самим собой. Хотя, если бы Maк не сделала то, что сделала, меня бы здесь вообще не было.
Но с другой стороны, если бы Бэрронс не сделал то, что он сделал, или скорее не сделал, то,
то, что сделала Maк, возможно, не превратило бы меня в ЭТО. Бэрронс не проверил мои
татуировки перед опасным ритуалом друидов и в придачу бросил меня умирать в Зеркалье.
Когда Maк нашла меня там, накормила плотью Темных, чтобы не дать умереть. Невозможно
решить, кого из них я виню больше. Поэтому я виню обоих, и это радует меня все сильнее.
Несколько ночей назад, в Честере, я видел Мак, всю такую светловолосую, красивую и
счастливую. Как бы я хотел взять эту светящуюся-счастливую-белокурость, запихнуть ее в
гарроту1 и удушить. Слушать ее мольбы, убивая и наслаждаясь каждым мгновением.
Позже, той ночью, я долго смотрел на свое отражение в зеркале. Я согнул руку и чесал
себе спину ножом – она теперь постоянно чешется – и наслаждался тем, как стекает струйка
теплой крови по позвоночнику прямо в джинсы. Раньше я ненавидел кровь. Теперь же могу
купаться в ней. Она теперь для меня как молоко матери.
- Да, она это может, - соглашается Дэни, вздыхая. - Она случилась и со мной.
- Что она сделала с тобой?
- Скорее, что она сделает со мной, если поймает, - отвечает она. - Не хочу говорить об
этом. А с тобой?
- Не хочу говорить об этом.
1
Гарро́та (исп. garrote,
dar
garrote —
закручивание,
затягивание;
казнить)
— испанскоеорудие казни через удушение. Первоначально гаррота представляла собой петлю с палкой, при
помощи которой палач умертвлял жертву. С течением времени она трансформировалась в
металлический обруч, приводившийся в движение винтом с рычагом сзади. Перед казнью осуждённый
привязывался к стулу либо столбу; на голову ему надевался мешок. После исполнения приговора мешок
снимали, чтобы зрители могли видеть лицо жертвы.
- Нам и без этого есть что обсудить. Так, что ты делал в Честере?
Хороший вопрос. Сам понятия не имею. Думаю, определенное количество Темных
собранных вместе взывает к моей крови. Я даже не знаю, почему я бываю в половине мест,
где я бываю. Иногда я даже не помню, как туда попадаю. Я просто осознаю, что я где-то, без
понятия о том, где, и как туда попал.
- Я захотел пива. А в Дублине не такой уж и большой выбор теперь.
- Да уж, - соглашается она. - Это касается не только пива, но и всего остального. На чьей
ты стороне? - спрашивает она в лоб. - Людей или фейри?
Хороший вопрос. Но у меня нет такого же хорошего ответа.
Я не могу ей сказать, что мне без разницы. Я презираю всех. Почти всех. Кроме этой
четырнадцатилетней рыжей с острым умом.
- Если тебя интересует, девушка, прикрою ли я тебя, то да.
Она прищуривается, смотря на меня. Мы стоим в круге света за Честером. Небо так
затянуто тучами, что это выглядит, как сумерки в три часа дня. Я вдруг представляю, как мы
выглядим со стороны: стройная девушка с утонченными чертами лица в длинном кожаном
пальто, уперев руки в бока, уставилась на Горца-превращающегося-в-Принца-Темных.
Печальная картина. Мне бы следовало сейчас быть симпатичным двадцатидвухлетним
студентом с убийственной улыбкой и прекрасными перспективами на будущее. Мы бы
разработали план и защищали добро бок о бок. Та версия меня не упустила бы её. Нужно
убедиться, что никто не сделает с ней то, что нашептывает мне внутренний голос, то, что
сделает с ней первый встречный Темный, который поймает её без меча. То, что какая-то
часть меня тоже хочет с ней сделать. Ярость наполняет меня. На них. На себя. На все.
- Ты ведь никогда не выпустишь этот меч из рук, правда?
Она отступает назад, закрывая руками уши.
- Чувак, я все прекрасно слышу. Не надо так орать.
Я и понятия не имел, что кричу. Но многие вещи я теперь воспринимаю по-другому, не
так как раньше.
- Прости. Я просто спрашиваю, ты действительно понимаешь, что с тобой будет, если
кто-нибудь из Темных поймает тебя? На самом деле понимаешь?
- Этого никогда не произойдет, - самодовольно говорит она.
- С таким отношением это непременно случится. Испытывать страх естественно. Страх -
это хорошо. Он заставляет тебя быть начеку.
- Серьезно? А я думаю, что это пустая трата времени. Готова поспорить, что ты ничего
не боишься, - восхищенно отвечает она.
