Саранки-речки не так далеко, один быстро обернулся.
Василий сбросил рюкзак и сел, устало прислонившись к дереву. «Немного отдохну и пойду!»– уже успел подумать как-то издалека и провалился в сон. Снилась всякая ерунда. То двери автобуса захлопнулись перед самым носом, то пробирался по бурелому на экспедиционном вездеходе, лихорадочно дёргая фрикционы.
Хруст ветки молниеносно прогнал сон. Ещё не открыв глаза, Василий почувствовал рядом постороннего. Сквозь прищуренные веки увидел рядом мужичка. Сразу спросил:
– Что, дед, заблудился?
Тот по-детски хихикнул:
– А чего плутать дома-то?
Василий вконец проснулся, открыв глаза, увидел, подтянул к себе рюкзак. Стараясь быть спокойным, достал из ножен охотничий нож. Зачем-то воткнул в землю возле своих ног.
Мужичок небольшого роста. Сильно обросший. «Что ж ты, дед, так давно не постригался?»– про себя подумал Василий. В такую жару одет в телогрейку, подпоясан сыромятным ремешком. На ногах ичиги, тоже затянутые в сыромятину. Карабин на плече. Глаза хитрые, но уверенные. Нос с горбинкой. Давно не чёсанная седая борода. И шрам от рваной раны на левой щеке. «Эко тебя!»– пожалел старика Василий.
– Так, говоришь, от самой Саранки топаешь? – старик снова улыбнулся.
– Я тебе ничего не говорю, дед! И откуда ты здесь взялся такой весёлый? Далеко забрёл! До Васенок полсотни километров. Назад-то дойдёшь?
– Дойду, а как же!– старик настороженно хмыкнул, – И не один раз… А ты, как я понял, до Колдуньей горы путь ищешь?
Василий вздрогнул:
– Откуда тебе знать, дед?
– А я здесь многое знаю, – старик, стоявший до этого возле геолога, опустился рядом, – Как пойдёшь вон на тот кедр, возьми чуть правее. Дальше ручей будет. Переправишься, уткнёшься в гору. Это и есть Колдунья.
– Да… – удивился Василий, – На карте она в другой стороне!
– Это ты плутаешь, хоть и геолог. Бывает!
– Сам-то кто будешь? – Василий размял уставшую спину.
– Живу я здесь, – хитро прищурил глаза незнакомец, – Давно живу.
– Охотник?
– Можно и так сказать.
Старик вдруг резко поднялся, уставился взглядом на Василия. Подтянул на телогрейке ремешок, поправил карабин.
– Бывай, геолог! Да, пустые твои надежды, нет в Колдуньей того, что ты ищешь! Пустые жилы! – дед развернулся и быстро зашагал вглубь черёмуховых зарослей. И уже издалека Василий услышал слабый смешок.
«Вот лешак!» – мелькнуло в голове.
Всю зиму в городе не давала покоя Василию эта встреча в тайге. И в машине, и на улице, и дома слышался скрипящий дедовский смешок.
«Наваждение!» – ругал себя Василий за впечатлительность. Но это ничего не меняло.
Дедовский образ настолько заполонил сознание, что однажды Василий не выдержал. Благо, подходил очередной отпуск. Он ходил по Васенкам и всех подряд расспрашивал про этого старика. Кто-то пожимал плечами, кто-то подозрительно всматривался Василию в лицо. И только в гостинице ему повезло.
– Вы про Лешего спрашиваете? – уборщица тётя Маруся, ловко орудуя шваброй, кивком позвала к себе Василия.
– Вы что-то знаете?– не поверил геолог.
– Так эту сказку все у нас знают!
– Тогда что же…
– Не рассказывают? – перебила тётя Маруся.
– Ну да…
– Боятся! Он уже лет восемьдесят по нашим краям бродит. Говорили старики, что ещё в гражданскую в нашем селе расстреляли красные колчаковских офицеров. Вывели на речку и расстреляли. Сбросили с обрыва. А один встал и пошёл. В него стреляют, а он идёт! Речку перешёл, в тайгу направился. В спину пули попадают, а он не остановился даже. Так и скрылся в лесу.
