Отправился Белый Арап с пчелой на плече в горницу, где его уже ждали царь с дочерьми, и давай в красавиц всматриваться. А пчелиная царица знай себе кружит у лица царевны – бедняжке только и оставалось, что платочком отмахиваться. Ее-то Белый Арап и подвел к царю:
– Эту девушку я с собой увожу.
Тут уж Рыжему царю нечем крыть:
– Не удалось ей тебя с сотоварищами погубить – тебе ею и владеть.
Поклонился Белый Арап царю и давай царевну торопить:
– Собирайся, голубушка. Племянник Зелен-царя и мой господин станет мне пенять, что меня только за смертью посылать.
– Поспешишь – людей насмешишь, – отвечала царская дочь. – Прежде чем я покину отчий дом, отправим твоего коня и мою голубку на край света за тремя ветками сладкой яблони и водою, живою и мертвою. Если моя голубка быстрей справиться, и думать забудь, чтобы я с тобой уехала. А коли твой конь – сама хоть на край света за тобой пойду.
Пустились конь с голубкою наперегонки. Голубка первой достигла края света – на то она и легче. А как схватила три ветки сладкой яблони, зачерпнула воды живой и мертвой, конь ей дорогу преградил. Только ни лесть его, ни уговоры не возымели действия. Голубка отказалась расстаться с добычей – пришлось силой отнять.
Так привез конь первым три ветки сладкой яблони и волшебной воды. Царевна покорилась своей судьбе, вскочила на коня, естественно волшебного, и присоединилась к Белому Арапу и его странной свите, которая, к слову сказать, вскоре оставила парочку наедине.
И так юноша и девушка в дороге друг к друг приросли, что раздумал Белый Арап лысому такую красавицу отдавать.
Царевне Белый Арап тоже по сердцу пришелся. Как бы то ни было, они продолжили свой путь.
Встречать Белого Арапа с царевною вышел Зелен-царь в сопровождении дочерей, «племянника» и всего двора. Как углядел лысый, что за красавицей дочь Рыжего царя оказалась, кинулся помогать ей коня расседлывать. Но царевна стала его гнать:
– Не приближайся, мерзавец! Не для тебя я сюда приехала, а для Белого Арапа, ибо он настоящий племянник Зелен-царя.
Все присутствующие так и обмерли, а разоблаченный самозванец кинулся на Белого Арапа и отрубил ему голову мечом его же отца, вскричав:
– Поделом тебе, клятвопреступник!
Тут конь Белого Арапа с неистовым ржанием напал на самозванца и не упокоился, пока не поднял его высоко-высоко над землей и не сбросил с высоты птичьего полета.
Пользуясь всеобщей суматохой, дочь Рыжего царя, не теряя ни секунды, приставила Белому Арапу голову к телу, тремя ветками сладкой яблони оплела, побрызгала сперва мертвой водой, потом живой, и королевич вернулся к жизни. Стал он глаза тереть и говорит:
– Как же крепко я спал!
– И не проснулся бы, Белый Арап, кабы не я, – сказала дочь Рыжего царя, целуя его и возвращая старый отцовский меч.
Тут Зелен-царь влюбленных благословил и своей державой править поставил. На их свадьбе гуляли бедняки и богачи, пчелиная царица и муравьиный народ – словом, все. А может, и по сей день гуляют.
Дэнилэ Препеляк
Жили в одной деревне родные братья, оба при женах. Старший был работящий, бережливый и зажиточный, в любом деле ему сопутствовал успех, только детьми Бог не наградил. А младший брат был неудачливый бедняк, ленивый, зато ребятишек – семеро по лавкам. А вот жена у бедняка была трудолюбивая и добрая, а у богатого – скупая и злее не сыскать.
Только и водилось у бедного брата, что пара волов – хоть и гладких, да все же без плуга-бороны, телеги-саней бесполезных. Каждый раз, когда была в них нужда, просил у других, чаще – у брата, у которого всего было вдоволь. А того потом жена тиранила.
– Родня родней, – любила повторять она, – а денежки счет любят.
– Не скупись, жена. Кроме меня, брату помочь некому.
Так бы и дальше продолжалось, если б не телега. Через каждые два дня Дэнилэ за телегой приходит: то дрова везти надо, то муку, то копны…
– Послушай, брат, – сказал наконец старший младшему. – Есть ведь у тебя волы, почему телегу не купишь? Мою уже совсем сломал, нечем уж одалживаться.
– Твоя правда, – соглашался младший, – но где же деньги взять?
– Бери волов – они у тебя рослые и красивые – и ступай на ярмарку. Продашь этих – других возьмешь, подешевле. На разницу телегу приобретешь, хозяйством обзаведешься.
– Дельный совет!
Поспешил домой, вывел волов на веревке и отправился на ярмарку. Поднимается на пологий холм, а навстречу ему человек, перед собой новую телегу катит, только на ярмарке купил.
