раскатала меня в лепёшку. Не знаю, как я тогда выжил и остался в здравом уме.
Хотя нет, не остался. Потому что стал одержим жаждой мести. От меня тогда не осталось вообще ничего, только желание уничтожить тех, кто сделал это с моей семьёй.
О, я и не подозревал, насколько умным, изворотливым и убедительным могу быть! У меня была цель, всё остальное — неважно.
Разве после её достижения на меня не должно было снизойти умиротворение? Попал в другой мир — ну и что с того? Гулял бы себе спокойненько по местным красотам, и горя не знал. Так ведь нет! Бегу куда-то, суечусь, дерусь… С детства таким не увлекался, больше учился, занимался спортом, конструировал всякое.
Местный воздух что ли на меня так влияет…
Размеренный ход мыслей и воспоминаний убаюкивает, но теперь уже точно приходится вставать по нужде. Кроме входной двери в лазарете их ещё две. Толкаю первую попавшуюся — закрыто. Только не говорите мне, что туалеты тут на ночь запирают! Или, не приведи Ньютон, ходят на улицу…
Однако вторая дверь тут же успокаивает мои тревоги. Оказывается, санузлы в этом мире сильно напоминают наши, разве что изукрашены в стиле дорого-богато, как тут принято. А ещё конкретно в этом есть окно с узорчатым стеклом, через которое ни шиша не видно.
Стоит мне переступить порог, как в помещении вспыхивает неяркий свет. Ишь ты, до чего тут техника дошла!
Здесь же обнаруживается душ, которым я не брезгую воспользоваться. А ещё тут есть белый, напоминающий гостиничный, халат, в который я с удовольствием заворачиваюсь. Не привыкшие мы голышом расхаживать, так-то.
Возвращаюсь в постель посвежевшим, да и настроение заметно улучшается. Какая разница, что там было и чего не было в моей прошлой жизни? Здесь-то наверняка всё будет по-другому.
Там я все дела закончил. Близких у меня больше никогда не было, а у особо ценных сотрудников имеются подробные инструкции и капитал на случай моего внезапного исчезновения. Они справятся.
Не стоит ли мне сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас? Ответ, естественно, утвердительный.
С этой мыслью засыпаю сном праведника.
А просыпаюсь на рассвете под тихий шум голосов.
— Нет, Орлина, нет, — непреклонно выговаривает Фати. — Даже посмотреть на него не дам, не проси. Пусть мальчик выспится.
— Ты же понимаешь, я могу доверять только собственным глазам, — соревнуется в непреклонности Орлина. — Вчера Иерарх не дал мне на него даже взглянуть толком. Вдруг с Максином что-то не так?
Приподнимаюсь, опираясь на локти и говорю так громко, что спорщицы синхронно вздрагивают:
— Для женщины, по чьей указке меня вчера убили, ты слишком беспокоишься о моём здоровье, Орлина.
— Во-первых, вчера и сегодня — разные вещи, — мать мгновенно оказывается рядом и усаживается на заботливо оставленный с вечера стул. — А во-вторых, не говори ерунды. Кагаф не мог причинить тебе серьёзного вреда.
— Вообще-то Макс прав, — встревает Фати. — Он действительно умер. Чистое везение, что ему удалось вернуться.
Орлина выглядит обескураженной.
— Не может такого быть, — выдыхает она. — Я ведь полностью его контролирую…
Фати картинно заламывает руки:
— Ужас! Мне, лучшей подруге, ты не веришь, а какому-то безродному троллю — нате пожалуйста. Как теперь с этим жить!
Но Орлина серьёзна:
— Его семья верно служит моей уже несколько поколений. А ты понимаешь, что это значит.
— И что это значит? — невинно интересуюсь я. Для познания нового мира надо пользоваться любой возможностью.
— Клятва на крови, — Орлина смотрит на меня так, что мне становится неловко. — Клану Темновых служи или умри. Так все говорят.
Киваю, делая вид, что для меня все эти шарлатанские ритуалы — в порядке вещей. Но всё-таки уточняю:
— И что, обойти эту клятву никак нельзя?
Женщина страдальчески морщится:
— Если очень постараться, то можно, конечно. Особенно если найти толкового алхимика… Но есть же в конце концов святое даже для троллей!
— Верность что ли? — саркастически хмыкаю я. Ну надо же, такая взрослая и такая наивная. Не ожидал.
