– А что, разве не так? – бестактно ляпнул Иван.
– Нет, конечно. Мы – добрые, заботливые. Так же, как и вы, способны питать любовь, привязанность… не только к родным и близким, но и к друзьям, независимо от того, кто они.
Стрельцов по-стариковски охнул, сел, подтянул к животу коленки. Обеими ладонями начал интенсивно растирать себе руки, ноги, живот, словно только что выскочил из морозильной камеры и хотел побыстрей согреться.
– Сколько я так провалялся?
– Да уж третьи сутки без сознания.
– Ничего себе! – присвистнул Чтец. – А почему же ты в меня не внедрился?
– Обижаешь, Ваня, – надулся страхобой. – Ты думаешь, все пиндальбоки – отъявленные подлецы?
– Прости, друг. – До Стрельцова наконец-то дошло, что негоже так разговаривать со своим спасителем.
– Да знаешь ли ты, – гордо заявил червихвост, – что за товарища пиндальбок всегда жизнь отдаст. Это не то, что у вас, у людей… На взаимовыручке во многом и основана необычайная жизнестойкость всего нашего племени.
– Да, действительно! – согласился Иван. – У вас есть чему поучиться…
Но, видимо, это замечание опять же показалось страхобою подозрительно двояким. Он эмоционально, как страстный спорщик, обратился к инфохомосу:
– Вот скажи мне… к примеру, голодный человек встречает в лесу оленя или, допустим, птицу (дичь, как оно говорит). Что он делает?
– Охотник? – уточнил Иван.
– Да неважно. Любой голодный человек, имеющий в руках нож или хотя бы элементарную дубину.
– Убивает дичь, чтоб насытиться, – вяло признался Стрельцов.
– О-я! Вот именно, – поддержал страхобой. – И это правильно! Так установлено Богом. А все визги вегетарианцев насчет того, что, дескать, мясоеды пожирают трупы, что они – безжалостные убийцы, – чушь собачья.
– Согласен, – отозвался Иван.
– Чушь, – продолжил червихвост, – потому что растения – такие же живые существа. И поедая их, вегетарианцы на самом деле выглядят ничуть не лучше мясоедов. Всякая пища дается Вседержителем. Им же устанавливается и способ существования: растению – сидеть на месте (ждать, пока его слопают); животному – бродить в поисках пищи и т. д.
– Все правильно, Пиндаль, – поддакнул Иван, желая хоть немного успокоить собеседника.
– Ну а вот мы, к примеру, – паразиты, – без обиняков заявил страхобой. – Но не потому что такие вероломные и наглые. Нет! Просто-напросто такими рождены. И все!
– Так если тебе подсунуть здоровое, цветущее тело (не обязательно человеческое), ты можешь быть еще и добрым, не так ли? – подколол Иван.
– А почему бы и нет, дружище!
Стрельцов с кислой миной осмотрел посиневшую кожу своего маленького помощника.
– Слушай, Пиндаль, тебе действительно надо срочно подобрать какую-нибудь подходящую внешнюю форму. Я гляжу, ты весь выцвел от натуги.
– Слишком много сил ушло на твое лечение, – жалобно пропищал в технополе страхобой.
– Может, нам удастся поймать в ловушку местного медведя?
– Фу, Иван. Ну ты догадался… – скривился пиндальбок. – Когда ты будешь голоден, мне и в голову не придет предложить тебе перекусить кучей дерьма. А ты хочешь мне подкинуть нечто подобное.
Инфохомос разочарованно поскреб в затылке:
– Извини, друг.
– Ты же знаешь, мне обязательно нужен какой-нибудь гуманоид, ну, на крайний случай, обезьяна. – На этих словах страхобой сморщился, будто подавился.
Чтец виновато развел руками:
– Где ж ее взять?
– А зачем она нужна? – отрубил Пиндаль. – Вон, в соседней комнате лежит парализованный мной охранник. Прекрасная кандидатура на внедрение. Я лишь потому его пока не трогал, что в его оболочке не смог бы тебя так быстро реанимировать. Для массированной перекачки биоэнергии моему телу необходимо непосредственное соприкосновение с кожей пациента. Как видишь, знаменитый контактный гипноз пиндальбоков может быть не только страшным оружием, но и самым эффективным лекарством, – похвастался страхобой. – Слава Богу, терапия завершилась успешно. Вон, у тебя даже шишки и ссадины рассосались. Считай, заново родился.
И тут Иван со всей отчетливостью осознал всю шаткость своего положения. Необоснованная расслабленность мгновенно улетучилась. Парень встрепенулся, как гусь, только что вышедший из воды. Он в плену! Его захватили на окраине леса. А он тут сидит, неторопливо беседует, как на именинах… Правда, телепатический обмен фразами в технополе между инфохомосом и страхобоем протекает стремительно, можно сказать, молниеносно. Поэтому с того момента, как Чтец пришел в себя, прошло совсем немного времени.
