ивановна Путина (Шеломова) 1911 года рождения, а совсем другая женщина — Вера Николаевна Путина 1926 года рождения, уроженка города Ачора (Пермской области), по сей день проживающая в селе Метехи Каспского района Грузии, примерно в часе езды от Тбилиси. С трех до девяти лет жил в Метехи и нынешний президент России".
Нет смысла судить о степени достоверности всей приведенной выше информации (или дезинформации). Но ведь какой сверхлитературный сюжет на этой основе вырисовывается: материализовавшийся "из ниоткуда" Путин-Штирлиц вольно или невольно мстит за гибель своего создателя…
Вывод:
Литература и жизнь (и смерть) неразрывно слиты друг с другом. Разумеется, если это настоящая жизнь и настоящая литература.
* Кстати, 7 апреля 2001 года Эдуард Вениаминович Савенко, известный под литературным псевдонимом Лимонов, был арестован и впоследствии приговорен к четырем годам тюремного заключения "за незаконное приобретение оружия". На свободу вышел условно-досрочно 30 июня 2003 года.
Владимир Бушин СЛЕПОЙ И СЛЕПЕЦ
Руками быстрыми слепца…
А.Твардовский
21 апреля 2004 года умер известный поэт — офицер Великой Отечественной войны Эдуард Асадов. В мае 1944 года под Севастополем он потерял глаза. Мы вместе учились в Литературном институте.
…К сороковине Эдуарда я послал в "Литературную газету" стихи, в которых почтил память не только старого товарища, но и одного из нынешней последней чреды уходящих солдат Великой Отечественной. Лет пятнадцать мы были соседями, не всегда во всем согласными, но — дарили друг другу книги, вместе встречали праздники, случалось, и спорили, и сердились.
Работнички писательской газеты не только не напечатали моё стихотворение в канун юбилея Победы, но и не сочли нужным хотя бы позвонить старому человеку, когда-то работавшему в этой самой газетке. Пришлось напечатать стихи в "Патриоте".
А уже в самый год юбилея Победы в "Литературке" появилась статья нашего младшего однокашника по Литинституту Константина Ваншенкина "Феномен Асадова". Первым беглым взглядом я выхватил слова: "мужественный человек, достойный уважения…" Я обрадовался. Молодец, Костя! Не прошел мимо, хотя в жизни никогда не был близок усопшему, подобно мне.
…Я заранее был уверен, что статья Ваншенкина, тем более в год юбилея Победы, — доброе слово об умершем поэте и воине. В самом деле, что кроме такого именно слова можно сказать о человеке, который в боях за родину потерял самое дорогое после жизни — зрение, но не впал в отчаяние, не сдался, а всю жизнь работал, жил страстями времени и обрел широчайшую известность.
Правда, два самых превознесенных советских поэта-белобилетника Евгений Евтушенко и Андрей Вознесенский очень не жаловали своего старшего собрата-фронтовика. Но что тут удивительного? Ведь один из этих мультиорденоносцев и полилауреатов откровенно признался:
Нам, как аппендицит,
Всем удалили стыд…
Всем — то есть их братии.
Эдуард иногда отвечал безаппендицитным:
Мне просто жаль вас недруги мои.
Ведь сколько лет, здоровья не жалея,
Ведёте вы с поэзией моею
Почти осатанелые бои.
Шипите вы и дома раздраженно,
— Проклятье! По каким таким законам
Его стихи читают миллионы
И сколько тысяч знают наизусть!..
И в ресторане, хлопнув по второй,
Друг дружку утешаете вы льстиво:
— Асадов — чушь! Взнесён несправедливо!
А кто талант — так это мы с тобой!..
Я думал, что Ваншенкин, убеленный сединами фронтовик и почти ровесник Асадова, теперь, после его смерти, скажет веское словцо и белобилетникам, но меня ждала большая неожиданность: оказалось, опять зачислив себя в ряды тех, кто "с чистой совестью стоит на страже национального вкуса", он подхватил эстафету "двух сыновей гармонии".
Заголовок его статьи странный, ибо в ней доказывается, что как раз феномен-то и не состоялся: "Асадов не использовал свой исключительный жизненный шанс". Но это в конце, и я скажу об этом позже.
А начинается статья с живописнейшей сцены: в Евпатории в будке междугороднего телефона "женщина так кричала, что, вероятно, нарушила все попытки связи остальных абонентов(?) с вешним миром. Высоким, мощным, полновесным голосом она кричала: "Здесь Асадов! Здесь Эдуард Асадов! Мы идём на Асадова! Мы уже купили билеты! Здесь Асадов!.."
