И у Те Кахуранги, и у магистра была совершенно типичная для данного ордена внешность, обусловленная их генетическими особенностями. То, как выглядел Борей, объяснялось всего лишь его удивительными способностями. Леди-инквизитор уже нашла возможность пообщаться с ним по закрытому секретному каналу, обсудив общие тактические вопросы, касающиеся взаимовыгодного сотрудничества. В следующий раз никто не помешает ей более детально поинтересоваться, насколько далеко простирается дар Борея, раз он способен так себя изменить. Интересно, что он ей расскажет и о чем умолчит?
Фрэйн смело сделал шаг и воздел скипетр – символ великой власти, к которому прикасались Высшие Лорды Терры.
С невероятной для такой фигуры плавностью магистр опустился на одно колено перед маленькой фигуркой. Даже сейчас он возвышался над инквизитором и словно подавлял его своей тенью. Подавлял, но до конца подавить не мог, Фрэйн находился на своем месте и не нуждался в поддержке. Являясь зримым проявлением власти Империума, он мог сгибать и не такие фигуры.
– Слава Императору, – выдохнул магистр Тиберос, на миг показав острые треугольные зубы.
Глава 5
Глава 5
После успешного выполнения посольской миссии я отчитался перед командованием и получил приказ вновь войти в состав Третьей роты до момента получения новых распоряжений.
Три недели Кочевой Хищнический флот висел в космосе, ожидая, чем закончатся переговоры. С нашей стороны их вели магистр Тиберос, Те Кахуранги, Иеремия и Зор Мертвый Штиль, а союзные силы представляли инквизиторы, магистры прочих орденов и командование Астра Милитарум.
До подобного уровня меня пока не допускали, так что я тренировался с Шарру, читал книги и развивал свой дар. Инквизитор Фрэйн нам не доверял и потому осторожничал, пытаясь выторговать какие-то гарантии лояльности и преданности. Многие братья считали такое отношение унизительным, но по сути Кархародоны сами виноваты в сложившемся положении дел – мы слишком редко и пугающе агрессивно контактируем с Империумом, так что неудивительно видеть подобную реакцию.
Наконец переговоры подошли к концу, Тиберос смог урегулировать бюрократические проволочки. По итогу орден направили в скопление Эндимион, состоящее из десятков звездных систем, практически со всех сторон окруженных враждебным космосом. Лишь на юге от скопления раскинулся богатый и невероятно развитый Бадабский сектор, вотчина Тирана Гурона. К северу от Эндимиона находились полные ужаса кошмары Мальстрёма, к западу, отделяя от заселенных секторов и далекой Терры, простирались унылые Голгофские Пустоши. В верхней сфере находилось несколько слабо освоенных секторов, в основном агромиров или феодальных княжеств, которых война практически не затронула. Снизу проходило два одиноких варп-маршрут, затрагивающий дюжину слабо обустроенных субсекторов, которым хватило ума не купиться на уговоры Тирана Гурона. Они остались лояльны Империуму, но в силу страха перед Богомолами помощь сражающимся до настоящего момент не оказывали.
На востоке от скопления начинался титанический разрыв между рукавами Галактики, заполненный редкими умирающими светилами, звездной пылью, реликтовой радиацией и тайнами, чей возраст мог насчитывать миллионы лет. В таких галактических разрывах никто не путешествовал на регулярной основе. Там исследователя могла с мизерным шансом поджидать невероятная удача, но вероятность нарваться на чудовищные опасности, совершенно мертвые планеты или что-то еще, жуткое и непонятное, была на порядок выше. Главное же, что расстояние между звездами были настолько огромны, что даже если бы там нашлись пригодные для жизни или производства планеты, осваивать их никто бы не пожелал, обладай он хоть капелькой осторожности и здравого смысла.
Сам же Эндимион никогда не был настолько связан с политикой или экономикой, чтобы претендовать на роль полноценного сектора. Лишь малая часть ведущих сюда варп-маршрутов считалась стабильной, прочие кишели корсарами, демоническими призраками и неожиданными бурями.
