своих бурных и резких черт выступает из свидетельств ее мужа, В. В. Розанова.
…Эти черты с полной несомненностью обнаруживаются из свидетельств В. В. Розанова, обвенчавшегося в самый год смерти Достоевского с его прежней возлюбленной… Необходимо только иметь в виду, что речь идет здесь уже о женщине немолодой (в начале 80-х годов А. П. Сусловой уже было под сорок) и что свидетельства Розанова могут быть пристрастны в дурную сторону. Тем не менее они представляют высокий интерес с фактической стороны, а во многом совпадают с другими свидетельствами.
Гроссман Л. П. Путь Достоевского. С. 149.
8 ноября
Его Превосходительству Господину Ректору Императорского Московского Университета от студента III курса историко-филологического факультета Василия Розанова
ПРОШЕНИЕ
Желая вступить в брак с девицей Аполлинарией Прокофьевной Сусловой, я покорнейше прошу Вас, Ваше Превосходительство, сделать необходимое распоряжение для выдачи мне метрического свидетельства. Для удостоверения в согласии на этот брак ее родителей прилагаю при этом прошении разрешение от ее отца и матери; со своей же стороны не могу сделать этого, так как и отец и мать мои давно умерли. Прошу также выдать мне удостоверение о нечинении препятствий к браку со стороны Университета.
Студент историко-филологического факультета III курса Василий Розанов.
Метрическое свидетельство за № 1826 получил и обязуюсь возвратить в скором времени.
Студент В. Розанов
1880 г. 10 ноября.
Сукач В. В. Жизнь Василия Васильевича Розанова «как она есть» // Москва. 1991. № 11. С. 150.
Мы, нижеподписавшиеся, мещанин г. Горбатова Прокофий Григорьев Суслов и жена его Анна Ивановна, не имеем ничего против брака нашей дочери, домашней учительницы, девицы Аполлинарии Прокофьевны Сусловой со студентом Московского Университета историко-филологического факультета, 3-го курса Васильем Васильевичем Розановым. 3 ноября 1880 года Прокофий Григорьев Суслов Анна Ивановна Суслова
Я, нижеподписавшийся, удостоверяю, что на сем согласии подписи сделаны собственноручно в присутствии моем, Александра Матвеевича Корбатовского, исполняющего должность нижегородского нотариуса, Василия Ивановича Куваева, в конторе его, находящейся в Кремлевской части, по Осенней улице, в доме Бубнова, Горбатовским мещанином Прокофием Григорьевичем Сусловым и женою его Анной Ивановною Сусловою, в доме из них первого, лично мне известными.
1880 года Ноября 3 дня
И. д. нотариуса А. Корбатовский.
Сукач В. В. Жизнь Василия Васильевича Розанова «как она есть» // Москва. 1991. № 11. С. 150.
М. Н. П.
Ректор
Императорский Московский Университет
Москва Ноября 11 дня 1880 г.
№ 2640
СВИДЕТЕЛЬСТВО
От Ректора Императорского Московского Университета студенту 3-го курса историко-филологического факультета Василию Розанову в том, что к вступлению его в законный брак со стороны Университета препятствий нет.
Свидетельство получил – 11 ноября 1880 г.
В. Розанов.
Сукач В. В. Жизнь Василия Васильевича Розанова «как она есть» // Москва. 1991. № 11. С. 150.
Университетский товарищ отца рассказывал нашей маме, что «когда папа венчался на первой своей жене – Сусловой, то она (Суслова) шаферами пригласила его и Любавского. Был среди них Белкин, красивый, Аполлон Бельведерский; он и говорит: «Давайте увезем Ваську» (от венца), но они не решились, так как были приглашены и должны были свою должность исполнять.
Сукач В. В. Жизнь Василия Васильевича Розанова «как она есть» // Москва. 1991. № 11. С. 150.
Она (Суслова) сказала Любавскому (шаферу):
– Я В[асилия] В[асильевича] не люблю, но выхожу за него, п. ч. он хочет… Если б это она мне сказала, а не шаферам: тогда какой же разговор.
Сукач В. В. Жизнь Василия Васильевича Розанова «как она есть» // Москва. 1991. № 11. С. 150.
БИЛЕТ
Императорского Московского Университета стипендиату студенту филологического факультета 4-го курса Василию Розанову для свободного прожития в Москве, от нижеписанного числа, впредь до 4 июня 1882 года.
Посему на основании ст. 323 XIV Уст. о паспортах, обязан он предъявлять этот билет местному полицейскому начальству.
Дан декабря 4 дня 1881 года.
И. д. инспектора А. Аргунов,
И. д. секретаря Д. Иванов.
При нем жена Аполлинария Прокофьевна.
печать
Сукач В. В. Жизнь Василия Васильевича Розанова «как она есть» // Москва. 1991. № 11. С. 151.
После окончания университета в 1882 году Розанов, по его словам, «самою жизнью был толкнут, как поезд по рельсам, на обычную дорогу учительства». И опять провинция: Брянск, Елец, г. Белый (Смоленской губернии); уроки истории и географии, насмешки учеников и учителей, рутина, казенщина, серость и скука. К этому присоединилась мучительная семейная история: еще студентом третьего курса Розанов женился на знаменитой «инфернальной женщине» Ф. М. Достоевского – А. Сусловой…
Розанова Т. В. Воспоминания // Русская литература. 1989. № 3. С. 210.
По рассказам отца, в первые годы совместной жизни с Сусловой он находился под ее сильным влиянием. Она перевела его интерес с естественных наук на литературу. В это время, кажется, Василий Васильевич сделал впервые перевод Аристотелевой «Метафизики» с латинского на русский, а с греческого перевел на латинский эту же вещь преподаватель Первов. Об этом, уже гораздо позднее, в наше время, упоминалось в прессе как о первом и труднейшем переводе Аристотелевой «Метафизики». Он сделан был Первовым и отцом раньше, чем была написана его книга «О понимании».
Розанова Т. В. Воспоминания // Русская литература. 1989. № 4. С. 170.
Но хотя жизнь моя была мучительна, для соседей и знакомых – позорна, но таков мистицизм брака, – что я был болезненно привязан к жене, вечно боясь, что в своих взбалмошных выходках она что-нибудь над собой сделает, напр., покусится на жизнь, чем (теперь понимаю) она и пугала меня, не явно, но косвенно (напр.: «Кто меня не знает, подумает, что мне остается теперь броситься под поезд: но я этого не сделаю», – раз сказала она не столько мне, сколько в моем присутствии, а я подумал: «Вот что у нее на уме»). Отъезд ее на 5 месяцев погрузил меня в страшное горе; письма все остались без ответа, поездка в Орел моя – безуспешна (не приняла), пока в силу малейшей нужды в деньгах (она имела от родителей умеренные) она не попросила у меня, я выслал, приехал – и примирение произошло. Это было на 2-й или 3-й год брака; но затем пламенное примирение сменялось равнодушием, равнодушие переходило в ссоры, миры становились короче, ссоры – длиннее, и уже быстро ничего не осталось от горячо, с величайшими надеждами заключенного брака, кроме буквально позора, вечной испуганности моей (все за ее жизнь) и какой-то лютой, без малого кровавой, ее ожесточенности. Все ее письма ко мне, которые я прятал за корешки переплетов, в далекие места, она, бывало, ищет ночью: а наутро я вижу всю комнату усеянною клочками их. Все она старалась сделать,
