оболтусом сильно, я спать хочу.
В ответ мужик бормочет что-то нецензурное. И я снова оказываюсь на полу. На этот раз просыпаюсь окончательно и подскакиваю к пожилому нахалу, чтобы рассказать ему о правилах поведения. Зря я это сделал, ой, зря. Потому что мы с ним как слон и моська — мне приходится задирать голову, чтобы просто на него посмотреть. А в его взгляде даже злости нет, только бесконечное презрение.
Отступаю, делая вид, что так и было задумано.
Вновь подбираю свалившуюся простынку и раздражённо бросаю её на расхристанную кровать. Всё равно с ней мороки больше, чем практической пользы.
Оглядываюсь в поисках одежды — и реально её нахожу. Валяется себе рядом с одним из стульев. Видно, здоровяк сбросил, пока меня будил. Сволочь.
Спокойно всё забираю и принимаюсь одеваться прямо при нём. Не знаю, как у них тут принято, мне в общем-то плевать. Зато радует, что здешние костюмы довольно сильно напоминают наши. Хоть и выглядят как музейные экспонаты.
Всё это время мужик терпеливо ждёт, пялясь в окно, словно там происходит что-то интересное. Врёт, конечно: ничего там не происходит. Цветы цветут, деревья растут — вот и все дела.
Да и не смотрит он на самом деле, потому что стоит мне застегнуть последнюю пуговицу на жилете, как нежданный гость сразу же переносит своё внимание на меня.
— Так бы сразу, — удовлетворённо усмехается он. — У нас ещё немало дел, так что перейдём сразу к ним.
Я недоверчиво фыркаю:
— «У нас»? Ошибаешься, нет у нас с тобой никаких дел. Я тебя даже по имени не знаю.
— Точно, твоя докторица о чём-то таком предупреждала, — сам себе бормочет он. Затем церемонно кланяется. — Представлюсь. Меня зовут Ка́пец, и с этого дня до особого распоряжения Иерарха ты становишься моим учеником.
— Капец⁈ — меня неожиданно разбирает неприличный ржач. — Учитель Капец? Да ладно!
— Меня зовут Ка́пец, — раздражённо хмурится великан. — Означает «великий воин, посланный богами, чтобы творить высшую справедливость». Что тебя так развеселило в моём имени?
Но объяснение только добавляет мне веселья.
— И за что? — икая от смеха уточняю я. Сто лет так не ржал, аж живот разболелся. Хотя повод в общем-то идиотский, признаю.
— Что «за что»?
— За что боги тебя послали? Признавайся, ты их окончательно достал! А?
Последний звук ещё звучит, когда учитель бросается ко мне с удивительной для его комплекции скоростью. Быстро тыкает в затылок — я даже отклониться не успеваю. И тут же мешком падаю на пол. Ни рукой, ни ногой двинуть не могу!
А он встаёт надо мной, уперев руки в боки.
— Слушай меня внимательно, мелюзга, — рокочет Капец. — Я здесь по личному распоряжению своего командира. И сделаю всё, чтобы исполнить свой долг. Хочешь проявлять ко мне неуважение — проявляй. Но будь готов, что я отвечу симметрично. Это понятно?
Да куда уж! Ещё понятнее станет только если он в назидательных целях свернёт мне шею. Но надеюсь, что до этого не дойдёт.
Мычу что-то согласное, рассчитывая, то он тут же вернёт мне подвижность. Не тут-то было!
— Иерарх поручил мне подготовить тебя, как полагается претенденту на место наследника, — продолжает самозванный репетитор. — Если у тебя получится всё усвоить, твоя бесполезная жизнь навсегда изменится. Если не получится — можешь сразу пойти и сдохнуть самостоятельно, чтобы не тревожить по пустякам уважаемых людей. Ну или пару лет подождать, пока эти люди сами до тебя доберутся. Ясно?
В этот раз ничего не говорю, только смотрю на горе-учителя с меня самого удивляющей ненавистью. Положим, парень, в тело которого я угодил, и впрямь был бесталанным. Но это ведь не повод настолько его третировать! «Пойди и сдохни» — вот это предложение! И что за «уважаемые люди» мечтают до меня добраться? Чем им всем умудрился так помешать восемнадцатилетний пацан?
Вот только они пока не в курсе, что со вчерашнего дня я за него, поэтому злыдни, пришедшие по мою душу, горько об этом пожалеют. По крайней мере, я изо всех сил постараюсь устроить им весëлую жизнь.
— С этого момента ты будешь делать только то, что я тебе разрешу, — между тем продолжает вещать великий воин Капец. — Жрать, спать и гадить только по моей команде.
