– Я тоже рад вас видеть, – сказал тот.
– Пришло время считать очки? – спросил Орсон.
– Подсчет бонусов ведет Мастер Игры, – ответил «серый».
– А ты, выходит… – А я – нет.
Очень быстрым и плавным движением «серый» поджал под себя ноги и выпрямился во весь рост. В правой руке у него блеснул какой-то плоский предмет. Солнечный зайчик скользнул по глазам квестеров.
Осипов от неожиданности звонко чихнул.
– Развлекаемся? – недовольно скривился Камохин.
– Нужно же было как-то привлечь ваше внимание.
– Мог бы и сам спуститься.
– Здесь удобнее.
– Что удобнее?
«Серый» оставил вопрос без внимания.
– Я что, снова задал не тот вопрос?
– Зависит от того, к кому ты обращаешься.
– К тебе, разумеется.
– Тогда обращайся по имени.
– А у тебя есть имя?
– Зовите меня Измаил.
– А, так это ты? – Камохин едва заметно улыбнулся. – Рад, что с тобой все в порядке.
– Я тоже рад.
– Ты бы хоть бирку с именем на грудь прилепил, – посоветовал «серому» Брейгель. – А то ведь, как иначе тебе признать?
– Это тоже часть Игры, – сказал Измаил.
– Объясни, – попросил Осипов.
– Не сейчас.
– А чем мы займемся сейчас?
– Игрой.
«Серый» вновь показал предмет, который держал в руке. И теперь всем стало ясно, что это пакаль. Только отшлифованный до зеркального блеска. Сверкающий на солнце так, что рисунка на нем не было видно.
– Подумаешь, – пренебрежительно хмыкнул Камохин. – У нас – три таких.
– Не таких.
– Ну, не совсем таких. Зато – три. Значит, мы выиграли.
– Нет.
– Хочешь сказать, что у тебя джокер? Или туз в рукаве?
– Смысл Игры не в том, чтобы выиграть.
– Да брось ты!
– Выиграть в Игре невозможно.
Камохин сам себе удивлялся – ему удавалось задавать правильные вопросы. Те, на которые «серый» с готовностью отвечал. В обычной своей манере, туманно и невнятно. Но это хоть что-то. Когда вопросы ему не нравились – поди пойми, почему? – он вообще делал вид, что не слышит их.
– Смысл Игры в самой Игре?
– Ты и сам это знаешь.
– А те, что поставили здесь палатку, – Орсон указал на оранжевое пятно в кустах, – они тоже играли?
Удивительно, но на этот вопрос Измаил ответил не сразу, а после короткой, но тем не менее заметной паузы. Он не знал, что сказать? Или подбирал нужные слова? А может быть, решал, стоит ли вообще об этом говорить?
– Играли. Но по своим правилам.
– Так можно?
– Нет.
– То есть они попытались, но у них не получилось?
– Можно и так сказать.
– Quién es él? – услышал Брейгель обращенный к нему мысленный вопрос Эстебана.
Квестеры как-то сразу не подумали о том, что Эстебан прежде никогда не видел «серых». Со стороны все происходящее, наверное, действительно выглядело странно. Если не сказать более того – дико. Они поднимаются на вершину пирамиды, находят там странного человека, затянутого в серый латекс, а русские, которые, по их же собственным словам, никогда прежде в Гватемале не бывали, вдруг начинают разговаривать с ним, как со старым знакомым. В общем, был повод задуматься о многом.
– Во-первых, я тебя слышу, – указал пальцем на Эстебана Измаил. – Во-вторых, понимаю по-испански. Эстебан улыбнулся с невинным видом и выдал:
– Рад приветствовать вас на земле Гватемалы, сеньор!
– Спасибо, – вполне серьезно сказал Измаил.
– Если хотите, я могу организовать для вас эксклюзивный тур по самым интереснейшим местам. Вы увидите дикую природу Гватемалы, насладитесь ее первозданной красотой, встретитесь лицом к лицу…
– Эстебан! – дернул индейца за рукав Осипов. – Это не турист!
– Да? – растерянно хлопнул глазами индеец. – Кто же тогда?
– «Серый».
– Просто «серый» и все?
– Ему и этого хватает.
Эстебан снял бейсболку и задумчиво почесал в затылке:
– Он русский?
– Кстати, любопытный вопрос! – с интересом посмотрел на Измаила Брейгель.
Но тому вопрос, видимо, не понравился, и он его попросту проигнорировал.
– Так что же случилось с людьми из палатки? – спросил Камохин. – С теми, кто играл не по правилам?
– Они внизу.
– Где?
– В самом низу, – Измаил указал пальцем на каменные плиты у себя под ногами.
– В подземелье под пирамидой? – уточнил Эстебан.
Но «серый» вновь не стал отвечать на его вопрос.
– Эстебан – вне игры, – на всякий случай указал на проводника Брейгель. – Он местный. Показывает нам дорогу.
У стрелка почему-то вдруг возникло нехорошее предчувствие, что у Эстебана из-за них могут возникнуть проблемы. Поэтому он и решил убрать гида с поля.
Измаил молча, как будто играючи, перекинул пакаль из одной руки в другую.
– Где люди? – снова спросил Камохин.
– Какие? – Измаил снова перекинул пакаль из руки в руку.
Стрелок подумал, что он это делает для того, чтобы отвлечь внимание человека, с которым разговаривает.
Только какой в этом смысл?
– Те, что нарушили правила.
– Кстати, а как они их нарушили? – как всегда не вовремя влез со своим вопросом Орсон.
В результате Измаил не ответил ни на один из заданных ему вопросов. Хотя, конечно, он и так мог бы на них не ответить. Он руководствовался какой-то своей, непонятной другим логикой. А может быть, таким образом он лишь напускал на себя таинственный вид. Может быть, он знал обо всем происходящем не больше, чем квестеры?
– Они, должно быть, спустились в подземелье, чтобы продолжить раскопки, начатые Зунном, – высказал предположение Эстебан.
– Ты не против, если мы спустимся и посмотрим? – спросил у Измаила Камохин.
– Как я могу вам это запретить? – слегка развел руки «серый». – Вы ведь полагаете, что наделены свободой выбора.
– Это ирония? – указал на Измаила пальцем Орсон.
– Нет, скорее базисная философская концепция.
– Вау! – только и сказал на это биолог.
Он не испытывал ни малейшего желания начинать философский диспут с Измаилом, поскольку ничего путного из этого все равно не получится. С таким же успехом можно было затеять спор о декадентской сущности постмодернизма с генератором случайных фраз.
Камохин тоже не собирался спорить с Измаилом. Он сразу же перевел все в практическую плоскость.
– Эстебан, – кивнул он индейцу. – Покажешь, где вход в подземелье?
– Конечно, – Эстебан потянул бейсболку за козырек.
Похоже, «серый» ему не нравился. Совсем не нравился. Во всех смыслах и отношениях. Поэтому он был совсем не прочь убраться куда подальше. Хоть в подземелье.
Камохин кинул сумку на пол, но автомат оставил при себе, и следом за Эстебаном побежал вниз по лестнице.
Измаил присел на краешек жертвенного стола и, чуть откинувшись назад, оперся на вытянутые руки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