– Слушай, Пиндаль, – удивленно произнес Стрельцов, будто что-то вспомнил. – А ты-то как здесь оказался? Я же лично запер тебя под кроватью в номере гостиницы, когда уходил.
– Мне показалось, тебя нельзя оставлять без присмотра, – отозвался червихвост. – Вы, инфохомосы – как дети.
– Это кто тебе сказал?
– Да уж наслышан…
– Ладно. Потом расскажешь, – буркнул Чтец.
– Что б ты без меня делал…
– Почему ж не откачал меня раньше, а бродил здесь вокруг да около, почитай, три дня?
– Интересный ты парень, – возмутился страхобой. – Тебя увезли на машине в клетке, как дикого зверя. Думаешь, я способен бегать со скоростью грузовика? Там, на поле боя, собралось столько патрулей, да еще с собаками – замучился от них отбиваться. Сам насилу ноги унес. Скажи спасибо, хоть вообще нашел, где тебя прячут.
– Спасибо.
– Ну а затем вел скрытное наблюдение, выявлял систему охраны, график смены караула, особенности сигнализационных систем, разбирался с запорами, ловушками. А нейтрализовать полностью всю смену, заступившую на дежурство, думаешь, так просто? Я тут время даром не терял. – И с иронией добавил. – В отличие от тебя.
– Хорошо, Пиндаль. Молодец, – похвалил Стрельцов. – Сколько у нас времени до прибытия очередного караула?
– Около трех часов.
– Нормально. Думаю, успеем уйти от погони.
– Где-то полчаса мне потребуется на внедрение, – предупредил червихвост.
– А может, просто понести тебя на руках? – предложил Иван.
– Какие руки? – передразнил пиндальбок. – Ты же видишь, я весь истощен. Нет! Мне сейчас обязательно нужна «свеженинка», – протянул Пиндаль.
– Ладно, валяй, – с безразличием махнул инфохомос. – Чего их, собственно, жалеть? Они ведь нас не жалеют.
– Правильно.
– Я пока выйду, осмотрюсь. – Стрельцова отнюдь не прельщала перспектива присутствовать при процедуре внедрения.
Покидая помещение, Чтец случайно зацепил локтем массивного парализованного амбала, который с остекленелыми глазами застыл в неудобной позе, сидя возле стола. Неожиданно рослый охранник подскочил на ноги, огромным торсом заслонил Ивану дорогу; отстраненным, как у лунатика, взглядом уставился на Стрельцова. Иван на секунду растерялся. А до охранника сквозь одурманенное сознание, вероятно, все же дошло, что пленник умудрился каким-то образом покинуть отведенную ему клетку, проникнуть в караульное помещение. Верзила молниеносно схватил стоящий на столе чайник, долбанул им Стрельцова по голове. Чтец охнул, осел на пол.
К счастью, ситуацию тут же разрядил Пиндаль. Он незаметно подкатился к очнувшемуся охраннику сзади, ласково обвил здоровяка своим червеобразным кончиком за лодыжку, чуть повыше ботинка. Солдат неестественно выпучил глаза, судорожно схватился обеими руками за горло и, задыхаясь, в конвульсиях рухнул наземь – замертво.
Страхобой, посиневший еще больше, тяжело подполз к инфохомосу, заботливо погладил своим туловищем его ладонь.
– Как ты, Ваня?
– Ничего, – промямлил Стрельцов, ощупывая голову. – Только в левом полушарии полыхнула какая-то вспышка. Киберцентры в мозгу частично отключились, доступ в технополе ограничен. Наверное, на связь с Галбезом выйти пока не смогу. Придется нам с тобой драпать отсюда пешком.
– Этот тип был последним, когда я их отключал, – виновато пояснил пиндальбок. – Слишком много энергии потратил на предыдущих. Очевидно, не дожал, не успел должным образом восстановиться, сконцентрироваться…
Иван бережно потрепал маленького дружка по холке, чтоб успокоить.
– Да брось ты, Пиндаль, не переживай. Выкрутимся как-нибудь. Ступай, внедряйся, не теряй времени.
– Зато теперь-то он уж точно безопасен, – не без злорадства закончил свою мысль страхобой. – Ты здесь поосторожней, Ваня. Не будь слоном в посудной лавке. Ладно?
– Ладно.
Пошатываясь, Стрельцов вышел на улицу.
Всего Чтец насчитал восемнадцать парализованных охранников. Страхобой, что и говорить, выполнил свою миссию по высшему классу: мастерски, тихо, незаметно. Иван попытался представить себе, как всё происходило. Со стороны, наверное, это выглядело будто человек невинно засыпал. Все солдаты, словно младенцы, отольнувшие от титьки после кормления, безмятежно улыбались. Любо, дорого посмотреть. Вероятно, они сейчас блуждали где-то в радужных мирах сладостных сновидений. Да и Бог с ними…