Мне страшно каждый раз, как я смотрюсь в зеркало.
- Конечно, боюсь. Того, что ты станешь невнимательной и допустишь ошибку, и тогда
один из них схватит тебя. И уничтожит.
Она наклоняет голову и, прищурившись, смотрит на меня. Осталось не так уж много
людей, которые смотрят мне прямо в лицо. По крайней мере, долго.
- Может, ты еще не стал Темным Принцем до конца. Возможно, у нас получится прийти
к соглашению.
- Что ты задумала?
- Я хочу закрыть Честер. Сжечь его. Уничтожить.
- Зачем?
Она бросает на меня взгляд, полный презрения и недоумения.
- Ты же сам все видел! Они - гребаные монстры! Они ненавидят людей. Они используют
их, едят и убивают. А Риодан и его люди позволяют им!
- Допустим, мы закроем это место, допустим, сожжем его дотла. Они же просто
переберутся на новое.
- Не переберутся, - настаивает она. - Они вытащат головы из своих задниц. Обдумают
все хорошенько и поймут, что мы спасли их!
Море эмоций, приторно сладких как похоронные лилии, наполняет меня, во рту
появляется этот знакомый и одновременно отвратительный привкус. Когда нужно, она
может быть жесткой, умной, способной на все, хладнокровной убийцей.
И она так чертовски наивна.
- Они в Честере, потому что хотят быть в Честере. Не обманывайся на этот счет,
девушка.
- Нифига.
- Как раз дофига.
- Они запутались!
- Они прекрасно понимают, что делают.
- Я думала, ты другой, но это не так! Ты такой же, как Риодан! Такой же, как все. Готов
списать их со счетов. Ты не понимаешь, что некоторых просто нужно спасать.
- А ты не понимаешь, что большинство из них уже поздно спасать.
- Никогда не поздно спасать. Никогда! Не поздно!
- Дэни, - я произношу ее имя нежно, наслаждаясь болью, которую она заставляет меня
чувствовать.
Я разворачиваюсь и ухожу. Меня здесь ничего не держит.
- Так вот значит как? - она кричит мне вслед.
- Ты не хочешь помогать мне в борьбе? Фу! Овцы! Все вы большие жирные долбаные
овцы, качающие своими большими жирными долбаными овечьими задницами!
Она слишком молода. Слишком невинна.
Слишком человек. Для того, кем я становлюсь.
Перевод: RiaRomanova, azlesha, Kvitka_88, masik_on_net.
Глава 5
Наш дом очень-очень-очень хороший!
- Голодна? - спросил Танцор, когда я ввалилась в комнату, бросив рюкзак и MакНимб на
диван.
- Умираю с голода.
- Отлично. Я сегодня ходил по магазинам.
Мы с Танцором любим "шоппинг", иначе говоря, грабить. Когда я была ребенком, то
мечтала, чтобы меня забыли в магазине после закрытия, а вокруг ни души, и значит, я могу
взять все, что захочу.
Мир сейчас такой. Если вы достаточно крепки, чтобы рассекать по улицам, и вам хватает
смелости, чтобы заходить в темные магазины, тогда все, что вы можете вынести, становится
вашим. Первое, что я сделала, когда стены рухнули, это вломилась в магазин спорттоваров и
доверху набила мешок кедами. Они быстро у меня улетают.
- Есть кое-какие консервированные фрукты, - сказал он.
- Чувак!
Становится все труднее их найти. На полках куча всякой гадости.
- Персики? - с надеждой спрашиваю я.
- Эти странные маленькие апельсины.
- Мандарины.
Не самое мое любимое, но лучше чем ничего.
- Еще нашел несколько топпингов для мороженого.
Рот у меня мгновенно наполнился слюной.
Больше всего я скучаю по молоку и тому, что из него можно сделать. Не так давно, в
одном из западных округов, кто-то умудрился спасти от Теней трех молочных коров, но
затем пришли другие и попытались их отобрать. В итоге они перестреляли друг друга. И
коров. Я так и не смогла понять, зачем было убивать коров. Все это молоко, и масло, и
мороженое навсегда исчезли с лица земли, какая МУУка. Я засмеялась над собственной
шуткой. А затем увидела стол, заставленный едой, и это развеселило меня еще больше.
- Ты ждешь целую армию?
- Из одного человека. Я знаю твои аппетиты.
И он очарован этим. Иногда он просто садится и наблюдает за мной. Раньше меня это
сильно напрягало, но сейчас я отношусь к этому гораздо спокойнее.
Я опустошила стол, а затем мы плюхнулись на диван и смотрели фильмы. У Танцора
есть источник электропитания, с самым тихим из всех виденных мной генератором. Он
