Шанкар слышал топот своих ног по земле. Ощущал прикосновение стеблей. Несколько раз шкура синха цеплялась за стручки, норовя сбить с шага, заставить потерять равновесие. Но каждый раз, каким-то чудом, он умудрялся сохранить его. Некое чувство не позволяло избавиться от шкуры. Словно она могла еще пригодиться.
«Пригодиться... куда она может пригодиться...».
На секунду отвлекшись на собственные мысли, охотник не заметил, как поле фасоли закончилось, и он едва не влетел со всего маху в глиняную стену. Лишь в последний миг выставил руки перед собой. Больно ударился ладонями о кладку. Пальцы засаднило, дыхание сбилось. Шанкар облокотился о преграду и попытался отдышаться. Пробежка без последствий не прошла. Ноги налились тяжестью. Он не отдыхал с утра. Сердце колотилось, как бешеное. Охотник шумно и глубоко вдохнул, затем медленно выдохнул. Снова глубоко вдохнул и опять медленно выдохнул. Сердцебиение поутихло. Дыхание восстановилось, но слабость в ногах не прошла. Ему нужен отдых. Однако Шанкар не мог его позволить.
«Не здесь... не сейчас... не здесь... не сейчас...».
Он хотел простоять еще пару мгновений, как вдруг услышал звон. Охотник вздрогнул и прислушался. Миг на него давило жуткое безмолвие. Однако через несколько секунд звон повторился. В тишине ночного города он походил на оглушительный раскат грома. Шанкар похолодел. Звон раздался вновь. Затем еще. И еще. Он разрывал ночную тишину с регулярной периодичностью.
«Набат... это набат... и он звонит по мне... по мне!».
Сомнений не было. Проклятый цзы добрался до стражи.
«Не останавливайся, не останавливайся!».
Охотник огляделся. Справа смутно вырисовывался узкий проулок, выходивший на главную улицу. Отсюда можно было различить высокий дом с покатой и деревянной крышей, напоминавшей дно перевернутой лодки. Это уже точно не походило на жилище простолюдина. Кажется, он приближался к богатой части города. А где богачи, там и дворец вана...
...Еще один звон...
Шанкар вздрогнул. Сердце вновь забилось учащеннее.
«На улицу мне нельзя. Схватят сразу. Пойду дворами».
Приняв решение, он пошел вдоль стены влево. Звон продолжал раскатываться по городу, заставляя вздрагивать. Дыхание вновь участилось. Набат вызывал тревогу и подстегивал, будто кнут. Стена закончилась. Дальше впереди вновь начиналось поле с фасолью. Шанкар обогнул дом и завернул направо. Стена уходила дальше вперед и терялась в сумраке. Кажется, там дальше виднелся еще один узкий проход между домами. Охотник шумно вдохнул...
...Очередной звон...
...И вдруг уловил запах влаги и свежих цветов. Наверное, где-то за этой стеной раскинулся сад.
«Хорошо, наверное, отдыхать днем в тени фруктовых деревьев и наслаждаться гармонией...».
Мимолетная мысль так сильно контрастировала с тем, что происходило вокруг. Так больно от этого становилось... по этому Шанкар переключился на настоящее. Звон набата помог вернуться в реальность. Послышался отдаленный топот десятков ног. Кажется, он доносился с главной улицы. Охотник еще раз поблагодарил себя за то, что решил пойти задворками.
Стена внезапно прервалась. Шанкар даже остановился от неожиданности. Нет, она не заканчивалась совсем и продолжалась дальше в нескольких шагах впереди. Охотник оказался напротив круглого отверстия. Он никогда не видел ничего подобного и невольно засмотрелся на странный проем. Даже очередной звон набата не сразу вывел из ступора. За стеной и вправду раскинулся сад. Во мраке ночи можно было различить плодовые сливы. Пруд с темной водой, на поверхности которого виднелись цветки лотоса, источающие терпкий аромат... а потом Шанкар увидел ее...
Она сидела на коленях под ближайшей сливой и смотрела прямо на него. Кожа была настолько бледной, что, казалось, светилась прямо во тьме. Свободное черное одеяние не могло скрыть хрупкости тела. Темные волосы убраны в пучок на голове... Она не сводила с охотника взгляда своих задумчивых и каких-то печальных глаз. А Шанкар не мог оторвать взора от таинственной незнакомки...
И только очередной звон набата заставил его вздрогнуть.
***
Каран резко проснулся и поднял веки. Глаза слезились. Тело била дрожь. Он слишком долго пролежал на влажной земле, а тонкая рубаха не спасала от холода, который с наступлением ночи стал сильнее. Однако сейчас мальчишку заботило не это. Его привлек оглушительный звон, разнесшийся по округе.
— Что это? — прохрипел он.
Абхе привстала на локтях и прислушалась, устремив взор ввысь. Сквозь тростниковую решетку проглядывало звездное небо.
Вот звон повторился.
— Похоже на набат, — молвила она.
— Быть может, у них неприятности? — с долей надежды предположил Каран.
Девушка снова прислушалась, пытаясь уловить еще какие-либо звуки в перерывах между звоном колокола. Но ничего. Затем она увидела смутный силуэт караульного, прошедшего мимо ямы. Абхе показалось, что походка стражника была спокойной и неспешной. Обычно при тревоге так себя не ведут.
— Нет, — выдохнула она и откинулась назад, — я не думаю.
Каран тяжко вздохнул и отвернулся. Забрезжевший было луч надежды, снова померк, повергая душу во мрак.
Абхе тоже не испытывала воодушевления. Одежда промокла от земли. Ее сотрясал озноб. Раненое бедро ныло, даже когда она не шевелилась. У девушки начиналась лихорадка. Один из кожаных бурдюков, что им скинули, уже опустел. Второй решили тянуть как можно дольше, ибо неизвестно, когда им скинут еще... и скинут ли вообще.
Девушка закрыла глаза, пытаясь хоть немного вздремнуть, но
