«Туристы что ли?» – удивился Андрейка. Решив узнать кто это, быстрым шагом направился было к костру, но что-то заставило его остановиться. Потом, чуть пригнувшись, двинулся вперёд.
… У костра сидело шестеро. Бойцы. Четверо пожилых, один на цыгана похожий, а шестой совсем юнец, лет восемнадцати. У кого-то через гимнастёрки проступали кровавые пятна, которые всё расширялись и расширялись. Юнец, держась за кисть руки, всё старался поднять её к груди, но она постепенно сползала вниз.
– Савватеич, ты что-то про семью говорил! – спросил один из бойцов, пожилой, подпоясанный узким, явно не уставным ремнём.
Старик, с рыжими, опалённой махоркой усами, грустно смотрел на костёр и только вздыхал:
– А что семья? Жена Мария да три дочки. Погодки. Младшенькая перед самой войной родилась. Сейчас сами бабушками были бы… Я ж тебе говорил, сержант – всю семью одной бомбой!
– Если б не война!
Один из бойцов молча раскачивался из стороны в сторону, иногда касаясь рукой головы. На него сочувственно посматривали, но не трогали.
– Петя, Петя! Если б не он, нас ещё раньше убило бы! – сержант грустно кивнул в сторону.
– Первый смерть принял. Это ведь тебя он, Юрка, от очереди автоматной прикрыл! – Савватеич в очередной раз вздохнул.
– Меня… – юнец виновато опустил глаза, посидел немного и снова занялся своей рукой, – Оторвало вот…
– А меня ножом прямо в сердце! Обидно! – подал голос ещё один из бойцов, – Был Юшкин Егор, и нет Юшкина Егора!
– Ладно тебе! У тебя и дети-то уже взрослые. Ты с Сибири, а там войны не было! – молчавший до этого солдат только хмыкнул.
– И то верно, Цыган! – согласился Егор.
– А мой табор где-то по просторам, наверно, гуляет! Знаете, какие у нас песни поют…– Цыган мечтательно поднял к небу глаза.
– И воруют! – продолжил Юшкин.
– Дурак ты! – обиделся Цыган и снова замолчал.
В ночи потрескивал костёр. Искры со струйками дыма поднимались в небо.
Затаив дыхание, слушал этот неторопливый разговор Андрейка. Решив поначалу, что здесь снимают кино, хотел было подойти открыто, но что-то удержало, остановило на мгновение. А потом понял – нельзя!
Притаившись за малиновым кустом, Андрейка, как на экране видел бой, что приняли эти шестеро здесь, в лесном массиве, в трёх километрах от железнодорожной станции. Страха не было, и он внимательно впитывал в себя всё, что касалось этого короткого и неизвестного никому сражения.
– Ты как на войну-то попал, Цыган? – внезапно спросил Савватеич, – в одном бою погибли, а кто ты, откуда…
– А! – Цыган сердито махнул рукой и зло посмотрел на Юшкина, – Немцы на табор напали. Кто мог – убежал! Я убежал. К нашим вышел. На фронт просился! Сержант знает!
Сержант кивнул:
– Первый бой и последний!
– А вот интересно: узнают когда-нибудь, как мы погибли? Может, дезертирами считать будут, ведь на станции-то нас не было! – зачем-то спросил Юшкин.
– Один Чеботарёв знал, старлей, который нас на разведку послал! Больше ведь никто нас не видел! А раз пока не нашли, значит, погиб Чеботарёв! – поддакнул Цыган.
– Узнают, – успокоил Савватеич,– обязательно узнают!
Андрейка вернулся домой под утро. Глотнув из ковша холодной воды, он отправился прямо к Антону Степановичу. Отец с матерью бросились было с расспросами, но увидев укоризненный взгляд сына, удивлённо пожали плечами.
– Их шестеро было! – сообщил учителю Белых, – Сержант и пятеро бойцов: Савватеич, Юшкин, Цыган, Петя и Юрка!
