Покойный Аркаша Северный, обладая высоким исполнительским мастерством, все-таки не стал по большому счету народным человеком в силу разных причин, хотя и пел достаточно известные песни: «С одесского кичмана», «Мурка», «Таганка». Но это все мы слышали в разных исполнениях.
А в моих «одесских» песнях было что-то совершенно новое, совершенный свежак, да еще с оркестром. Играли, конечно, с большими, если честно, погрешностями, часто «лупили по соседям», но все же это был оркестр. Песни были сюжетные. Это было достаточно литературно, а не просто «блатное». Это было явно интеллигентно, это было жанрово, это было сценарно, это было видно и осязаемо. Даже сегодня приходится слышать все эти вопросы про «одесский цикл», что вся эта одесская история придумана молодым Шурой Розенбаумом под влиянием рассказов Бабеля или фильма «Трактир на Пятницкой». Да, лично мне Пашка-Америка очень нравится. Разве Пашка-Америка — плохой человек? Мне безумно симпатичен и Беня Крик. Опять же — чем? Порядочностью своей, стилем. Разве все те, кто читал про Беню Крика, потом стали бандитами? А куда нам Робин Гуда девать? А Котовского с Камо?
Я много раз бывал в Одессе, но Бабеля-то читал в Ленинграде. И взрастила меня не Молдаванка, а мой родной ленинградский двор. Я рос во дворе среди самых разных людей, в том числе и бывших, и будущих преступников. Я читал книги, смотрел кинофильмы, я существовал в этой жизни, в которой далеко не каждый говорил «высоким штилем». У меня не было друзей — профессиональных воров, профессиональных убийц… Даже если бы они и были, то о них в песнях не рассказывалось бы так, как это сегодня делается.
Я глубоко убежден, что, когда я писал «одесские» песни, моей рукой кто-то водил. Я много раз об этом говорил в сотнях интервью. Скажу еще раз — я убежден, что в тот момент я был проводником Всевышнего. Я написал песню «Гоп-стоп» за двадцать минут, за тарелкой супа. Помню: сидел, одной рукой хлебал, а второй писал. И все те полтора-два года, когда я писал эти песни, я являлся чьим-то проводником.
Я писал это запоем. «На улице Гороховой ажиотаж, Урицкий все Чека вооружает…» Это само лилось. «Чух-чух пары… Кондуктор дал свисток. Последний поцелуй, стакан горилки. С Одессы-мамы, с моря дунул вей-ветерок до самой Петроградской пересылки».
Мои песни на воровскую тематику — определенный возрастной кусок. Когда мы писали свои песни, то старались писать музыку, хорошую или плохую, но мы душу вкладывали. В этих песнях людей моего поколения наказывается предательство, ложь. «Гоп-стоп» и другие песни были ведь написаны после рок-н-ролла, который я тогда играл. Поэтому «Гоп-стоп» — не «блатная» песня. Она сделана на абсолютном знании рок-н-ролла, «Битлз» и всего остального. Она написана интеллектуальным человеком.
Криминальная песня — это не просто дань юношеской романтике. Это люди, это огромный пласт людей, и не замечать их существования мы не имеем права. Это песни не конкретно о ворах, о заключенных — это песни о народе. Если лет через пятьсот такого понятия, как «уголовный элемент», не будет — не будет и таких песен. А поскольку этот «элемент» сейчас существует, то и пишутся о нем и песни, и книги, и снимаются кинофильмы. Со сцены я говорю не об уголовниках, а о нашей жизни…
Александр Розенбаум записывает один из первых подпольных концертов под аккомпанемент «Братьев Жемчужных». Крайний справа — скрипач-виртуоз Алексей Дулькевич. Ленинград, 1983 г.
Интересно, что в отличие от большинства исполнителей «запрещенных песен» 70–80-х Розенбаум, будучи к тому моменту официальным солистом «Ленконцерта», настоял, чтобы лидер «Жемчужных» Николай Серафимович Резанов (1949–2006) в интродукции к записи назвал его настоящее имя.
Впоследствии Резанов вспоминал, что был очень удивлен этой просьбой, но выполнил ее. Копии подпольного концерта стремительно разошлись по стране и в короткий срок принесли их создателю всесоюзную (и даже всемирную) известность.
Уже через два года ленты перелетели океан, и песни Розенбаума стали включать в свой репертуар многие эмигрантские певцы: М. Шуфутинский, А. Могилевский, Б. Шор, М. Гутман, А. Царовцев и другие.
В СССР, по выражению журналиста А. Парфенова, начался «розен-бум».
В 1983 году гастрольная судьба забросила музыканта в глухой среднеазиатский аул. Добирался он туда несколько часов на вертолете. Вокруг голая степь и никакой цивилизации. Совершив посадку, местные пилоты вышли поприветствовать старого чабана.
