А тут из промысловых пород бук, граб, дуб, немного грецкого ореха. Остальные деревья вроде тополей и ольхи даже на дрова не берут.
М-да, здорово я здесь одичал за прошедшие полгода. Надо же, натуральную древесину делю на пригодные для топки сорта и малопригодные. Хотя ольху вроде как применяют для копчения мяса и рыбы. Бог его знает, не настолько я еще проникся здешними реалиями.
М-да. Минимум две недели – долгий путь. Угораздило же «продавцов» так припоздниться. Нет, молодые девки Звонкому Ручью в любом случае пригодятся. Но как же мне неохота было от любимой девушки уезжать, теплой, нежной. Что-то я замерз, кстати!
Барометров-анероидов мы с собой не везли, но мне он и не особо нужен: «сетка» – то активирована. Просто я ее в спящий режим перевел, чтобы не отвлекала. Человека, пользующегося имплантами, сразу видно. Тут чуть замер, тут притормозил. Недостаточно она пока совершенна. Не, в фантастических фильмах и игрульках эти сети такое творят, что мама не горюй. Поставили тебе супер-пупер нейросеть – и ты всем героям герой, плевком линкоры сбиваешь. А на самом деле нужно очень много тренироваться, чтобы действие имплантов не отвлекало, например, от огневого контакта с противником. Или не мешало вести мобиль или шлюп.
И потому просто пользователя «сеткой» сразу видно. А если учесть, что тут нейросети практически ни у кого не активированы, можно запросто проколоться. Это на фоне миллионов активных пользователей солдаты или какие другие профи выделяются тем, что практически не отвлекаются во время пользования нейросетью, а когда вокруг никто не общается через импланты, не обрабатывает поступившую информацию, не ведет переговоры через «паутинку» – то и самого тренированного спеца видно. Я уже пару раз отмазывался тем, что с Гердой общаюсь и потому «притушил» имплант, чтобы не отвлекал.
Но сейчас я отдыхаю и могу вроде как поспать. А тут хренушки кто поймет, чем я занят. Ого, минус восемнадцать. Нехило, здорово приморозило. Выходили – всего минус восемь было. Нет, прогноз обещал понижение температуры, но не с такой же скоростью. М-да, метеорологи все время дают точные прогнозы, но вот с датами постоянно ошибаются. Косячат как в двадцатом веке, право слово. Хотя тут у нас вообще примерно девятнадцатый, если по оружию судить и по технике.
С третьих от меня саней серебряными бубенцами разлетелся смех Грессии. Это Вера заставила нас взять свою ученицу. Мол, девушки пускай и каторжницы, но это девушки. И не след мужикам их как кур щупать, во-первых, а во-вторых, пусть хоть медсестричка при обозе, но будет. Мало ли, может, кому поплакаться надо из новеньких, так не здоровенным же страхолюдным мужикам в полушубок? И потому hermanita довольнехонька, тем более что на этих санях ее знакомый паренек возничим. Кто бы мог подумать, парнишка из бескислородного мира, выросший в закрытых герметичных помещениях, среди железяк и механизмов, оказался талантливейшим коноводом, буквально с полувзгляда-полувздоха понимающим любую животину. Вот его с собой Николас Берг, владелец частной конюшни, и взял.
Ночевка была в небольшом заливчике. Вывели обоз на берег, распрягли лошадок, обиходили их, напоили подогретой водой (блин, прорубь пришлось мне рубить с Майклом), навесили торбы с зерном, и сейчас они стоят неподалеку, дремлют.
А мы расположились вокруг трех костров и после простого, но сытного ужина пьем чай и неторопливо беседуем о всяком-разном.
Я, например, с Сохатым разговорился. Он пилот межпланетника оказался, вот уж никогда бы не подумал. В отличие от меня, редко выползавшего из метрополии, Сохатый помотался по галактике немало. Но и он не может опознать ни одного созвездия.
– Понимаешь, вполне можем быть с другого края Ланиакеи. А оттуда мы вообще ничего без мощного курсового не узнаем. Звездные карты с той стороны нашего кластера сам знаешь сколько стоят. – Здоровяк оторвал взгляд от зимних звезд и неторопливо, с шумом и хлюпом, отпил чай с малиной, основательно разведенный медом и водкой. Ну, решили мы немного расслабиться. Ничего, можно. Дежурная вахта не пьет, я заранее все со спутника осмотрел на десять верст кругом – тихо. Волчья стая только где-то вдалеке душевно так рулады выводит, аж Герда шерсть топорщит на загривке и нутряно рычит. Но не думаю, что даже полсотни волков решат напасть на наш обоз: волки кто угодно, но не идиоты. Да и не наступили еще лютые времена для волков вроде бы. Хотя кто его знает? На всякий случай все оружие держим под рукой и не расслабляемся.
Тиха зимняя ночь. Только лошади хрустят овсом, гулко переступают с ноги на ногу и иногда фыркают. Да порой свежим навозом с их стороны несет – что поделать, физиология.
Деревья все в инее, сверкают под светом луны и звезд. А сами звезды огромны и прекрасны. При этом ехидно подмигивают с высоты – мол, попробуй дотянись. Ничего, поглядим, что будет завтра, может, и сумею прервать эту ссылку! Точнее, сумеем. Вера из-за меня на этой планете сидит, хоть и говорит, что ей здесь нравится.
Достав для виду механические часы, я глянул на циферблат и, чуть свистнув, покачал часами на цепочке, привлекая внимание Стена Комински, дежурившего вместе со мной.
Тот кивнул и, подняв винтовку с поваленного ствола какого-то дерева, неторопливо подошел ко мне, давя целину снегоступами.
– Что, пора? – подавив зевоту, спросил он.
– Да. Зови Ронни, и идем к лагерю. Наш черед отоспаться. – Я тоже поднял свой левер и перекинул его на согнутую в локте левую руку. Удобно так носить именно эти винтовки, право слово.
Дежурили мы в небольшом отдалении от места ночевки. Смысла нет сидеть около костра – все равно ничего не видно, ночное зрение перебивает пламя от горящих дров. Вот мы и отошли вверх по склону и заняли неплохие позиции. И как на ладони все, и сами скрыты, и неподалеку. Но сейчас надо смену будить. Я Майкла знаю, ни фига он не проснется. Дрыхнет, храпя при этом так, что снег с соседних деревьев осыпается.
Негра-здоровилу на самом деле расталкивали долго. Ну никак не скажешь, что он профессиональный офицер полиции, пусть и с заштатной планеты. Что он натворил, я не знаю, вроде как только наш мэр и шериф знают. Но что-то серьезное. Кого-либо пришиб наверняка.
– Уф!!! – Майкл выпрямился и стряхнул с груди остатки снега, которым растирался. Блин, я как увидел это – мороз по шкуре. Вроде как у меня предки русские и татарские, морозов бояться не должен, – но вот не люблю зимы. Тем более – здесь. Но, учитывая, что ничего не могу с этим поделать, просто жду весны и стараюсь поменьше шарахаться по улицам в мороз. Ну, насколько получится.
А вот мой темнокожий напарник – наоборот, от зимы тащится, как удав по стекловате. Знать бы, что это еще такое. Нет, удавов я видел, в зоосадах. Но стекловата – непонятно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
