– Все, с кем вы встретитесь, – тренированные бойцы, – говорил он. Я едва ли слушала, потому что уже минуту усиленно пыхтела, пытаясь справиться с отжиманиями. – Их обучали с детства, и вы им не ровня.
– Я рада, что вы в меня верите.
– Не верю, – отчеканил Эктор. – Но дать шанс могу.
Шанс он может дать, ты посмотри.
– Не расслабляйтесь, Александра! Еще десять раз.
К полудню я уже хотела перемахнуть через стену и бежать в закат, пока хватит сил. Еще через полчаса я мечтала просто лечь на траву и больше не подняться, но Эктор и в этот раз меня обрадовал. До конца тренировки оставалось еще два часа, и никакой пощады мне не полагалось.
И потом меня заставили упражняться с мечом.
Господи. Боже. Мой.
– У вас мышцы как макаронины, – Эктор осматривал меня, словно манекен в магазине. – Но вы гибкая и быстрая. Точнее, – его губы изогнулись в кривой усмешке, – будете гибкой и быстрой. Это стоит использовать. И я подобрал вам подходящее оружие.
Он встал за моей спиной, отчего стало неуютно. Я сжалась в ожидании того, что будет дальше, но мужчина обхватил мою ладонь и вложил в нее аккуратный прямой клинок.
– Он называется Жало, – голос Эктора был тих. Он встал еще ближе, почти прижимаясь к моей спине. – У него нет гарды, и он легче большинства наших мечей. Когда-то Жаало считали оружием воров.
– Думаете, я бы не справилась с обычным мечом?
– Не справились бы, – безжалостно ответил мужчина. – Чародеи не пользуются оружием, их сила в другом. И не удивительно, что это тело не подготовлено к бою “мерзкими железяками”, – он явно изобразил слова какого-то волшебника, отчего я не удержалась от смешка. – Не сопротивляйтесь мне, Александра. Двигайтесь вместе со мной.
Широкая ладонь легла на мой живот, и Эктор подался вперед. Плавно, как в танце.
Его рука направляла мою, описывая простую дугу снизу вверх. Мне показалось, что если бы он стоял один, то я могла бы залюбоваться этими движениями. Наверняка сам Эктор владел оружием куда лучше деревянной меня и его тренировка выглядела бы… красиво.
– Спину ровнее!
– Вы мне мешаете…
– Ничего подобного, – Эктор переместил руку мне на шею и почти впечатал меня в свою грудь. – Двигайтесь со мной. Вы должны понять принцип, почувствовать и запомнить, как это – управлять мечом. Оружие не должно повелевать вами, только вы – им.
И я двигалась. Что еще мне оставалось?
Через несколько минут Эктор отошел в сторону.
– Повторить! – отчеканил он.
И я повторяла.
Снова и снова, пока перед глазами не появились красные круги. Рука с мечом казалась неподъемной, окаменевшей и совершенно неживой.
Когда я уже не смогла поднять Жало для нового удара, Эктор сказал:
– Хватит.
От облегчения у меня чуть не подогнулись ноги, но я знала, что основные мучения меня ждут завтра.
Я даже не помнила, когда в последний раз занималась! Да даже когда я находила время на спортзал, он в моем сознании остался бледной тенью.
Завтра утром я не смогу встать с постели…
– Вам нужно поесть, – сказал Эктор, и я поняла, что он прав. Есть хотелось зверски. Я бы сейчас умяла целую лошадь. А лучше – две.
– Скажите Эрисе, что сегодня у вас была первая тренировка, – мужчина подтолкнул меня вперед. – Она поможет.
– В каком смысле?
Эктор приподнял бровь, прожигая меня холодным взглядом. Господи, он даже не вспотел! Не запыхался и не покраснел, будто и не делал ничего. А я – выжатый лимон, прокрученный через мясорубку.
– Завтра утром мы повторим, – с нажимом произнес он. – И вы должны быть готовы.
“Лучше бы ты меня там в темнице убил”, – подумала я и сразу же спохватилась, вспомнив, что каким-то неведомым образом мой мучитель может читать мысли.
– В вас отчаяние говорит, Александра, – бросил Эктор и, отвернувшись, двинулся в сторону приземистого одноэтажного здания, прижавшегося к каменной стене на противоположном краю внутреннего двора. – Поверьте, вы не хотите того, о чем думаете.