«Вот, познакомься, — говорят. — С нами артист из Ленинграда — Александр Розенбаум». Внезапно «аксакал» оживился: «Розибаум? Аликисандер? Знаю! У миня пиленка ести! Слюшаю, ныравится очинь!»
Комментарии излишни!
* * *
Как и большинству людей в нашей стране, мне довелось познакомиться с песнями мэтра в начале 80-х годов. Покоренные вокалом неизвестного артиста и раскатистостью нездешней фамилии, люди кидались искать любую доступную информацию о голосе с кассеты, но находили только слухи. Года до 1984 я тоже был уверен, что загадочный певец — эмигрант. Пока не оказался зимой 1985 года на сборном концерте звезд советской эстрады в «Лужниках», где неожиданно к концу второго отделения был разбужен громовым голосом конферансье, который, казалось, сам не верил в произносимое: «Арр-ртист Ленконцерта… Александрр Pрр-розенн… Баум!!!»
Что тут началось! Для москвичей появление «запрещенного певца» стало полной неожиданностью и сюрпризом. Встречали — овацией.
Тогда я, кстати говоря, услышал впервые «Вальс-бостон». А год спустя в жуткой давке в универмаге на Таганке был куплен первый официальный советский диск Александра Розенбаума — «Эпитафия» с сопроводительной статьей за авторством самого Юлиана Семенова.
Следующий, 1988, год вообще оказался особенно урожайным для Александра Яковлевича в плане выхода новых альбомов. Вслед за «Эпитафией» на «Мелодии» был выпущен второй проект, «Мои дворы», аннотацию к которому писал уже Михаил Жванецкий.
Процитирую лишь один абзац:
«Он необычайно популярен. Я видел, что творилось на его концерте в Зеленом театре в Москве. На этих деревьях никогда не было столько плодов, сколько висело благодарных слушателей. Люди стояли в проходах с магнитофонами, затаив дыхание, чтобы оно не записалось. Люди не ошибаются. В массовом признании есть главное — массовое признание. Народ уже не первый раз показывает, кого он любит. Показывает точно и твердо. Хотите — присоединяйтесь, хотите — нет, но не надо потом скакать запоздало».
Но мало кто знает, что в 1986 году, в далеком тогда еще Нью-Йорке, неизвестной эмигрантской студией была выпущена еще одна виниловая пластинка Александра Розенбаума под названием «Меня не посадить» cо вступительной статьей известного коллекционера Р. Рублева, начинавшейся словами:
«На музыкальном небосклоне России несколько лет назад вспыхнуло имя, ставшее сегодня настолько популярным, что есть основание сказать: перед нами — наследник славы Владимира Высоцкого. Зовут его — Александр Розенбаум».
Однако между апрельским «выстрелом» 1982 года до выхода официальных пластинок в 1986-м лежало четыре долгих года. И хотя это время справедливо можно назвать «розен-бумом», для создателя этого самого «бума» оно было далеко не радужным.
* * *
В 1984 году в Киеве состоялся один из многочисленных для того периода концертов Александра Розенбаума, скажем так, для «узкого круга». Соответствующие органы, хотя и знали о готовящемся визите загадочного исполнителя, вычислить место и сорвать запись не смогли. Когда же киевский «альбом» ушел через магнитиздат в народ, орган украинского ЦК ВЛКСМ газета «Молодая гвардия» вышла с разгромной статьей, запоздало стремящейся развенчать начавшуюся всесоюзную славу артиста.
«Барды»
(«Молодая гвардия», г. Киев, 28.05.85 г., Ф. Иллюк)
Кто они такие? Исполнители песен? Музыканты? Или ремесленники от музыки?
Сегодня, наверное, нет вида искусства популярнее музыки. Она постоянно с нами. И влияние ее на нашу жизнь возрастает. Музыка и мораль, музыка и духовные ценности человека и, наконец, самое главное: музыка и идеология. Все это не механически сопоставленные мною понятия, это логические жизненные взаимосвязи.
Музыка бывает разной. Сегодня мы поговорим о так называемых бардах, их произведениях и устремлениях. Кто они — певцы или ремесленники в музыке? Заглянем в энциклопедию: барды — «народные певцы кельтских племен, которые стали позднее профессиональными средневековыми поэтами, бродячими или же теми, которые жили на княжеских дворах, главным образом в Ирландии, Уэльсе и Шотландии».
Следовательно, поэты. Значит, должна быть и поэзия соответствующего уровня. Но новые барды давно уже выкинули ее на помойку как что-то непотребное. Главное — побольше запутать смысл своих творений и подобрать под них соответствующий музыкальный фон. А заказчики этой музыки известны — ЦРУ, ФБР и другие подобные им «миротворческие» учреждения Запада. В ход они пустили солидную обойму таких певцов: от бывших белогвардейцев и изменников Родины до нынешних антисоветчиков типа бывшего ленинградского барда Токарева, Горовца и Галича.