— Ещё что я должен делать по команде? — с трудом шевелю непослушным языком. Если учитель этому удивляется, то никак не показывает.
— И про баб даже думать забудь, — наносит удар ниже пояса Капец. — Магический аристократ должен блюсти чистоту своих помыслов.
— Ага, — криво усмехаюсь я. — Блюл, блюду и блюдь буду.
Учитель раздражëнно зыркает, но по факту ему возразить нечего — я же с ним соглашаюсь.
— Тогда жду тебя через час на тренировочной площадке. На случай, если забыл — она тут рядом. Место, где ты поджёг беднягу Кагафа.
Бедняга, как же! Он меня вообще убил, и что-то никто не торопится мне по этому поводу сочувствовать.
Капец степенно удаляется, и вместо него в помещении тут же материализуется Фати. В туалете пряталась, не иначе. Девушка деловито подходит ко мне и принимается водить надо мной окутанными зеленоватым сиянием ладонями.
— Всё с этим Кагафом нормально, — ворчливо сообщает она, будто мне до этого гада должно быть какое-то дело. — Шкуру попортил, только и всего.
— Думал, у него рука отвалилась, — неожиданно для себя признаюсь я.
— У обычного человека отвалилась бы, — кивает она. — Но у троллей шкура и не такое выдерживает. Впрочем, прожечь её тоже не каждому под силу, так что можешь собой гордиться.
Было бы чем. Я и сам не понял, что со мной тогда произошло. И уж точно я не сам себя контролировал.
Фати заканчивает свои манипуляции и шутливо щёлкает меня по носу:
— Готово! Магпаралич полностью обезврежен. В следующий раз даже не вздумай спорить с этим стервецом! Не добавляй мне работы, а? Накладывать-то он умеет, а снимать всегда мне приходится.
— Ладно, — легко соглашаюсь я, лишь бы от меня отстали. И наконец поднимаюсь с твёрдого пола. — Капец, получается, тоже тролль?
Фати морщится:
— Что-то вроде того. Он теу-модифицированный. Лет пятьсот назад, когда заново открыли генетику, скрещивали всё со всем. Тогдашний Иерарх тоже таким развлекался, пока не надоело.
— «Теу»?
— Теургия, — пожимает она плечами. — Так в досистемные времена называлось то, что сейчас по-простому именуется магией. Основной термин изменился, а рудименты остались. Почитай любой учебник истории, там подробно про это написано. Или жди, пока память вернётся.
Ну, на это мне точно рассчитывать не стоит. Так что только учебник — как в старые добрые.
— Ладно, пойду я, — к учителю ещё рано, но мне хочется получше вокруг осмотреться. Второй день в новом мире, а до сих пор толком видел один лишь лазарет.
Фати понимающе хмыкает.
— Ну да, ну да, тебя уже под дверью дожидаются, — говорит она нечто непонятное. Вряд ли Капец до сих пор торчит у порога, а больше некому. Если только Орлина пришла… — Только знаешь, что? Будь всё-таки поосторожнее с местными девицами.
Останавливаюсь на полдороги к выходу и резко разворачиваюсь:
— А что с ними не так? Болеют что ли?
— Чем бы они не болели, тебя это мало касается. Мага нельзя заразить обычной болезнью, только магической, — терпеливо объясняет Фати. — Поэтому обычные люди в медицинском плане для нас гораздо безопаснее собратьев по Источнику.
— В чём тогда проблема? Забеременеют и жениться заставят что ли?
Глаза Фати изумлённо расширяются:
— Жениться⁈ Скажешь тоже! Ни один Иерарх в своём клане мезальянса не позволит! Да и рано тебе пока, лет через пятьдесят только. Если доживёшь…
— Ну так объясни мне по-нормальному, а не в час по чайной ложке! — рычу я. — Помнишь ведь, что с памятью у меня беда.
Фати смотрит на меня с недоумением, затем легонько хлопает себя по лбу:
— Ох, прости! Я уже запамятовала.
— Старость не радость… — ворчу я.
— Что⁈ — мгновенно вскидывается Фати.
— Что? — прикидываюсь шлангом. — Ты мне давай, рассказывай. Не переводи тему.
Двухсотсемидесятитрёхлетняя девушка обиженно поджимает розовые губки, но всё-таки отвечает, будто заправская училка:
— О беременности можешь не беспокоиться. У магов процесс деторождения строго контролируется и на продолжение рода требуется особое дозволение кайзера. Тут другая проблема. Благодаря связи с Источником, мы сильно отличаемся от обычных людей. Дольше живëм, почти не болеем, выглядим более… привлекательно. Социальное положение и богатство тоже имеют значение,