Тысячи лет назад Воины-Богомолы сделали скопление своим домом. Их главный мир носит название Спокойствие III, на остальных же планетах, спутниках и астероидах они понастроили сотни искусно замаскированных баз, форпостов и наблюдательных постов. Они прекрасно знали свои владения, мы же оказались здесь впервые. Проблему усугубляло то, что жители диких и феодальных миров считали Богомолов едва ли не полубогами. Они молились на них, почитали, отдавали им своих мальчишек, чтобы те стали рекрутами и были готовы пожертвовать и жизнями. Смертные поклонялись тем, кто охранял их от ужаса Мальстрёма, нападений корсаров и стремительных рейдов ксеносов. Верность Богомолам была у них в крови. Мы же в их глазах были злобными тварями, незваными пришельцами, предателями и ренегатами, подлежащими неукоснительному уничтожению.
До нас сражения в скоплении вели три ордена Астартес, Огненные Ангелы, Странствующие Десантники и Сыны Медузы. Они не проиграли, но и не смогли достигнуть существенных успехов, после чего их отправили на перегруппировку, заменив свежими силами в лице Кархародон Астра.
Скоротечные стремительные бои проходили в космосе, на звездолетах, в астероидных полях и на планетах. Уже с первых дней Богомолы показали себя хитрыми и осторожными врагами, мастерами засад, ложных целей и мнимых отступлений. Складывалось впечатление, что они, пусть и не могут вести войну на истощение, обладают невероятным чутьем. После того, как Четвертая рота попала в ловушку и потеряла свыше тридцати братьев, Те Кахуранги сообщил, что у врагов имеется невероятный по силе прозрения библиарий.
Богомолы не принимали открытого сражения в космосе, а мы не могли двигаться на их главный мир, опасаясь диверсий, обрыва коммуникаций и неожиданных нападений. Алый Поток продумал стратегию, основанную на планомерном захвате всех вражеских планет. Начиная с периферии. Первой крупной целью Третьей роты стал ледяной мир Сигард.
* * *
Буря разыгралась не на шутку. Даже внутри многотонного «Копья пустоты» чувствовались яростные порывы разбушевавшейся стихии. Рядом, отставая на два корпуса, двигался «Острый зуб». Бронированные катера трепало и подбрасывало, стихия словно вознамерилась остановить их еще на подлете.
Внутренне помещение многоцелевого транспортного челнока озаряли тревожные красные лампы. В их свете фигуры неподвижно сидящих братьев приобретали гротескные мертвые черты, краснота заползала на серые доспехи, напоминая кровь. Здесь находилась Первая Коса и кодиций Борей. Никто из них не позволял себе и единого слова, да и движения сводились к минимуму. Астартес казались застывшими до времени стальными статуями.
Согласно тысячелетней традиции, Первый Жнец решил пролить первую кровь и самолично возглавить вылазку на укрепленный форпост Богомолов. К тому же, он хотел в случае необходимости поддержать Дотора, заменившего отправившегося к Красным Братьям Нуритону. Капитан сожалел, что настолько опытный, как Нуритона, воин, покинул роту. Вместе они прошли сотни битв, ветеран считался его правой рукой, надежным заместителем, чей перевод негативно сказался на боеспособности всей роты. Данный факт следовало исправить как можно быстрее.
«Копье пустоты» вновь ощутимо тряхнуло. Одновременно с этим раздался голос пилота:
– Десять секунд до высадки. Присутствие неприятеля не зафиксировано.
Посадка, как и обычно, вышла жесткой. Подобная тактика позволяла экономить лишние секунды на подлет и уход челноков с точки вероятного поражения. Опору хрустнули, следом опустилась аппарель. Первая Коса выбралась наружу.
В нагрудник сразу же ударил порыв ураганного ветра. Визоры шлема запорошило снегом, существенно ограничивая видимость. Сквозь летящую серо-белую хмарь Шарру с трудом разглядел массивную тушу приземлившегося рядом «Острого зуба».
