— Здорово! — восхищенно воскликнул Сэм. — Надо мне выучить ваше сказание. Но после него здешняя темнота кажется еще чернее. А интересно, драгоценные камни тут так и лежат?
Гимли промолчал. Окончив песнь, он не захотел участвовать в разговоре.
— Драгоценные камни? — переспросил Гэндальф. — Нет. Орки не раз грабили Морию, так что в верхних залах ничего не осталось. Но никто, даже орки, с тех пор, как гномы бежали, не смел разыскивать сокровища в нижних ярусах: они затоплены… если не водой, то страхом.
— Тогда зачем же гномы захотели сюда вернуться? — спросил мага дотошный Сэм.
— За легендарным мифрилом, — ответил Гэндальф. — Богатство Мории было не в золоте и драгоценных камнях — игрушках гномов, и не в железе— их подручном материале. Всё это здесь есть, особенно железо, но им не было нужды рыть глубокие шахты, чтобы добыть их: ведь всё необходимое им гномы могли получить с помощью торговли. Однако лишь здесь, в единственном месте во всём мире, обнаружилось месторождение истинного, или морийского, серебра, которое эльфы называли мифрилом. А как называют его гномы, неведомо никому, ибо они хранят это в тайне. В те времена морийское серебро стоило раз в десять дороже золота, а сейчас оно стало поистине бесценным, поскольку орки не добывают его, и мифрила практически не осталось. Рудные жилы морийского серебра залегают на самых глубинных ярусах, уходят к Карадрасу и там ныряют в недоступные бездны. Предания гномов молчат, однако именно несказанно обогативший гномов мифрил стал причиной их гибели, ибо, охотясь за этим металлом, они жадно вгрызались в земные недра, пока не потревожили то, перед чем бежали: Проклятие Дарина. Тот мифрил, который они успели добыть, почти весь перешёл в руки орков, а орки заплатили им дань своему владыке, Саурону.
Мифрил! Мечта народов Средиземья. Ковкий, как медь, прочный, как закалённая сталь, сияющий после полировки, как зеркало, никогда не тускнеющий и удивительно лёгкий. Эльфы очень ценили мифрил; помимо прочих вещей они изготовляли из него итилдин, что отражает лишь лунный и звёздный свет. Вы видели его на воротах. Между прочим, Торин подарил Бильбо мифрильную кольчугу. Интересно, что с ней сталось? Наверно, всё еще пылится среди прочего брахла в Михелевых Норках.
— Что?! — изумлённо вскричал Гимли. — Мифрильную кольчугу?! Вот уж воистину королевский дар!
— Ты прав, — спокойно подтвердил Гэндальф. — Я ему не говорил, но кольчуга эта стоит дороже, чем весь Шир со всем, что в нём найдётся.
Фродо просунул руку под рубашку и погладил прохладные колечки кольчуги, однако сдержался и ничего не сказал своим спутникам. Слова Гэндальфа его ошеломили. Чтобы заплатить за его кольчугу не хватило бы всех богатств Хоббитании?! Знал ли об этом Бильбо? Наверняка! Да, он преподнес ему королевский дар. Но, вспомнив Бильбо и далекий Шир, Фродо припомнил то давнее время, когда он жил себе в Торбе-на-Круче и знать не знал, ведать не ведал про Морию, про мифрил, а главное — про Кольцо. Как ему хотелось повернуть время вспять!..
Вскоре путники уснули, и Фродо остался один на один с чёрной тишиной — он был часовым. Ему стало жутко. Сквозь невидимые арки из глубин Мории сквозняком просачивался страх. Руки хоббита похолодели, на лбу выступил пот. Два часа своего дежурства, которые показались ему годами, он напряжённо вслушивался в мёртвую тишину, однако решительно ничего не слышал, даже воображаемого эха шагов.
Его вахта почти подходила к концу, когда ему вдруг почудилось, что там, где по идее должна быть западная арка, вспыхнули две точки, похожие на два светящихся глаза. Фродо вздрогнул, потряс головой — огоньки исчезли. "Позор, — укоризненно сказал он себе. — Наверно, я просто заснул на посту". Он встал, протёр глаза и больше уже не садился, пока его не сменил Леголас.
Добравшись до одеяла, он мгновенно уснул, и на него навалился всё тот же сон: ему чудился шёпот и два светящиеся глаза, которые медленно, ужасно медленно приближаются… Он в ужасе проснулся — на его лицо падал сероватый свет, а его спутники негромко переговаривались друг с другом. Высоко над восточной аркой через потолочную щель пробивался бледный луч; далёкий слабый отсвет виднелся и через северную арку. Фродо сел.
— Доброе утро! — сказал ему Гэндальф. — Ибо над миром разгорается утро. Как видите, я был прав. Мы действительно находимся в верхних ярусах с восточной стороны Мории и ещё до вечера, пожалуй, выйдем к Великим воротам и увидим воды Зеркального в долине Темноречья.
— Да, хорошо бы, — пробормотал Гимли. — Я поглядел на Морию. Она действительно велика, но ужасна своей темнотой. И нигде ни следа моих родичей. Сомневаюсь, что Балину удалось проникнуть сюда.
После завтрака Гэндальф решил немедленно двигаться дальше.
— Мы все устали, но отдыхать полезнее на свежем воздухе, — сказал он. — Полагаю, никому из нас не хочется провести в Мории ещё одну ночь.
— Разумеется, нет! — подтвердил Боромир. — Куда нам идти? По восточному коридору?
— Возможно, — ответил Гэндальф. — Но я ещё точно не знаю, где мы. Если только я не заплутал, сейчас мы должны быть выше и севернее Великих ворот, так что отыскать к ним путь может оказаться непросто. Весьма вероятно, что восточный проход ведет в нужном направлении, но, чтобы решить, куда идти, следует оглядеться. Давайте заглянем в северный коридор. Если мы сможем добраться до окна, это здорово поможет, но боюсь, что свет падает из щели, расположенной высоко вверху.
Хранители быстро свернули лагерь, и Гэндальф повел их в северный коридор. Он был широк, и вскоре выяснилось, что свет попадает в него справа из-за полуоткрытой каменной двери. За дверью обнаружилась просторная квадратная комната. Освещена она была тускло, но путники, привыкшие к полной темноте, невольно зажмурились, когда переступили порог.
Под ногами похрупывали какие-то осколки, покрытые толстым ковром чёрно-серой пыли. В восточной стене была пробита наискось узкая шахта, заканчивающаяся почти под потолком маленьким квадратиком окна, через которое синел кусочек неба. Свет падал точно на стол в центре комнаты: прямоугольный плоский камень около двух футов высотой, прикрытый белой мраморной плитой.
— Уж не могилу ли мы нашли? — пробормотал Фродо и со скверным предчувствием склонился над плитой. К нему быстро подошёл Гэндальф. На плите были высечены руны:
— Это руны Даэрона, которыми в древности писали в Мории, — посмотрев на плиту, проговорил маг. — Здесь выбито на языках гномов и людей:
БАЛИН,СЫН ФУНДИНА,
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