Орлина, однако, зыркает на меня как на идиота:
— Какая такая верность, Макс? Ты о чём? Выгода! Вот что удерживает их лучше всякой клятвы. Неужели кто-то посмел предложить им больше?..
— У тебя много врагов, — равнодушно зевает в ладошку Фати. — Странно, что они только сейчас занялись этим всерьёз.
С этими словами она отправляется к своему рабочему столу и принимается перебирать там какие-то бумажки. Лучшая подруга, ага. Орлина же наклоняется ко мне пониже.
— Ладно, — почти шепчет она. — С троллями я как-нибудь сама разберусь. Важнее то, что Иерарх наконец тобой заинтересовался. Хоть я и не одобряю твоего поведения…
— Какого поведения? — спрашиваю озадаченно. — Я ж его даже не ударил. В смысле, он первый начал!
Орлина распрямляется и обличающе тычет пальцем мне в грудь:
— Ты! Влез в поединок! Забыл правила поведения в приличном обществе?
— Вообще-то я тебе помочь хотел! — начинаю заводиться и я. Но вдруг до меня доходит. — Или ты что, собиралась ему проиграть?
Женщина поджимает губы и неожиданно заинтересовывается складками платья на коленях.
— Сердий вспыльчивый, — неохотно признаётся она. — Зато после ссоры — как шёлковый. У меня всё было под контролем.
— Страшная ты женщина, — откидываюсь я на подушку. Глаза почему-то жутко слипаются, хоть проснулся совсем недавно. Видимо, перетрудившийся организм продолжает восстанавливаться. — Но в следующий раз меня на такие мероприятия не приглашай.
— Почему?
— Потому что ни один нормальный мужик на такое спокойно смотреть не станет, — в конце смазываю пафос фразы широким зевком. Спать хочется уже нестерпимо.
— Тоже мне, мужик нашёлся! — хихикает Орлина, явно не принимая меня всерьёз.
Хмуро смотрю из-под опущенных век:
— Мужу своему ты тоже такое говоришь? Завязывай. Мне так точно больше не надо.
— Как скажешь, — покладисто соглашается женщина. Подозреваю, что только ради того, чтобы не разводить спор. — Отдохни ещё немного, силы тебе точно понадобятся.
Быстро наклоняется и неожиданно целует. В лобик. А потом поправляет одеяло и стремительно убегает, оставляя меня чувствовать себя сущим младенцем.
— Фати, — мне страшно хочется спать, но вопрос не терпит отлагательств. — А Орлине сколько лет?
Двухсотсемидесятитрёхлетняя девушка издаёт язвительный смешок:
— Да она малышка совсем. До двухсот пятидесяти даже не дотягивает. Столько ей лишь через пару лет стукнет.
Ладно, по сравнению с этими старожилами я и впрямь молокосос. Даже если принять во внимание мой настоящий возраст. А значит, можно и… поспать.
Наконец-то!
Мне снится что-то мягкое и упругое, когда меня грубо прерывают. Я падаю с кровати, причём явно не сам по себе. Торопливо продираю глаза, пытаясь сообразить, на каком я свете.
— Ты что ли посмел быкануть на Иерарха? — басом интересуется возвышающийся надо мной коренастый силуэт. — Это ты зря, парень.
Глава 6
Учитель Капец
Ну быканул и быканул, чего бубнить-то? Стыдливо заворачиваюсь в простынку — спал-то я как положено, в чём мать родила. И усаживаюсь на кровать. Фати в обозримом пространстве не обнаруживается: не иначе, сбежала, увидев этого здоровяка.
А идея сбежать, кстати, даже мне кажется не такой уж дурной. Потому что пришедший по мою душу мужик действительно огромный. На человека он похож только общими очертаниями, а так — гораздо более массивный, чем самый прокачанный культурист. Он полностью седой, а кожа — тёмная. И без того уродливую физиономию с пересекает застарелый шрам. Именно он напоминает мне, что этого мужика я уже где-то видел. Точно помню даже, где именно: это он сразу после моего перемещения в этот мир отправил меня в лазарет.
— А я тебя помню, — невпопад бормочу я. — Трость сегодня дома оставил?
— Нет, у порога, — щерится нежданный гость, складывая мощные ручищи на не менее мощной груди. — Боялся, что прибью ненароком оболтуса.
— Ну ладно, — решаю я, что не при делах, и укладываюсь обратно. — Только не шумите тут с этим