– Погоди, мил-человек, – обратился к нему Дэнилэ. – Придержи-ка свою телегу, на одно слово подойди.
– Я бы погодил, да она не стоит. А что?
– Телега у тебя будто бы сама идет?
– Будто бы сам не видишь?
– Предлагаю обмен: ты мне телегу, я тебе волов, намучился уж с ними: то сено им нужно, то загон подавай, то от волков береги… Уж как-нибудь изловчусь телегу толкать, раз она и сама идет.
– Я смотрю, ты не так прост, как кажешься… – сказал хозяин телеги. – Тебе повезло, что я сегодня сговорчивый – по рукам: тебе – телега, мне – волы!
Взял Дэнилэ телегу, под гору домой идет.
– Совсем телега взбесилась! Как наворочу мешками с мукой или сеном, чтобы точно так катилась!
А телега знай себе мчит вперед, словно обогнать его хочет.
Но за спуском пошел подъем. Встала телега – и ни с места.
– Плохая была идея с телегой!
С силой подал он телегу в сторону, закрепил на месте, присел на дышло и размышляет: «Ну и ну! Будь я Дэнилэ Препеляк, волов бы загубил, а не будь, телегу бы нашел. Препеляк я или нет?..»
Видит – прохожий гонит козу.
– Эй, приятель, – говорит Дэнилэ. – Не сменяешь ли козу на телегу?
– Даже не знаю… Коза у меня дойная, спокойная…
– Что слова на ветер бросать? Забирай телегу, отдавай козу!
Разве поспоришь? Отдал козу, взял телегу. Затем попутной телеги дождался, привязал к ней свою… Постоял Дэнилэ с открытым ртом и повел козу на ярмарку. А скотина во все стороны рвется, скоро совсем надоела.
Идет он дальше с козой, а навстречу человек с базара возвращается – гуся под мышкой несет.
– Здравствуй, мил-человек! – говорит Дэнилэ.
– И тебе не хворать!
– А давай меняться? Бери у меня козу, а мне отдай гуся.
Поторговались немного, и Препеляк забрал гуся. Приходит на ярмарку, а птица как загогочет во все горло: га-га-га-га!!!
– Ну и ну! От черта избавился, с его батькой связался! Так и оглохнуть недолго!
Напротив человек кошельки продавал. Сменял Дэнилэ гусака на кошелек, что на длинных ремнях на шее носят, повертел его в руках и говорит:
– Голова моя садовая, что же я натворил! Была пара – не волы, а загляденье, остался с пустым кошелем! Словно черт меня попутал, а ведь не впервой на ярмарке.
Добрался Дэнилэ до родной деревни – и к брату:
– Здорово, брат!
– Милости, Дэнилэ! Сколько же ты на ярмарке пропадал?
– Поспешил туда людям на смех.
– Что за вести из города несешь?
– Да несчастные волы мои пропали, будто их и не было.
– Неужто зверь напал или обокрали тебя?
– Да собственной рукой отдал, брат.
Поведал Дэнилэ брату о всех своих менах.
– Что ни говори, братец, редкий ты простак!
– Спору нет, брат, но теперь-то я набрался уму-разуму. Возьми-ка себе кошелек, мне он без надобности. Но бога ради одолжи мне в последний раз телегу с волами: дров из лесу привезти, а то у жены с детьми огонь развести нечем…
– Тьфу! – прервал его брат, не дослушав. – Бери телегу, но это в последний раз.
Дэнилэ только того и надо. В лесу выбрал дерево потолще, даже волов выпрягать не стал, сразу рубить заходился, чтобы ствол точь-в-точь в телегу свалился. В этом весь Дэнилэ Препеляк! Только не рассчитал малость, что тяжелый ствол, падая, телегу в щепки разнесет и волов погубит!
– Вот теперь брата подвел! Как поступить? Может, попрошу у брата кобылу?..
– Что за человек, – не понравилась эта идея старшему брату, – знать, в монастыре тебе место, а не среди людей, до чего ты всем надоел, до чего жену и детей довел. Убирайся!
Вышел Дэнилэ из «гостеприимного» братова дома, оседлал кобылу – только его и видели! Только когда проезжал мимо озера, дошли до него слова брата о монашестве.
– Вот построю я здесь монастырь красоты неописуемой, на весь мир прославлюсь, – решил он.
Начал с креста: смастерил и в землю воткнул – место освятить. А сам в лес углубился, стволы для столба, основания, балки да сваи подобрать. Вынырнул из озера черт – и к нему:
– Ты что это тут возводить удумал?
– Будто не видно?
– Стоп! Озеро, лес, само это место – все наше.
– Ага, и утки ваши на воде. Что еще себе присвоите, ироды рогатые? Вот я вам покажу!
Черт под воду ушел, самому Скараоскому обо всем доложил. Страх объял чертей, посоветовались они, и отправил начальник их Скараоский к отшельнику Дэнилэ гонца рогатого с полным бурдюком золота.
