Ло Фан рухнул рядом с ним.
— Никогда в жизни не видел лучшей борьбы, — сказал сияющий Кай.
Усталый Джонатан, держась руками за голову, осмотрел гостиную и увидел, что в ней все было вверх дном. Стол был перевернут, два изящных стула сломаны, везде были разбросаны безделушки, которые Кай поднимал и, осмотрев, ставил на полки.
— Не соблаговолит ли кто-нибудь объяснить мне, в чем дело? — потребовал Джонатан, невольно переходя на родной язык.
Два китайца непонимающе смотрели на него.
Он повторил свой вопрос, насколько мог, на кантонском диалекте.
Ло Фан, ощупывавший кончиками пальцев вспухший синяк на щеке, попытался объяснить.
Джонатан растерялся:
— Значит, английский коммодор мой враг?
— Нет, — решительно произнес Ло Фан. — Он должен выполнять волю владельцев факторий, у которых есть влиятельные друзья при дворе английского короля.
— Тогда кому же понадобилось наказывать меня за то, что я жил здесь, когда у меня не было никакой возможности уйти отсюда?
— Тому, кто завидует тебе, — ответил Ло Фан серьезно. — Тому, кто ненавидит тебя потому, что ты отказываешься привозить опиум в Срединное царство.
Джонатан слишком устал, чтобы четко мыслить.
— Твой враг — заморский дьявол по имени Оуэн Брюс, — сказал Ло Фан, вновь отпив из кувшина и передав его Джонатану.
Джонатан сделал глоток, вытер рот тыльной стороной руки, только теперь заметив, что суставы пальцев кровоточат.
— Я не мстителен, — сказал он, — но даю слово, что, прежде чем покину Китай, я отплачу Оуэну Брюсу.
Кай прикрыл крышкой кувшин и, прежде чем проводить Ло Фана к воротам, предложил Джонатану сразу отправиться спать.
Два бывших противника, дравшихся до изнеможения, обменялись принятым в западном мире рукопожатием, а затем по китайской традиции поклонились друг другу.
Возможно, вечер не прошел даром, думал Джонатан, с трудом передвигаясь к своей спальне. Ло Фан, едва упомянувший о своем положении, но явно работающий у наместника, стал его другом. Да и Кай относился к нему очень тепло. Хотя он и сам не мог объяснить себе свои ощущения, инстинкт подсказывал Джонатану, что те отношения, которые у него сложились с ними, окажутся очень важны для него в будущем.
Проспав довольно долго, Джонатан проснулся и обнаружил, что все тело по-прежнему болит. Поэтому он решил впервые воздержаться от упражнений с кинжалами и борьбы. Пока ему хватило борьбы с Ло Фаном.
Войдя в гостиную, Джонатан был удивлен, увидев, что вся поломанная мебель заменена и нет никаких признаков нанесенного урона.
Еще один сюрприз ожидал его, когда слуга, вместо того чтобы подать завтрак в гостиной, сказал, что Сун Чжао был бы рад увидеть его в столовой.
Лайцзе-лу и Сара были уже там, и девушка с волнением рассматривала Джонатана, но несколько успокоилась, увидев, что кости у него целы.
— Позволь поздравить тебя, — сказал Чжао, занимая свое место на стуле с мягким сиденьем. — Ло Фан очень сильный человек, и я рад, что ты так хорошо справился.
— Если бы я знала, что произойдет, — сказала Лайцзе-лу с негодованием, — я бы настояла на том, чтобы остаться дома, и запретила бы эту драку.
— Именно по этой причине я и увел тебя из дома, — ответил ее отец, а затем резко переменил тему. — Джонатан, кризис закончился. В данный момент те, кто работает в факториях, возвращаются на работу. «Летучий дракон» пришвартован у моего причала, к полудню трюм будет загружен, и на корабль доставят запасы продовольствия и воды. К середине дня новость о том, что порядок восстановлен, распространится по всему городу, и можно будет без опаски проводить тебя до Вампу. Если захочешь, ты сможешь отплыть с моим грузом на Формозу с вечерним приливом.
— Хвала Всевышнему! — воскликнул Джонатан и продолжал, не позволяя себе взглянуть на Лайцзе-лу. — Я потерял больше трех недель рабочего времени, господин Сун. Хотя это не значит, что я жалею хотя бы о минуте проведенного здесь времени.
Девушка посмотрела на него через стол повлажневшими глазами.
— Я согласился остаться с вами на год, и через шесть недель этот год заканчивается. Мой долг перед семьей, перед моим отцом и компанией обязывает меня вернуться в Америку по истечении этих шести недель.
Сара Эплгейт незаметно вздохнула с облегчением.
— За это время, — сказал Джонатан, — я хочу совершить для вас столько рейсов, сколько успею.
Даже Лайцзе-лу была вынуждена восхититься его чувством долга и трудолюбием, но она не могла скрыть печали, когда вместо занятий языком сразу после завтрака она и Джонатан прошли в сад.
— Я сделаю себе западный календарь, — сказала она, — и все шесть недель я буду отмечать в нем каждый день. Как я страшусь того дня, когда ты уплывешь домой.
Джонатан остановил ее, взяв за руку:
— Ты знаешь, что я должен отправиться домой. Но я клянусь любовью к тебе, любовью, заполнившей все мое сердце, любовью, о которой я никогда не говорил до этой минуты, я клянусь, что вернусь к тебе.
Она вглядывалась в его лицо. Хотя ее глаза наполнились слезами, она одарила его счастливой улыбкой.
— Твой отец богат, как и мой, — сказал Джонатан. — Я довольно хорошо заработал на Востоке, но должен убедиться, что смогу обеспечить тебе спокойное будущее после того, как вернусь домой. Это не займет много времени. И тогда, если ты будешь согласна, я хочу жениться на тебе.
— Нет ничего на целом свете, чего я желала бы так сильно, — сказала Лайцзе-лу.
Несмотря на то что они стояли на виду, они поцеловались и оторвались друг от друга очень неохотно.
— Прежде чем я отплыву в Нью-Лондон, я поговорю с твоим отцом о нашем будущем, — сказал Джонатан.
Лукавый блеск появился в глазах Лайцзе-лу.
— Лучше, если ты подождешь с разговором до последнего дня, — сказала она. — Потому что я буду настаивать, чтобы в перерывах между плаваниями ты жил у нас, как это было во время волнений.
Джонатан моментально понял смысл ее слов, он слишком горячо желал ее, чтобы возразить.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Резчик по дереву, сделавший копию Древа Жизни с нефритового медальона, усиленно работал во время волнений и изготовил носовое фигурное украшение вскоре после того, как Джонатан вернулся на корабль. Он был так доволен работой, что немедленно поручил белошвейке сшить новый вымпел для его корабля с таким же символом.
Очень скоро стало ясно, что у простоя оказались и положительные стороны. За это время накопилось очень много торговых заказов, и работы было столько, что с ней не мог справиться даже быстроходный клипер. Команда работала не покладая рук, и без лишних промедлений корабль отплыл на Формозу.