Мне хватило сил показать ему в спину язык.
Глава 10
– Простите, что не разбудила вас сегодня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Эриса действительно выглядела расстроенной, и я просто не могла на нее злиться. Пробуждение было не самым приятным, конечно, но сейчас, когда умелые сильные руки разминали мне спину и плечи, я готова была простить все, что угодно. У Эрисы была самая настоящая волшебная способность унимать боль в ноющих мышцах, так что сразу же, как только я вернулась в комнату, она отправила меня раздеваться и в горячую ванну, где долго-долго натирала мое измученное тело ароматными пенками, наносила на волосы какие-то мази и в конце заставила несколько раз окунуться. После женщина растирала меня грубой тканью, а затем принялась разминать и натирать маслами. И я бы так радостно и уснула под четким присмотром, если бы не виноватый тон женщины. И ее извинения.
– Завтра меня ждет веселый день, – промычала я, уткнувшись лицом в подушку.
– Господин Эктор – хороший учитель, – в голосе женщины проскользнула какая-то странная, отрешенная мечтательность. – Я бы хотела обучаться в Ордене, но мое происхождение…
Грустно вздохнув, Эриса надавила мне на поясницу, отчего из глаз чуть не посыпались искры.
– Есть какой-то жесткий отбор? – прохрипела я сдавленно, вцепившись двумя руками в белоснежную простынь.
– Конечно! Отбор проходит раз в четыре года, по всем четырем пределам. Только те, кто докажет силу своей крови и души на первом испытании, смогут сражаться за возможность обучаться здесь и стать рыцарями-странниками. Это очень почетно! Любая семья желала бы иметь кого-то в Ордене. Разве вам не говорили, что до последнего испытания дойдут только трое претендентов?
Вот это новость!
Впрочем, чего я ждала? Курорта для попаданок, свалившихся на голову незнакомых мужиков, которые мне, по факту, ничего не должны? Подробного объяснения всего на свете?
Слава богу, что Эктор вообще снисходил до разговора. Учитывая нашу первую встречу и то, о чем я тихонько догадывалась сама...
Что я причастна к смерти его жены. Пусть Ритер и не сказал прямо, но я же не дура. Не испытывал бы человек такой всепоглощающей ненависти к другому человеку без серьезной причины. На фанатика Эктор был не похож; и его боль и разочарование от одной только мысли, что ведьма упущена, его отношение к пришлой, его слова, поступки – что-то в этом было личное.
И я последний человек, которому он станет хоть что-то об этом мире объяснять. Возможно, позже.
Возможно...
И что же тогда будет с остальными, что не дойдут до последнего испытания?
Вспоминая, как Эктор стоял передо мной с кнутом и готов был забить до смерти, мне показалось, что в этом мире жестокость – обыденное дело.
Я бы не удивилась, если бы ученики гибли как мухи в попытке заполучить вожделенную “золотую звездочку”.
“Ты и сама собираешься ее заполучить, – пропищал внутренний голос. – Разве нет?”
Если смогу ходить.
Потому что в нынешнем состоянии мне не очень в это верилось. Хорошо если я вообще смогу встать с постели.
И как проснуться в такую рань?
– В вашем мире каждый вставал, когда хотел?
Невинный, казалось бы, вопрос, а внутри стало пусто и тоскливо. Вот всего минуту назад я не думала ни о чем, кроме завтрашнего дня, а сейчас в голове теснились мысли одна мрачнее другой.
В первое время казалось, что мне и нечего делать дома, а теперь я не могла отделаться от ощущения, что никогда не стану своей здесь. Мне всегда будет нехватать банальных вещей, привычного языка, мира, где прошло все мое детство и юность.
Машин, дорог, высоченных домов, утреннего кофе из кофейни на углу, запахов, парковых дорожек, даже коллег из офиса. Они никогда не были друзьями, мы почти не общались, но сейчас эти люди казались мне… привычными. Почти родными.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Даже мама, с которой у нас отношения были “оторви и выброси”. Да, мы могли не разговаривать неделями, но ведь она – моя мама. И я никак не могу дать ей знать, где я, что я делаю, почему все так сложилось.