– У этого щека…– начал, было, Василий.
– Правильно! Отец мой его видел, когда ещё пацаном был. В телогрейке, щека разорвана. Издалека, правда! А потом сам сомневался, видел ли!
– И в ичигах…
– Вот-вот! Только сказка всё это! Вы ж городской, не уж то верите?
– Я ж сам видел.… Разговаривал…
– Показалось Вам тогда. Устали просто! А у нас им детей пугают, чтоб в тайгу одни не бегали!
«Бред какой-то! – думал Василий, – Какая гражданская? Какой Леший? Хотя, как он его тогда назвал? Лешак?!»
– Бред!
Уезжал Василий на местном лесовозе. Попросил водителя остановиться на минутку у обрывистого берега реки, где по рассказам тёти Маруси убили колчаковских офицеров. Он стоял и пытался представить, как уходил от красных расстрелянный офицер.
Сказка. А как же старик, его смех?
Он ещё немного постоял, пока водитель не нажал на клаксон. Пошёл к машине.
…А из тайги, которая начиналась сразу за излучиной реки, оперевшись седой бородой на старенький карабин, смотрел вслед уходящему лесовозу и усмехался Леший.
Хозяин
Семьдесят седьмой год. По всей стране гремел БАМ.
Мне довелось ещё студентом поработать оператором на одной из сейсмостанций в районе Северо-Муйского хребта.
Собрались мы с соседями-лавинщиками на рыбалку. Кто-то подсказал, что на Верхней Ангаре хариус на нерест пошёл, позвал побраконьерить. Все, конечно, согласились. Еда какая на станции – тушёнка, сгущёнка….
А мне сейсмограмму вечером менять на приборах. Успею, думаю. Не так уж и далеко речка.
Поехали на соседском шестьдесят шестом.
Река кишела хариусом. Честно, никогда в своей жизни не видел столько живой рыбы! И сейчас вспоминаю эту бурлящую воду, которая шелестела, сверкала, переливалась на солнце… Увлеклись, пока кто-то не напомнил мне о работе.
Боже, три часа осталось!
– Беги, парень через тайгу, успеешь! Тут тропинка есть через перевальчик!
Показали тропу.
И пошёл я, чуть ли не бегом, сокращать путь. Шагаю себе по тропинке, тороплюсь. Птички поют, листва шелестит.
Слева по пути какой-то бугорок заметил. Сначала и внимания не обратил. Только уже ближе подходя почувствовал, как волосы на моей голове зашевелились!
Сидит на пеньке старичок. Какой – то, как в паутине. Маленький росточком. В шапочке непонятной. Головку на палочку положил и молча на меня смотрит.
А я, шаг не сбавляя, по инерции мимо прохожу. Старичок внимательно смотрит, взглядом провожает. Только лицо у него какое-то безликое.
Вроде, глаза есть, нос, губы, а всё, как в одном умещается.
– Здравствуйте,– от страха шепчу я, а иду дальше.
Тот молчит, но как-то взглядом дал понять, что слышу, мол!
… Очнулся я уже на сейсмостанции. Каким чудом там оказался – не помню. То ли бежал быстро, то ли от страха память отшибло. Сейсмограмму успел сменить вовремя, но только долго ещё руки от страха тряслись.
Вечером рассказал ребятам об этой встрече.
– Он ничего вслед не кричал?– спросил кто-то.
– Да нет. Вполне дружелюбно меня рассматривал.
– Хозяин тайги это, студент! Редко кому честь такая выпадает. Так что повезло тебе! И тайги тебе теперь боятся нечего, Хозяин всегда поможет!
Все годы я вспоминаю эту встречу. Немало пришлось по тайге походить! И плутал много раз, да только всегда без страха нужную тропку находил и выходил к людям.
Знать, помнит меня Хозяин тайги. Спасибо!
Удача
Петя Шелковников проснулся с больной головой. С трудом оторвал её от подушки, облизнул губы, прогоняя сухость во рту.
– Петька, алкаш проклятый! Я что ли за водой пойду?! – услышал он голос Верки, своей жены,