– Ты о чём, Андрей? – вопросительно посмотрел историк.
– Ну, те, что в лесу погибли! Я про бой возле станции!
– Ты сядь, пожалуйста, сядь! Мне вчера только вечером письмо принесли. Из Центрального архива. Те шестеро, о которых ты говоришь, без вести пропали в сорок третьем! А откуда ты знаешь?!
– Я покажу, Антон Степанович! В лесу заросли малиновые есть, недалеко от дороги, там они смерть приняли! Никак нельзя без вести…
– Выпей-ка водички, дружок! И давай рассказывай!
– Их немцы, наверно, в одну яму побросали!
– Успокоился? Рассказывай!
…В пристанционном массиве, совсем недалеко от лесной дороги, стоит скромный деревянный памятник с пятиконечной звездой. Городские власти со временем обещали поставить настоящий памятник из чёрного мрамора.
Сказка
В натопленном зимовье установилась тишина.
После сытного ужина, под гул топящейся печурки, лежать на сколоченных нарах одно удовольствие! За тёмным окном кружился ноябрьский снежок, слабый ветерок гулял за дверью, но никто не замечал этой природной кутерьмы.
Мы с Петровичем, чудом натолкнувшиеся на эту избушку, да четверо студентов с руководителем, пришедшие сюда пару часов назад. Горные туристы. Говорят, не уложились в график, а ночевать где-то надо!
– Ребят, расскажите что-нибудь!– попросил в темноте один из студентов.
А это уже конёк Петровича. Любитель острых сюжетов, великолепный рассказчик, да и выдумщик отличный.
– Вы вот по горам ходите. Хотите про Чёрного Альпиниста?– Петрович приподнялся на локте, вглядываясь в темноту.
– Конечно!– оживились студенты.
Через дверку печурки вырывались оранжевые лучики огня, освещая лежавших, хотя почти все уже усаживались, предвкушая интересный и страшный рассказ.
– Так вот. Кто знает, в каком году это было, но то, что было – точно! Учились в одном институте трое. Два парня и девушка. Назовём её Настей, а их Андреем и Сергеем. Пойдёт?
– Да, да, конечно! – студенты в нетерпении подвинулись к Петровичу. Их руководитель лежал, но чувствовалось, что и он внимательно слушал рассказ.
– Занимались они альпинизмом. Ходили в горы, как и вы сейчас. Но только одна беда была на всех троих. Так называемый любовный треугольник.
Оба без ума были влюблены в Настю, а она всё никак определиться не могла кто же ей больше понраву. А Андрей с Сергеем неразлучные друзья были. С детства друг без друга жить не могли. И в институт вместе поступили.
И вот один раз направились они с группой альпинистов в горы. Какие горы точно не скажу, но думаю, что вот эти самые, Саяны.
Андрей с Сергеем в одной связке шли, чуть отстали, а Настя с подружкой где-то впереди, вместе со всей группой. Так им хотелось побыстрее всех догнать, что поторопились очень. Андрей взял, да и сорвался ненароком! Висит на страховке, ногами в скалу упирается. Тащи, говорит, Серёга, скорее!
А на Сергея мысль страшная напала. Не отдам, думает, я тебе Настю! Она одного любить должна, а не обоих. Хоть и друг ты мне, но любовь сильнее дружбы! Достал складной нож, и давай репшнур отрезать.
– Ты что, друг!– закричал Андрей, но не успел договорить, потому как полетел в ущелье со страшной скоростью, ударяясь о камни. И только эхо запомнило этот его прощальный вопрос.
А Сергей потом догнал группу, долго божился Насте, что сделал всё, чтобы спасти друга. Споткнулся Андрей и с тропы слетел. Да шнур перетёрся и порвался в последний момент.
Говорят, что вернулась группа на то место, даже в ущелье спускались, да только никого не нашли. Не поверили Сергею, потому что ни крови, ни изуродованного человеческого тела. Скорее
