— М-маленький мой, — пьяно говорил ему Таамир, устраивая рядом с собой и старательно закутывая в одеяло, — с-совсем закченел. С-счас с-согреш-шься.
Он нащупал кинжал в нише изголовья и резанул по запястью.
— Пей, — дракон властно прижал руку к губам мальчика, не обращая внимания на то, что пачкает кровью дорогое белье, — Пей, это п-пможет.
Глаза закрывались, но Таамир упорно их открывал, следя, чтобы драгоценная влага попадала по назначению. Но спиртное, насыщенный день и тяжелая ночь брали свое, и веки, наконец, сомкнулись. У него еще хватило сил отбросить ненужный теперь кинжал и закрыть рану на руке. "На корабле! Всем спать!" — строго приказал он и провалился в сон.
Насколько хорошо дракону было вчера, настолько плохо ему было сегодня, если не хуже. Судя по всему, за ночь у него во рту перегадили все кошки дворца, дворцовых окрестностей и всех соседних миров, не забыв всей стаей попрыгать по груди, попинать его по голове и поорать в уши. А судя по доносившимся шорохам, они никуда и не уходили. Голове досталось почему-то больше всего, и теперь, судя по ощущениям, такой необходимый для мыслительного процесса орган, как мозг, находился в состоянии желеобразной массы, размазанной тонким слоем по подушке.
— Брысь! — не открывая глаз, сипло велел дракон, но кошки зашебуршали еще интенсивнее. Скребущийся звук и собственный голос отозвались режущей болью, пробурившей всю черепную коробку насквозь. Адский бур вращался внутри, наматывая на себя мысли, чувства и почему-то еще и глаза. Дракон поморщился и терпеливо переждал приступ.
Палуба же наоборот вела себя спокойно и пристойно, не пытаясь вывернуться из-под драконьей спины. Это радовало и настораживало одновременно. "Мы в порту?", — удивился Таамир, с трудом собрав расползающиеся мысли. И эти твари сразу воспользовались остановкой, чтобы пробраться на любимый клипер, его гордость, и устроить здесь свою оргию. "Всех гнать в три шеи! Нет, в четыре! — сам себя поправил Ин Чу и возмутился, — Повелитель я или нет?"
Он отлично помнил, что вчера корабль попал в сильный шторм. Качало так, что на ногах невозможно было удержаться. Но убей боги, перед этим в памяти зиял чудовищный провал. В "Перекрестке" он неплохо провел время за бутылочкой вина. Под конец хозяин раздобрился и присел к нему за столик, и они чудесно поговорили о жизни и вообще порассуждали о многих интересных вещах. Например, о… ну, не важно. А он неплохой парень, этот Тимми, хоть и оборотень. Даже до двери проводил и пожелал счастливого пути. Зачем-то еще и сопровождение предлагал. И кого? Каких-то типов на этих вонючих орущих полуповозках, полу-ни-пойми-что. Ну, их к дьяволу! Что он, дорогу домой не найдет?
Мысли вроде бы собрались в одном месте, осталось каким-то образом обклеить их осколками черепной коробки и обмотать для надежности, так как чертовы кошки раздавили ее на сотни маленьких осколков, и растащили по всей каюте. Долго они еще будут скрестись? Он же велел их прогнать! Кругом одни бездельники! Все приходиться делать самому.
Дракон с трудом поднял тяжелую руку и уронил ее на лоб. Тот, что удивительно, оказался на месте как и все остальное. Вот и славно, не придется тратить время, чтобы все это собрать. Сейчас мы бодренько встанем и устроим небольшие учения для ленивых слуг. Расплодили на его "Стремительном" всякую нечисть, гаденыши! Всех гнать в двадцать четыре шеи, с раздражением думал Повелитель, ворочаясь в постели. Да что ж такое мешает встать-то, в конце концов?
Дракон перевалился на правый бок, животом ощутив нечто мягкое и теплое, зато спине сразу стало холодно. Перебросив руку со лба вперед, он ощупал это и признал свой собственный халат. Прекрасно! Таамир потянул его на себя, но там уже кто-то был! Его вещь одел неизвестно кто, а он, хозяин, должен лежать тут и мерзнуть! Черт знает, что здесь творится! Дракон редко ругался грязными словами, только тогда, когда эмоции перехлестывали через край, хотя в последнее время это случалось довольно часто. Но чертей, вредных каверзных и вонючих тварей, он старался не трогать. Потом не отвяжешься. И все ашурт виноват!
Таамиру надоело теребить халат вслепую, и он с трудом разлепил один глаз. Приглушенный солнечный свет, пробивающийся сквозь задернутый полог кровати, воспользовался моментом, чтобы забраться куда-то под глазное яблоко и вогнать туда свое ядовитое жало.
Чтоб ты…! Больно-то как! Повелитель зажмурился, потом кое-как проморгался, вытер слезы и рискнул открыть сразу оба глаза. Боль тут же приветливо постучалась в них. Таамир посмотрел на мир через приоткрытые щелки, как в бойницы, и почти ничего не увидел кроме чего-то черного. Морщась от рези во лбу и висках, удивленный дракон на ощупь определил, что это волосы. Шелковистые какие! И кто это у нас такой хорошенький? Ин Чу с наслаждением пропустил мягкие пряди сквозь пальцы и заворчал от удовольствия. Блаженство! Новенький? А почему он не помнит? Давай знакомиться, милый мой.
Лучше бы он этого не делал. Несколько мгновений Повелитель смотрел в собственные серые глаза, пока не вспомнил, кому они принадлежат на самом деле. Они с мальчиком шарахнулись друг от друга одновременно. У дракона, не смотря на отсутствие опыта, получилось лучше. Ему-то ничего не мешало. Абсолютно.
Таамир опомнился первым, сгреб полы халата и рывком подтянул его к себе. Паж испуганно вскрикнул и уперся ногами в постель, вцепившись руками в подушку, на которую успел забраться, как на спасительный островок в море безумия. Но это помогло мало, ноги в теплых носках проскользили по шелковой простыне, и он так и подъехал к дракону. Повелитель внимательно всмотрелся в бледное лицо с прилипшими от пота к высокому лбу волосами. "Боги, я сошел с ума?"
— Ты живой? — требовательно спросил Таамир.
Мальчишка только часто дышал, глядя на него расширенными от ужаса глазами.
— Живой, — задумчиво констатировал Ин Чу, ощутив на лице его теплое дыхание, и тряхнул головой, приводя мысли в порядок.
А вот этого не надо было делать ни в коем случае. Дракон с глухим стоном обхватил многострадальную голову, разваливавшуюся на куски от нестерпимой боли и повалился на кровать, подтягивая к животу ноги. Вот дьявольщина-то! Где же он так приложился вчера? А нигде. Таамир пусть бессвязными обрывками, но вспомнил эту ночь. Правда, легче не стало, только еще хуже. Он сам вернул мальчишку, согрев его и напоив своей кровью.
Повелитель почти ничего не знал о вернувшихся из-за грани, считая все это очередной сказкой. И вот теперь эта сказка сидит у него на кровати в его собственном халате и глядит на него глазами, полными ужаса и ненависти. Как говорит Сантилли? Потрясающе! К дьяволу ашурта?! Сколько можно о нем думать?
