– Нет, – скривился Ян. – Нам было как-то не до этого.
– Хреново. Тогда придется все решать старым и проверенным способом. Встречаемся у лагеря жнецов через два часа.
– Слишком долго ждать!
– Мне надо собрать ребят и оружие. Раньше не смогу. Хотя, ты можешь попробовать пойти на штурм в одиночку.
– Козел, – выплюнул Ян.
– Я знал, что ты оценишь мое предложение. И не отсвечивай там, пока я не появлюсь.
Зверь первым прервал звонок, оставив Яна мучиться мыслями, насколько удачным было решение принять помощь давнишнего недруга. Он вновь включил программу слежения, и некоторое время просто наблюдал за медленным движением ярко-красной точки. Даша приближалась к южной черте города, за гранью которого начинался Запретный лес – территория жнецов.
– Я отправляюсь с тобой и точка, – заявил Брагин, с кряхтением поднимаясь на ноги.
Ян окинул его насмешливым взглядом. Мужчина был бледен, но все еще твердо стоял на ногах.
– А черт с тобой, Рэмбо, – махнул рукой Кенгерлинский. – Время в запасе есть, поэтому сначала отправимся в больничку и подлатаем твою голову. Вид мозгов меня не возбуждает.
Брагин не ответил на выпад. Он не проронил ни единого стона даже тогда, когда Ян довольно грубо усадил его на байк. Мужскую тупость, из-за которой Даша сейчас подвергалась смертельной опасности, Ян до сих пор не мог ему простить.
– Чтобы запчасти не выпали по дороге в больничку, – ворчливо прокомментировал он, натягивая шлем на раненую голову Брагина.
Перед тем, как завести мотор, Ян позвонил Адисе и, скрепя сердце, заручился его помощью. Из его близких знакомых, Узома был почти единственным кому еще не запретили беспрепятственно заходить на территорию жнецов. Какие бы разногласия между ними не произошли, но Ян понимал – свой человек в тылу врага, как никогда полезен. Особенно в данной ситуации.
Если бы Кенгерлинский знал, что его появление в поселении жнецов хоть как-то способно помочь Даше, то без промедления двинулся бы туда. Но он был реалистом и понимал, что своим нетерпением мог только подстегнуть Демьяна на решительные действия и навредить Даше.
Всеми силами Ян пытался этого избежать.
Невозможность действовать именно сейчас выкручивала его кости, точно пыталась завязать их в крепкий узел.
Осталось потерпеть меньше двух часов, и все решится.
Ян утвердился в мысли, что самым хреновым было ожидание.
Глава 35
Пешка или королева
Очнуться в темноте не стало чем-то неожиданным. За время «игр» в портале я настолько привыкла к черной субстанции, которая часто колыхалась перед глазами, что, когда открыла глаза – не испугалась. В первый момент так точно, хотя кроме темноты ничего не увидела.
Запоздало мелькнула мысль, что стоило. Вдруг я до сих пор в портале и просто помутилась разумом? Даже предположив такое, я содрогнулась, а между лопаток выступил холодный пот. Ужасно потерять трезвость рассудка и перестать различать, где реальность, а где лабиринты твоей фантазии.
Осознание всего произошедшего возвращалось ко мне медленно. Вместе с тупой болью, что сжимала виски. Голова казалась неимоверно тяжелой, а во рту было сухо, как в пустыне. Язык точно распух, ощущался большим и непослушным, а по структуре напоминал наждачную бумагу. Тело ломило от усталости, хотя я точно помнила, что никаких сверхнагрузок в ближайшие часы не переносила. Не считая приятных моментов с Яном…
Сердце тоскливо заныло.
Я знала, что рано или поздно либо демоны, либо Верховный жнец добьются своего. Все к этому шло, как бы Ян ни старался убедить меня в обратном. Возможно, если бы я осталась в особняке и не пошла на встречу с Брагиным, то все повернулось бы немного иначе. Удалось бы потянуть время. Только для чего? Впустую продлевать муку?
Хватит.
Эти игры за моей спиной настолько утомили, что некая часть меня даже радовалась, что исход близок. Наконец я толком узнаю, что от меня требуется и из-за чего затевался весь этот сыр-бор.
Все слова и признания Брагина покрылись во мне тонким слоем тумана. Нет, я поверила и даже приняла то, что Федор Иванович оказался моим отцом, но внутри ничего не почувствовала. Спокойствие и пустота. Увы.
Брагин как был для меня чужим человеком, так и остался. Я даже не могла с точностью сказать, изменится ли это как таковое или нет. А если судить, что меня похитили жнецы, то вероятность будущего, где будет место счастью, семье, отцу, приравнивалась к нулю.
Дрянь, которую в меня вкололи, отпускала медленно. Тело ощущалось сонливым и непослушным. Думать было тяжело, не то, что двигаться!
Влад хорошенько подготовился, чтобы сделать меня слабой и беспомощной. Он всегда любил подавлять и доминировать, упивался своей силой и властью надо мной. И как только я могла быть настолько слепа? Ведь в глубине души знала, что испытываю к нему душевную привязанность, теплоту, благодарность, но никак не страсть или любовь… Просто смирилась с мыслью, что смогу прожить с ним всю жизнь, прячась за спиной, и этого будет достаточно. Не знала, что эта спина окажется неспособной защитить и превратиться не в каменную стену, как хотелось, а рассыплется золой пустых обещаний. Да, предательство Влада для меня было сравнимо по силе с водородной бомбой. Я была морально уничтожена и унижена. Но… Сердце осталось немым.
Только сейчас поняла почему.
Мое сердце готово было петь или заходиться слезами только для одного человека. И Влад никогда им не был.
В свете последних событий я даже порадовалась, что интимная близость между нами была редкой. Влад не возбуждал мое тело до такой степени, чтобы терять голову и полностью погружаться в чан со страстью. А сейчас, и вовсе узнав, что он приходится мне двоюродным братом, все эпизоды нашего совместного прошлого вызывали одинаковую реакцию – отвращение до тошноты.
До секса с Кенгерлинским я частенько задумывалась о том, что женская фригидность не миф, а реальность.
Ян смог перевернуть все мое мировоззрение. Мы подходили друг другу, как ключ и замок. Жаль, что это не могло длиться вечно. В постели мы отлично ладили, скрывать здесь нечего, а вот с доверием и душевной близостью были серьезные проблемы.
Слишком много было разочарования, боли и предательства в моей жизни, чтобы поддаться искушению продлить моменты физической близости с Яном, а потом вновь получить по носу и упиваться новой болью. Всему есть предел.
Если раньше я готова была согласиться на меньшее, то сейчас мне надо было, либо все, либо ничего.
Ян не из тех мужчин, которые способны отдать кому-то «все», без остатка, соединиться с партнершей, обретя полную близость на всех уровнях. А я, как оказалось, не из тех женщин, что готовы получать меньшее.
